Ужин хоть и без мяса (нашлась банка с тушёнкой, но Катя не рискнула её открывать), но жареная картошка с маринованными помидорами и большой миской с салатом, заправленным подсолнечным маслом, очень даже ничего. Запивали берёзовым соком, настоянным на изюме. Именно он оказался в банке. Насытившись, заперли двери веранды и комнаты изнутри, усталость и пережитое за день давали о себе знать. Эдуард попытался намекнуть на близость, но наткнувшись на прищуренные карие глаза девушки, поспешил отказаться от своих, как она сказала, гнусных намерений. Снял разгрузку, автомат он ещё раньше положил на табурет и, не снимая берцев, улёгся на кровать. Уснуть не удалось, не выдержав её скрипа, перебрался на диван, тоже старенький, но всё же не такой мелодичный.

Катя поднялась на второй этаж, присев на кровать, сняла с натруженных ног обувь. Помассировала икры и ступни и, тоже не раздеваясь, усталая, с удовольствием растянулась на покрывале. Автомат себе под руку. Не успела прикрыть глаза, как тут же уснула. События тяжёлого дня сильно вымотали её, организму срочно требовался отдых.

Среди ночи проснулась от неясного чувства тревоги. Потрогала автомат. Наличие рядом оружия немного её успокоило. Стараясь не шуметь, надела берцы и, подхватив АКМС, подошла к лестнице. Постояла прислушиваясь, затем в полумраке спустилась вниз и вновь замерла.

Эдуард лежал на спине и храпел. С улицы сквозь лёгкие занавески пробивался лунный свет. Катя не могла пока понять, что её могло встревожить. Она вдруг вздрогнула – чья-то громоздкая тень заслонила голубое свечение, в комнате сразу стало темнее. Сердце девушки отчаянно заколотилось в груди. Катя совсем не трусиха, ей часто приходилось бывать в различных переделках. Но после знакомства с живностью нового мира ей стало не по себе. Она почему-то ни на секунду не усомнилась, что незваный гость за окном – одно из таких существ. Тень двигалась под окнами туда-сюда, останавливаясь и прислушиваясь. Девушке казалось, что Эдуард приманивает тварь своим храпом, заставляя вибрировать стены и дребезжать стекло. Впрочем, так оно и оказалось. Эдуард ненадолго притих, а затем неожиданно сильно и громко всхрапнул.

Оконное стекло со звоном лопнуло, затрещала деревянная рама. Внутренняя оконная решётка прогнулась внутрь комнаты. Сверху выскочили вкрученные в стену длинные саморезы, и решётка под давлением снаружи сорвалась и нависла над диваном. Катя быстро навела ствол автомата на протиснувшуюся в комнату голову твари. Ствол, пока она целилась, ходил ходуном. Руки дрожали, не давая ей толком прицелиться, хотя расстояние всего каких-то три метра.

От первых усыпавших диван осколков Эдуард проснулся и, ещё ничего не понимая, уселся на диване, едва не задев нависшую над головой решётку. Почувствовав смрад, шедший из пасти твари, он оглянулся и сцепился взглядом с её глазами. Она дёрнулась и окончательно сорвала решётку с окна, тут же рухнувшую на диван. Эдуард успел в последний момент, выйдя из оцепенения, отпрыгнуть в сторону. Злобно скалясь, тварь протиснула морду дальше и беспомощно завертела башкой, клацая челюстями. Мощные, развитые плечи упёрлись в стену, не давая возможности попасть в комнату. Киношный супермен в страхе прижался к противоположной стене. Хорошо, что хоть в этот раз не обмочился. Про свой автомат на табурете напрочь позабыл.

Не сказать, что Катя не испугалась, – её трясло не меньше Эдуарда. Одно дело наблюдать, откуда-то со стороны, из укрытия, и другое, практически в упор, столкнуться лицом к лицу, вернее к морде чудовища.

Однако, что-то делать нужно. Долго стены дома не выдержат, тварь ворвётся внутрь, и шансов выжить у путников не будет вообще. Повертев головой, несмотря на то что в руках автомат, Катя поискала ещё какое-то оружие. Уж очень не хотелось шуметь, боясь, что выстрелы привлекут других тварей.

Взгляд остановился на раритетном инструменте, прислонённом к печи. Девушка она городская, и как эта штука называется, понятия не имела, но знала, что ею достают из печи чугунки. В кино не раз приходилось видеть. Схватила полутораметровый черенок с насаженным на него железным приспособлением и расходившимися по полуокружности полосами с заострёнными концами принялась тыкать ими в морду твари.

