– Я знаю Кодекс, и никто еще не обвинял род Гридера в бесчестье, – поджав губы, ответил мальчишка. Повисла пауза. Мальчик слез с коня и опустился на одно колено. – Моя жизнь принадлежит госпоже.

"Хм, а этот Кодекс не такая плохая штука, – мелькнуло в голове. – Почитать бы на досуге».

– А чего стоит твоя жизнь, Мирег? – осторожно спросила я. – Стоит она этого поселка со всем его содержимым, а также права беспрепятственной охоты в баронских лесах для волков? Или эта цена слишком высока?

Мальчишка возмущенно вскинул голову:

– Жизнь сабира бесценна, и госпожа Аня должна это знать.

– Я оценила твою жизнь, – в моем голосе мелькнула жестокость. – Ты согласен с ценой?

Мирег поспешно кивнул. Слишком поспешно. Кажется, я продешевила.

– Именем рода Гридера, отдаю эти земли, все имущество, стоящее на них, и всех существ, живущих здесь, в вечное владение госпоже Ане. Также закрепляю право любой стаи охотиться в пределах владений рода Гридера. Подтверждением моему слову будет моя честь, а также кровь, – мальчишка стянул с правой руки меховую перчатку. Затем полоснул по ладони острием меча и протянул мне руку.

По логике вещей, мне предстояло произнести прочувствованную мантру.

– Я возвращаю Мирегу из рода Гридера его жизнь. Подтверждением моему слову будут моя честь и кровь, – собезьянничала я, и, взяв валявшийся на земле остаток Айсова клинка, по примеру мальчишки, украсила свою ладонь дополнительной царапиной и пожала протянутую мне руку. – Теперь о делах. Раз уж мы волею судьбы теперь соседи, то неплохо будет заключить сделку. Я про это, – моя пострадавшая лапа широким жестом указала на выстроившийся караван.

В глазах Мирега, который успел подняться с колен, загорелся азартный огонек.

– Госпожа Аня хочет назначить цену на товар? – теперь мальчишка больше походил на маленького бесенка.

– Да.

– Триста ланов устроят госпожу Аню?

– Триста ланов? Мирег из рода Гридеров смеется? – что-что, а торговаться я умела. Этому поневоле научишься на Калининском рынке, где всякий кавказец под восхищенное «вах-вах-вах» норовят впихнуть тебе за две сотни баксов «персидского барса», который еще пять минут назад вовсю мяукал на соседней помойке. Незнакомые денежные единицы меня не смущали – торг он и в Африке торг.

Через полчаса споров и размахиваний руками мы сговорились на семистах ланах и трех караванах с продовольствием (не крупа и рыба, а мясо и пшеница). Как я и предполагала, кузнечная работа стоила недешево. Поселок оборотней был одним из немногих, где умели обращаться с металлом. Половину товара я согласилась отдать сразу после того, как придет первый караван с едой и деньгами. Груз, который доставили подводы в этот раз, останется в поселке – обратно везти этот комбикорм баронет не хотел.

Расстались мы с Мирегом по-приятельски. Он зазывал меня в замок, а я отказывалась, аргументируя тем, что раз на меня свалилось такое хозяйство, то нужно им заниматься, и обещала непременно навестить баронские владения через пару месяцев. Под конец он все-таки задал вопрос, который я совсем не желала услышать.

– Зачем вы прыгнули, госпожа Аня?

Я хмыкнула, решая, что лучше сказать – правду или ложь.

– Волки спасли мне жизнь. Там, на равнине. Когда они нашли меня, я была наполовину мертва. Они отогрели и отвели меня в поселок. Без них я бы точно погибла.

– Жаль, что вы не рассказали об этом мне. Я бы не стал стрелять, – мальчишка был серьезен, как никогда. Похоже, что жизнь, свою или чужую, сабиры ценили больше всего на свете.

– У меня не было времени на объяснения.

– Мне жаль, – повторил мальчишка. – Я расскажу отцу, и он сообщит о вас в замок Роз. Думаю, там заинтересуются теми, кто посмел лишить госпожу памяти.

– Благодарю, Мирег. Ты очень любезен.

