– А ты снова не блеванёшь?

Девушка, когда выходила из дома, обратила внимание на его нездоровый вид и обрызганную рвотой траву у забора. Эдуард заиграл желваками и зло, сквозь зубы, коротко ответил:

– Нет.

Чёрные зрачки его глаз сузились. Катя не увидела и не почувствовала направленного на неё взгляда, полного ненависти. Она в этот момент уже извлекала из разгрузки свой ценный трофей. Положив на стол серый слипшийся ком, принялась его разбирать. Эдуард с интересом и без всякой брезгливости смотрел на извлечённые три «виноградины» и желтоватый комочек, очень похожий по своей структуре на спрессованный сахар.

– Я правильно понял – это то, из чего живчик делают?

– Да.

Актёр слегка побледнел, но всё же справился с собой. Ничего удивительного, он хоть и деревенский парень, но за годы богемной жизни, разбалованный обожанием своих поклонниц, превратился в неженку и теперь с трудом возвращался к своей когда-то неприхотливой жизни.

– Это спораны, а тут, скорее всего, горох. – Катя взяла двумя пальцами комочек и покатала его в ладони.

Неожиданно до них донеслись автоматные очереди. Вначале показалось, что дятел стучит по дереву. Парень с девушкой встрепенулись и схватились за оружие. Катя едва не уронила комочек гороха. Положив автомат на стол, быстро увязала трофеи в чистый носовой платочек и сунула в разгрузку. Больше собирать было нечего. Еду они всю доели, оставалось лишь снова надеть снятые рюкзаки, что по-быстрому и сделали. Убегать они не собирались, вначале нужно разобраться в ситуации, а уж потом будет видно, что делать дальше.

– Иди за мной шаг в шаг! – предупредила актёра девушка и, обойдя его, углубилась в лес, но недалеко. По возможности, лишь обходя небольшие овражки, двигались параллельно дороге. Шедший позади Эдуард, удивился, как уверенно и бесшумно перемещалась костюмерша.

«Она себя чувствует в лесу как рыба в воде. Что я ещё не знаю о ней?»

Ступая по её следам, он не слышал, чтобы под их ногами треснула хоть одна какая-нибудь веточка. Девушка, не глядя себе под ноги, каким-то образом выбирала не демаскирующий их путь. Он даже принял это на свой счёт, решив, что девушка ни при чём, что он сам, как опытный диверсант, передвигается бесшумно.

Внезапно она остановилась, вслушиваясь. Затем, быстро присев на одно колено, подняла согнутую в локте руку со сжатым кулаком.

«Замри!»

Эдуард правильно распознал сигнал и, повторив движения костюмерши, взял на изготовку автомат. Девушка, не будучи уверенной, что актёр правильно её понял, повернулась к Эдуарду и приложила указательный палец к губам.

Сквозь ветки кустарника они молча наблюдали за дорогой. На ней стоял близнец тех джипов, на которых приехали бандиты на съёмочную площадку к киношникам. Возле обочины на встречке ещё один джип, отличавшийся от первого отсутствием всяких украшений в виде цепей, черепов и эмблем. Простреленное лобовое стекло и труп в камуфляже, свисавший вниз с пассажирского сиденья. Боец, видимо, открыл дверь и тут же был расстрелян. Вся разгрузка в рваных отверстиях и залита кровью. В кузове навалилась грудью на пулемёт светловолосая девушка, тоже экипированная по-военному. С безвольно опущенной головы свисали пропитанные кровью длинные пряди волос.

Перед расстрелянным джипом посреди дороги на коленях стоял молодой парень. Его руки завёрнуты за спину и, очевидно, связаны. Стриженная почти под ноль голова, слегка вытянутое лицо. Под правым глазом расплылся лиловый синяк, других ранений не видно. На лице презрительная улыбка. Перед ним, спиной к прятавшимся Эдуарду и Кате, широко расставив ноги, стоял мужчина, одетый в «Горку». В руках АКМС, направленный на пленника. Сбоку, со снайперской винтовкой – Катя сразу опознала в ней СВД – ещё один бандит. Во втором джипе за пулемётом находился здоровенный бугай, который равнодушно смотрел перед собой и жевал жвачку. ПКМ на его фоне казался детской игрушкой.

– Каравай, ты чего лыбишься?! – Стоявший перед ним мужчина коротко двинул пленника разложенным прикладом автомата в челюсть. Голова парня мотнулась в сторону, после чего он с ненавистью посмотрел на своего мучителя и сплюнул на землю тягучую кровавую слюну.

– Кирпич, ты как был гнидой, так гнидой и остался. Жаль, что я тебя раньше не раскусил. Скажи, зачем вы Стрелку и Капитана застрелили, ведь тебе нужен только я.

– Стрелка давно уже была на заказе – сколько она наших парней положила за последние полтора года! Так что не один ты нам нужен был. Мы были уверены, что её тоже с собой возьмёшь. Ну а вот Капитана и в самом деле жалко, я же с ним тоже дружил, как и с тобой. Но Каравай, ты сам хорошо всё понимаешь – оставлять свидетелей нежелательно. Ты подписал приговор и ему, когда предложил поехать вместе. Ладно, это всё лирика. Надоел ты мне, молись, если веришь в Бога.

Пленник посмотрел на бандита и улыбнулся окровавленными губами, с презрением глядя тому прямо в глаза.

– Ну стреляй, сволочь! Иначе я тебя после порву!

– Снимешь пулемётчика, – прошептала Катя Эдуарду, – а я беру на себя Кирпича и снайпера. Готов? Давай!

Одна длинная и две коротких очереди прогремели почти одновременно. Кирпич рухнул на землю перед своим бывшим другом, снайпер выронил винтовку и свалился на бок. Бугай, слегка раненный Эдуардом в руку, успел навести пулемёт на своего обидчика и в свою очередь зацепил плечо актёра. Катя, закончив с двумя своими целями, добила пулемётчика, разбросав его мозги третьей короткой очередью.

Каравай по-прежнему мужественно стоял на коленях, не имея возможности подняться на ноги. Кирпич после атаки на джип и пленения Каравая прикладом автомата ударил ему по коленям, постаравшись обездвижить. Сейчас руки Каравая надёжно зафиксированы наручниками, колени болят и распухли. Самостоятельно рейдер подняться не мог, оставалось лишь ждать помощи своих спасителей, кем бы эти двое ни были.

Каравай засёк их ещё на подходе к дороге, когда находился под прицелом автомата Кирпича. Хорошо, что среди людей бывшего друга не имелось сенса, иначе бы всё кончилось плачевно. Сам Кирпич, хоть и прожил в Улье четыре года, особой любовью Стикса не пользовался. Всего три дара из числа посредственных. Типа стакан с чаем погреть, с пальца прикурить или… Вот что там в «или», Каравай не помнил. Может, у него ещё что-то могло быть припрятано в рукаве, но рейдеру об этом ничего не известно. Про остальных бойцов он тоже не в курсе. Хотя ведь кто-то из них заглушил двигатель джипа.

В неполадку Каравай не верил. Водитель и механик от Бога, он знал каждый винтик и был на сто процентов уверен в надёжности своего автомобиля. Последние десять лет рейдер командовал автопарком стаба Белые Ночи. Когда-то базу рейдеров основали парни из Питера. Давно уже нет в живых основателей, а название прижилось, и никогда сменяющим друг друга руководителям не приходило в голову переименовать стаб.

Когда заглох двигатель джипа и из засады расстреляли Стрелку с Капитаном, Каравай понял, что его и начальника стаба развели, как лохов. Кирпич, зная о потребности стаба в спецтехнике и оружии, через свои каналы смог вбросить дезу о наличии бронированных тягачей. Продавцом выступал неизвестный рейдер-одиночка, пожелавший остаться инкогнито. По этой причине он не мог явиться на базу для переговоров. Предполагалось встретиться на нейтральной территории. Оплата сразу не подразумевалась, потому и отмели в сторону подозрение, что стаб хотят кинуть. Тем паче что подобные сделки ранее уже практиковались. Каравай подспудно чувствовал какой-то подвох, но списывал свою чуйку на паранойю. Всё же нужно хотя бы иногда прислушиваться к себе. И вот в итоге он с разбитыми коленями и скованными руками страдает посередине пыльной дороги. Окровавленные припухшие губы саднит, да ещё туго стянутые кисти рук затекли. Каравай уже устал ждать, когда те двое, замершие в кустах у дороги, наконец решатся выйти.

«Что за чёрт?! – мотнул головой рейдер. – Один из них пропал».

– Вы кто?

Каравай едва не подпрыгнул от неожиданности. Колени напряглись, и дикая боль отдалась в мозгу. Пространство перед ним поплыло и он, потеряв сознание, завалился набок. Катя, присев на корточки и опираясь на автомат, растерянно смотрела на отключившегося парня. Она не могла сообразить, из-за чего такая реакция у пленника, которого бандит называл Караваем. Вернее, она поняла – болевой шок. Теперь хорошо видны бурые пятна на коленях камуфляжных брюк потерявшего сознание. Но вот почему он так резко попытался вскочить, как только она ему задала вопрос, девушка понять не могла.

– Катя, ты куда делась? – услышала она обеспокоенный голос Эдуарда, в котором чувствовались растерянность и страх. Она обернулась на него и удивилась. Актёр с испуганным выражением лица, которое слегка побледнело, вертел головой. Правой рукой придерживал автомат, опущенный до земли, а ладонь правой прижимал к плечу. Растопыренные пальцы слегка окрасились кровью.

– Ты ослеп, что ли? Я же перед тобой! Ты ранен?

Услышав Катин голос, испуганный актёр выронил из руки автомат и простонал. Бисеринки пота заблестели на его лбу.

«Да что происходит?! Один без сознания, второй слепой и тоже вот-вот свалится».

Она поднялась и, обойдя Каравая, подошла к бандитам, проверить их. Не хватало ещё получить пулю в спину. Но контроль не потребовался. Судя по их ранам, они сейчас мертвее мёртвых. Облегчённо вздохнула и тут же услышала удивлённый вскрик актёра.

Эдуард стоял с раскрытым ртом и выпученными глазами. Таким смешным она его ещё не видела. Не выдержав, она рассмеялась, приведя актёра в чувство. Тот, глотнув воздуха, спросил её:

– Как это у тебя получилось?!

Теперь, в свою очередь, удивилась уже девушка:

– Это ты о чём сейчас?

– Как о чём?! Ты исчезаешь возле дороги, через какое-то время слышен твой голос, и вот только сейчас ты появилась.

– Ты бредишь?! Выдумываешь всякие глупости! – возмутилась Катя.

– Я не сумасшедший и ничего не придумал! Ты на самом деле исчезла, словно растворилась в воздухе, а после опять появилась. Катя, ты сплошная загадка – с оружием как профи обращаешься, приёмчики всякие знаешь, а теперь ещё и исчезаешь, как человек-невидимка. Кто ты, костюмерша?

Девушка, ошарашенная словами Эдуарда, молча стояла, не зная, что и сказать в ответ. Затем осмотрела рану на его плече.

– Касательная. – Катя протёрла её чистым носовым платком, смоченным в живчике. Та сразу же перестала кровоточить.

– Эй, вы! Может, вспомните про меня и тоже живчика дадите?

Эдуард и Катя вздрогнули от неожиданно раздавшегося голоса. За спором они совершенно забыли о лежавшем в беспамятстве рейдере.

Очнувшись, Каравай попытался приподняться самостоятельно. Получилось, но с большим трудом и превозмогая резкую боль. На лбу выступила испарина, очень хотелось пить. Фляжка с живцом на поясе, но руки-то скованы за спиной.

Катя подбежала и помогла незнакомцу вновь опуститься на землю. Он гораздо выше её, и поить его неудобно. То, что его зовут Караваем, они уже слышали, а вот кто он, могли лишь догадываться. Но то, что он им не враг, Катя сразу почувствовала. Вновь вытащила свою фляжку и торопливо скрутила крышечку. Каравай жадно приник губами к горлышку. Утолив жажду, благодарно кивнул:

– Спасибо, сестрёнка!

По его улыбке она поняла, что ему стало легче. О чудодейственной силе напитка она уже знала, поэтому не удивилась быстрому восстановлению раненого.

– Сними наручники, пожалуйста.

Обратив внимание на растерянный взгляд девушки, Каравай кивнул на лежавший перед ними труп:

– Поищи ключ в правом кармане брюк. Кирпич туда его сунул.

И точно – девушка нащупала носовой платок, а рядом небольшой железный ключик.

– Спасибо. – Освобождённый пленник поднялся на ноги и растирал затёкшие запястья, посматривая на своих освободителей и о чём-то раздумывая.

– Я Каравай из стаба Белые Ночи. А вас как звать?