Той это совсем не понравилось, и она попыталась перекусить черенок. Катя вовремя отдёргивала своё бытовое оружие от клацающей пасти. Наконец девушке удалось одним концом угодить прямо в глаз. С чавкающим звуком металлическое остриё вошло в глазницу до упора. Мотнув башкой, разъярённая тварь отбросила крепко удерживающую черенок девушку. Выпустив из рук своё оружие, Катя больно ударилась об одёжный шкаф и сползла на пол в полусознательном состоянии, успев крикнуть перепуганному до смерти Эдуарду:

– Что трясёшься?! Добивай!

Не надеясь на помощь своего ненадёжного спутника, кряхтя и закусив губу, попыталась подняться. Получилось лишь со второй попытки. Про автомат не забыла, ей по-прежнему не хотелось шуметь. Она хорошо помнила, как реагировали чудища на выстрелы вчерашним утром. Поискала глазами ещё какое-то оружие.

Точно, как она могла забыть про топор! Чтобы не искать его по всем углам, рачительный хозяин в конце топорища просверлил отверстие, связал верёвочную петлю и повесил на гвоздь, вбитый в стену возле печи. В любой момент можно было снять и нарубить щепок для розжига.

С топором в руках, прихрамывая, она мужественно направилась к ослеплённой на один глаз твари. Иного выхода у неё не было.

– Дай топор, – услышала она позади голос Эдуарда. Он пришёл в себя и собрался с духом, поняв, что сейчас на кону их жизнь. Или они убьют чудовище, или оно их сожрёт. Без вариантов.

Парень забрал топор у Кати. К их счастью, это не был магазинный туристический вариант, а полноценный деревенский кованый топор. Тяжёлый, с широким и острым лезвием. Опыт прошлой, ещё докиношной жизни сельского кузнеца не забылся, и всего тремя уверенными поставленными ударами он развалил почти бронированный череп твари. И она, уже мёртвая, безвольно опустила голову. В эту минуту девушка даже зауважала киноактёра. Ей про его деревенское детство и юность ничего не было известно.

Спать совершенно расхотелось. Прежнего уюта уже не ощущалось. И неудивительно – мёртвая тварь и вонь, исходящая от неё, не способствовали желанию здесь оставаться.

За окном уже начало светать. Как-никак всё же лето, сколько той ночи. Катя быстро собрала остатки ужина. В дороге пригодится, а сейчас кусок в горло не лез. Эдуард подумал и, сняв с подушки наволочку, обмотал предварительно очищенный от кусочков плоти топор и положил его себе в рюкзак. Хотел повесить его на пояс, но передумал. Тяжёлый, при движении будет болтаться и только мешать.

Прежде чем выйти из дома, внимательно прислушались – вроде никого. Осторожно открыли дверь и тихонько выскользнули во двор. Зябко передёрнули плечами, после комнаты было немного прохладно.

– Похоже, на наше счастье, тварь была одна.

Обошли дом и содрогнулись – монстр, поникнув вниз головой в комнате, снаружи стоял на подогнутых в коленях ногах. Мощные бугристые передние руки, длинные и непропорциональные, свесились вдоль тела. Само тело прикрыто уже начавшими формироваться костными пластинами, создающими прочную естественную броню. Тугие мышцы плечевого пояса. На опущенной лысой голове частично виднелся споровый мешок, прикрывающий затылок и похожий на большие чесночные дольки. У Кати не было времени подробно изучить памятку. Она лишь выхватила из текста основную практическую информацию. Если она не ошибалась, то перед ними одна из самых, судя по характерным признакам, распространённых тварей – лотерейщик.

– Подожди! – встрепенулась девушка, вспомнив некоторую важную информацию из памятки.

– Что такое? – с удивлением посмотрел на неё Эдуард. Парень уже собирался открыть калитку и выйти на улицу. Катя вытащила нож из ножен, но, посмотрев на сгорбившуюся фигуру лотерейщика, покачала головой и вернулась в дом. Эдуард, не понимая, что она задумала, молча наблюдал.

В комнате Кате оказалось гораздо удобнее добраться до спорового мешка. Широким лезвием прорезала дольку, собралась с духом и, зажмурившись, просунула в разрез руку. У Эдуарда от изумления буквально глаза полезли на лоб.