На этой тактичной ноте мы распрощались. Я трогательно махала рукой вслед удаляющемуся каравану, думая, хорошо или плохо то, что пообещал мне напоследок маленький сабир. С одной стороны, я понятия не имела, что такое замок Роз, хотя слышала про него уже второй раз, с другой – со словом «сообщит» у меня вязались не самые приятные ассоциации. На меня и дома пару раз грозились сообщить, куда следует.

Дождавшись, пока вереница факелов превратится в едва заметные точки, я шлепнулась на землю:

– Отбой по лагерю! Я – отдыхать, остальные – вольно, – ощущения во всем теле были самые поганые, хотелось только одного – забиться в самый темный и теплый угол и проспать там часов пятнадцать кряду.

Ага, так мне и дали! Услышав за спиной тихие шаги, я уже представила многочасовое выяснение отношений с Клефом, и настроение испортилось окончательно:

– Если ты еще раз на меня прыгнешь, я обижусь и заберу себе все три каравана с едой. Или пожалуюсь на тебя Айсу, который клялся меня защищать. Кстати, где его Ворон носит?

– За спиной сабиры.

Я развернулась и уставилась прямо в знакомые до дрожи серые глаза.

– Ну, и где ты шлялся? Я тут как… А он… Как ты мог бросить меня одну? Здесь? – обвиняюще закончила я, благополучно забыв, что идея прогуляться посреди ночи была исключительно моей инициативой.

– Не думаю, что мог быть чем-то полезен сабире, – оборотень уселся рядом со мной и принялся вертеть в руках какую-то железяку.

– А Клефа оттащить тоже не мог? У меня из-за него вся спина как одна сплошная ссадина, – я принялась стаскивать куртку, с твердым намерением продемонстрировать увечья.

– Сабира прекрасно справилась, – спокойно сказал оборотень. – Теперь ее можно поздравить с приобретением новой собственности и удачной торговой сделкой.

– Значит, ты все время был здесь и все слышал?

Айс кивнул.

– А я могу как-то переписать все эти приятности на кого-то из оборотней? Например, на тебя? А то, знаешь ли, мне эти хлопоты ни к чему, тем более задерживаться в этом мире я не собираюсь.

– Невозможно. Нелюдь не может владеть чем-либо, даже черепками от расколовшегося горшка. Это написано в…

– Кодексе Истин, – сумрачно закончила я. – А в деревне есть экземпляр этого эпохального труда? А то стыдно быть такой необразованной.

– Я постараюсь найти. У сабиры будут еще какие-нибудь указания?

– Указаний навалом. Волка освободить. И если еще раз увижу, что кто-то обращается с животным подобным образом – лично набью морду. С едой разбирайтесь, как у вас там принято, пацан сказал, что следующие возы прибудут через неделю. Клефу передай, чтоб не попадался на глаза. И проводи меня, наконец, до дома, не видишь, я уже синяя от холода и усталости, – командовать оказались даже приятно.

Оборотень закинул меня на плечо, словно мешок картошки. Положение было не особо удобным, но сил на возражения уже не осталось.

– Сабира желает взять это с собой? – мне под нос сунули какую-то замысловатую железяку, напоминающую змеевик.

– А что это?

– Арбалетный болт.

– И зачем ты его так скрутил?

– Его скрутил не я, а меткое попадание в сабиру, – съехидничал Айс.

– Положи в кармашек, остряк, потом разберемся, – сонно пробормотала я и вырубилась. Не помню, как оборотень дотащил меня до дома, и как уложил на кровать – тоже не помню.

Глава 8.

А вот видение, приснившееся в эту ночь, врезалось в память надолго. Битва. Даже не битва, бойня. У подножья тех самых светло-лиловых гор, в лесу, где шипастые деревья состояли изо льда, металла и забрызгавшей эту чудовищную кору крови. Войско на окраине леса, разношерстное как цыганская шаль: вервольфов я узнала сразу, но их число составляло лишь малую толику «звероподобной» армии. Рядом с ними плечом к плечу сражались огромные, как скалы, оборотни-медведи, чуть дальше худые и верткие рыси, тигры, которые шли в бой без оружия, надеясь лишь на клыки и когти своей животной ипостаси. Здесь были странные смуглые люди, с черными как уголь волосами и повязками, закрывающими глаза, и какие-то существа, увидев которых, любая кинофабрика отдала бы все за один-единственный дубль: заостренные уши, выдающиеся вперед клыки, белая как снег кожа – те, кого Айс именовал сэтами, были в явном родстве с графом Дракулой. Рядом с ними сражались создания с ярко-синей, как лазурь, кожей, схожие с людьми лишь количеством конечностей. Всю эту армию медленно, но верно истребляли прямо у меня на глазах. Сабиры. Они стояли на пологом холме, в километре от леса. Иногда то один, то другой из них поднимал руку во властном жесте, сминая, раздирая в клочья сжавшуюся на опушке армию. «Значит, Ворон уже мертв», – отстраненно подумала я. Ни оборотни, ни синекожие, ни сеты – никто так и не смог преодолеть заговоренную черту и выйти из-под сводов леса. Они рвались вперед, но равнодушные жесты сабиров раз за разом откидывали их на пики деревьев. Закончилось все неожиданно быстро: кому-то из стоящих на холме надоело играть в кошки-мышки и он ударил по-настоящему, сметая воронью армию, комкая и вминая ее в уже бордовый от крови снег.

– Сабира, сабира!

Меня выкинуло из сна, словно пробку из бутылки шампанского. Айс сидел на корточках рядом с кроватью и осторожно теребил меня за рукав так и не снятой куртки.

– Что стряслось? – я резко села на постели.

– Сабире снился дурной сон, она кричала, – оборотень выглядел очень устало, словно не вылезал из своей кузни три дня кряду: мутные покрасневшие глаза, под ними темные круги, ввалившиеся щеки – краше в гроб кладут.

– А долго я спала?

– Два дня.

– Что плохого произошло за это время?

– Ничего, все как обычно, сабира. – Айс опустил глаза.

– Опять врешь. «Все как обычно», – передразнила я. – А выглядишь так, будто умер неделю назад, а сегодня вспомнил, что забыл перед смертью выключить утюг, вырылся и пришел исполнить супружеский, тьфу ты, гражданский долг. Правды хочу! Много и сразу! Ты чего такой смурной? – выползалось из кровати плохо, ноги не хотели держать длинное и громоздкое туловище.

– К вечеру мне надо быть в замке Роз.

– Я с тобой, – информация доходила до меня туго, зато автоответчик работал на «ура». Какого черта оборотню там понадобилось?

– Сабира не может…

– Я могу все. Тем более, маленький баронетик грозился сообщить обо мне в ваш загадочный замок. Так что нанести упреждающий визит вежливости – моя прямая обязанность. Плохо только, что придется опять разыгрывать партию с потерей памяти. Такими темпами я домой не скоро попаду. Но слово не фламинго – в крикет не поиграешь. Когда выезжаем? Позавтракать успеем или нет?

Собрались быстро. У меня из вещей был только закаленный невзгодами рюкзачок, в котором болтались пакет с бутербродами и раздобытый оборотнем Кодекс Истин, куртка и спрятанный за пазуху нож. Снаряжение Айса тоже не блистало богатством и разнообразием – потертая котомка и все. Завтракали спешно и в молчании – похоже, оборотня не радовала мысль о том, что даже в замке Роз ему не отделаться от назойливого общества. Потом потратили полчаса на раздачу ценных указаний по встрече следующего каравана. Указания раздавал Айс, я лишь стояла у него за спиной и кивала с умным видом.

Вот так всегда. Стоит обзавестись собственностью, стать добропорядочным буржуа, как тут же приходится бросать козу, огород, хозяйство и переться неизвестно куда и непонятно зачем.

Через двадцать минут довольно бойкого хода по пустоши до меня дошло, что неплохо бы поинтересоваться, далеко ли находится замок и что он вообще из себя представляет.

– Еще три часа ходу. Потом войдем в ворота, и мы почти на месте.

– А что за ворота?

Айc вздохнул, как вздыхают взрослые, которых дети уже допекли вопросами «зачем дует ветер» и «почему у жирафа длинная шея».

– Ворота стояли еще до сабиров.

– Всеобъемлюще, – подытожила я. – А что внутри замка? Рыцари, привидения и седой маг в высокой башне?

– Нет. Там обучают сабиров.

– Чему?