Командир и штурман (страница 18)
– Но дорогой сэр! «Объединенные ирландцы» – это была организация, состоявшая, главным образом, из протестантов. Их лидерами были протестанты. Семья Эммет, О’Конноры, Саймон Батлер, Гамильтон Роуэн, лорд Эдвард Фитцджеральд были протестантами. Главная идея клуба заключалась в том, чтобы объединить ирландских протестантов, католиков и пресвитериан. Именно протестанты взяли инициативу в свои руки.
– Вот как! А я этого не знал. Думал, все они паписты. Я все это время служил на базе в Вест-Индии. Но после всей этой окаянной писанины я готов ненавидеть и папистов, и протестантов, и анабаптистов, и методистов. И еще – евреев. Плевать мне на них на всех. Но что меня действительно расстраивает, так это то, что я обидел Диллона. Я же сам говорил, что нет ничего лучше, чем добрые сослуживцы. Ему и так достается: он выполняет обязанности помощника командира и в то же время несет вахту. А для него это незнакомое судно, незнакомый экипаж, незнакомый командир. Мне же хотелось помочь ему вписаться в непривычное окружение. Без взаимопонимания между офицерами удачи не будет. Удачливое судно – это хорошее боевое судно. Вам бы следовало послушать мнение Нельсона на этот счет. Уверяю вас, он совершенно прав. Ах это вы, мистер Диллон. Входите, выпейте с нами стаканчик грога.
Отчасти по профессиональным причинам, а отчасти из-за природной сдержанности Стивен давно решил не вмешиваться в застольные разговоры, и теперь, спрятавшись за щит молчания, он особенно внимательно наблюдал за Диллоном. Та же небольшая, гордо поднятая голова; те же темно-рыжие волосы и, разумеется, зеленые глаза; та же нежная кожа и плохие зубы, которые еще больше испортились; тот же высокомерный вид. Хотя лейтенант был худощав и роста не выше среднего, казалось, он занимает столько же места, что и весивший девяносто килограммов Джек Обри. Главное различие заключалось в том, что из его облика исчезла смешливость, ушло впечатление, будто он только что придумал что-то забавное. Ничего этого в нем не осталось и в помине. Теперь это была хмурая, без капли юмора, типичная ирландская физиономия. Внешне он был сдержан, но крайне внимателен и учтив, ни в чем не проявляя мрачного внутреннего состояния.
Подали вполне съедобную камбалу, которая оказалась еще вкусней без мучной приправы. Затем буфетчик принес ветчину. Ветчина была, по-видимому, из свиньи, страдавшей ревматизмом, хотя относилась к припасам, которые офицеры закупали для себя. Не всякий живодер смог бы нарезать ее так ловко. Посоветовав буфетчику «вбить в свою башку» то, что ему говорят, и «шевелиться поживей», Джеймс Диллон повернулся к доктору и с приветливой улыбкой произнес:
– Мне кажется, я уже имел удовольствие встречаться с вами, сэр? Не то в Дублине, не то в Насе?
– Не думаю, что я имел честь познакомиться с вами, сэр. Меня часто принимают за моего кузена и тезку. Мне говорят, что мы поразительно похожи. Должен признаться, меня это смущает, поскольку он больной на вид, с этакой лукавой усмешкой доносчика на лице. А в наших краях доносчиков презирают, как нигде, разве не так? И правильно делают, по моему мнению. Хотя этих тварей предостаточно. – Слова эти доктор произнес достаточно громко, так что его сосед хорошо их расслышал, несмотря на предупреждение капитана: «Полегче… Не расходитесь чересчур… Обопрись о балку, Киллик, да не суй пальцы в тарелку…»
– Целиком с вами согласен, сэр, – с понимающим выражением на лице произнес Джеймс Диллон. – Вы не выпьете со мной стаканчик вина, сэр?
– С большим удовольствием.
Они чокнулись смесью тернового сока, уксуса и сахара, которую продали Джеку Обри вместо вина, а затем принялись за изрубленный капитанский окорок: один – движимый профессиональным интересом, другой – профессиональным стоицизмом.
Однако портвейн оказался вполне сносным, и после того, как скатерть сняли, в каюте возникла более свободная и непринужденная обстановка.
– Расскажите, пожалуйста, о том, что произошло с «Дартом», – произнес Джек Обри, наполняя стакан Диллона. – Я слышал разные истории…
– Я тоже прошу вас, – присоединился к нему доктор. – Сочту за честь для себя.
– Ничего особенного не произошло, – отозвался Джеймс Диллон. – Всего лишь столкновение с жалкой горсткой каперов, драчка мелких судов. Я был временным капитаном зафрахтованного куттера – небольшого одномачтового судна с гафельным вооружением, сэр. – Стивен поклонился. – Под названием «Дарт». Оно было вооружено восемью четырехфунтовыми пушками, что было весьма кстати. Но у меня было всего тринадцать матросов и один юнга. Однако мы получили приказ принять на борт королевского посыльного и десять тысяч фунтов стерлингов монетами, чтобы доставить их на Мальту. Капитан Докрей попросил меня доставить туда своих жену и сестру.