К удивлению Кати, содержимое мешка оказалось на ощупь не таким противным, как она вначале предполагала. Он словно был заполнен паутиной с твёрдыми образованиями. Никакой влажной вязкости. Катя собрала всё в комок и вытянула руку. Запахло свежими грибами, что, признаться, сильно удивило девушку. От увиденного у Эдуарда к горлу подкатила тошнота, и он, поспешив повернуться лицом к забору, выплеснул на траву содержимое желудка. Сплёвывая и вытирая губы, поспешил достать фляжку и прополоскать рот живчиком.

Катя посмотрела на комок серой массы и, подумав, не разбирая его, сунула в нижний карман разгрузки. Сейчас не было времени разглядывать свою находку.

– Ну ты и дура, – только и смог сказать её спутник.

Катя лишь улыбнулась и ничего ему не ответила. В эту минуту она очень гордилась собой, что не побоялась и смогла вскрыть споровый мешок чудища, а после извлечь свои первые трофейные спораны. Она хоть и не смотрела, что внутри комка, но когда собирала в кучу, пальцами нащупала бесценные в этом мире «виноградины».

Глава 4

Второй час путники медленно брели по пыльной грунтовой дороге. Деревня осталась далеко позади, а новых населённых пунктов им всё никак не попадалось. По оба края дороги тянулось поле. С одной стороны очень хорошо – далеко видно, а с другой парень с девушкой чувствовали себя не совсем уютно. Они тоже, в свою очередь, как на ладони. Впереди показался лес, и Катя с Эдуардом автоматически прибавили шагу.

– Слушай, может, перекусим? Что-то я проголодался, – предложил Эдуард, которому уже порядком надоел монотонный путь и недовольно бурчащий желудок.

Просёлочная дорога вывела их на трассу с довольно неплохим асфальтом. Видно, что за ней следили дорожные службы. Возможно, недалеко располагался какой-нибудь большой населённый пункт, что не могло не радовать усталых путников. Но, может, радость и преждевременная – больше людей, значит, больше пищи для тварей. Как ни крути, оба варианта опасны. Остаться без еды и умереть от голода или самим стать чьим-то завтраком.

Углубившись по трассе в лес, обнаружили аккуратный съезд на площадку для стоянки автомобилей и отдыха водителей с пассажирами. Три деревянные беседки из строганых сосновых брёвен с покатыми дощатыми крышами. Внутри столы из той же сосны и длинные деревянные лавки. Рядом обложенные камнями кострища и чуть в сторонке мангалы. На краю площадки со стороны леса виднелись две голубые кабинки биотуалетов, а в пяти метрах от них три контейнера для мусора. Но должный порядок отсутствовал. Кабинки пострадали от вандалов, два контейнера оказались перевёрнуты. Но нет, это не вандалы безобразничали. Всё гораздо хуже и страшнее. Вполне привычная картина нового мира. На поваленной кабинке одного из туалетов сразу бросались в глаза рваные разрезы пластика. Судя по ним, здесь порезвилась какая-то тварь. Биотуалет лежал на боку, дверца оторвана, внутри обляпан пятнами бурого цвета. Никаких сомнений, что это кровь. Видимо, кто-то в отчаянии спрятался внутри, а может, просто в этот момент справлял свои естественные надобности. Но пластиковая скорлупка никак не могла его защитить.

На стоянке автомобилей навсегда замерли вскрытые, словно консервные банки, джип «Шевроле» и вроде «Вольво» голубого цвета – сильно уж раскурочен, не опознать. Машины успели порядком проржаветь, лишь неповреждённые участки кузовов ещё сохраняли первоначальную поверхность, матово сверкающую лаком, приглушённым высохшими дождевыми каплями.

Стараясь не смотреть на следы былой трагедии, путники расположились в дальней беседке. Расстелив захваченную из дачного домика клеёнку, Катя выложила на неё остатки вчерашнего ужина, перья зелёного лука, огурец и консервированные помидоры. Разделив еду, они молча принялись завтракать. Живчик заменил им утренний кофе с чаем. Эдуард с Катей уже привыкли к его вкусу и запаху. Приходится не гнушаться напитком, дающим им возможность жить, быстро восстанавливать и укреплять организм. Эффект от его приёма они оценили ещё в подвале особняка на съёмочной площадке.

– А чего ты ковырялась в башке твари? – спросил девушку Эдуард. Насытившись, откинулся на стенку беседки, видимо забыв про реакцию своего организма на тот момент.

– Чёрт, я же забыла посмотреть, что там нашла, – спохватилась Катя и тут же уточнила: