Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы (страница 24)
И не выпали все перья у сорок,
Исполню ваше приказанье,
Страстей огнива угасанье.
Волненья камень более не выдаст
Никогда искру,
На этом замолчу,
И уйду,
До скончания договора,
А после должника найду,
И вексель заберу.
Баронесса и барон:
– Согласны мы,
Ведь душу мы дарим не свою,
Но подложили мы хорошую свинью,
Разгульному пажу.
(Ветер. Тень исчезает).
Баронесса и барон:
– Ушёл, оставив лишь молчанье стен,
Но зыбкий тлен
Зовёт на помощь нам удачу,
Явись наш мальчик Купидон!
Призрак баронессы:
– Динь-дон!
Динь-дон!
(Раздаётся скрип стропил и на чердак вваливается тучный мальчик с крыльями – Купидон).
Купидон:
– Нечаянно меня похитили
Из нежного заоблачного ложа,
Да не умыта моя рожа.
Перед гостями в виде я небрежном,
В одних трусах,
В глазах
Одних моих лишь страх!
На теле нежном
Мурашки бегают
От холода могильного,
Но разве я похож на посыльного?
Которого так легко вызвать к покойникам?
Пойду-ка я на подоконник!
(Баронесса и барон выходят на свет к Купидону).
Баронесса и барон:
– О, милый нежный Купидон,
Добро пожаловать в наш дом.
Не к нам, не к нам тебя зовём,
На чердаке мы лишь вдвоём.
Амур любви,
Мы умоляем, помоги!
Су́дьбы живых ты разреши,
Их запоздала зрелости игра,
Ты две судьбы спеши свести,
Твоя ведь хитрость на все выдумки сильна,
Рука легка,
И мысль вольна.
Купидон:
– Полюбишь и козла!
На счёт мой вы не заблуждайтесь,
Мне всё равно в кого стрелять,
И если это мне поможет,
Ещё так ночек семь поспать
В покое, то возмужайте,
Готов стрелу я занести
Над несчастными
В любви.
Могу я в стрелы те вложить
И яд и кислоту,
Надеюсь лишь на прямоту
Полёта и пера игривого волненье,
Любовь – всем людям наслажденье,
А мне лишь попадание и меткость – утешенье.
Так ваша дочь,
И граф,
О, нету больше граф
Пустых в книги их влюбленностей,
Но если обойтись без должностей
Мужа и жены,
То надобен натяг струны,
И с силой поразить,
Но для начала я пойду
Тренироваться наверху,
И вам желаю не тужить!
(Купидон с грохотом уносится наверх и исчезает).
Баронесса и барон:
– О, кончен ритуал!
Пора наведать карнавал,
Где будет много знатных дам,
И красотой они померкнут,
Когда портные снимут мерку
С нашей дочери, веди её на бал!
(Призраки исчезают).
Действие второе
Граф Казановских.
Граф Николай Орловский.
Ипполита.
Кухарка.
Явление первое.
Граф Казановских.
Граф Николай Орловский.
Съемная квартира графа Николая Орловского. Казановских не спеша одевается, его друг граф Орловский лежит на кровати и курит трубку.
Казановских:
– На маскарад!
Друг мой, на маскарад,
О, как ему я рад!
Там столько наберётся
Потаскух,
И знатных и простых,
Не надобно приёмов мне мирских,
Ведь ясно мне одно, мой друг,
В поздний вечер не останусь я один,
Полно от скуки слуг!
Орловский:
– Но вдруг?
Ты лучше подстрахуйся,
Возьми одну и с ней балуйся!
Казановских:
– В чужой стране мне стада мало!
Я как огульный радостный бычок,
Мне только дай толчок!
Всех перепортить немок,
Из девок
Превратить их в жриц
Любви, а не застенчивых девиц.
Орловский:
– Ох, огульных ты бычок,
Тебе бы на бочок,
А кстати, не хочешь табачок?
Казановских:
– От твоей махорки,
Мне воротит и тошнит,
Ты лучше б открыл у окон створки.
Орловский:
– Боюсь отвесить шторки,
Не то набросишься ты на соседок,
А там гляди и на соседа,
Хотя, может и выйдет мирная беседа.
Скажи, не надоело
Тебе от пыли вытирать
Подкроватную пядь?
Казановских:
– Соблазняй свободных и гуляй смело!
Но мне какое дело до мужей?
Коли эти потаскушки,
Готовы так развесишь ушки,
И прыгать на коленки,
Без всякой робости и нравственной оценки.
Орловский:
– Ты прав, ведь женщины дают нам жизнь,
Когда рожают нас,
Затем, когда так вдохновляют,
Они же знают,
Пред кем своим хвостом виляют.
И этим самым хвостиком,
На путь мужчин всех наставляют.
Казановских:
– Вот именно мой друг, ты прав,
И лучше нет любовных нар.
Орловский:
– У здешних буйный нрав,
И ты мой друг во сто раз прав,
Чем я, но для меня утеха -
Заполучить одну и остыть,
Как шкварка к котлу не пристыть,
Пока молод я, найти бы мне жену,
Не спьяну говорю!
Жену!
Казановских:
– Ну, жену, так жену!
Но к любовницам ходят не жену искать,
На маскарад – не с женами скакать!
Орловский:
– А веселиться
И искать девицу
Для сладострастия
И прелюбодеяния,
Для первого свидания -
Не дурно я скажу,
Своему дружу-жу-жу!
С кем-нибудь я задружу!
Но маскарад завтра,
А ты куда намылился,
Решил с той вдовушкой оттопыриться?
Казановских:
– Пфу-у-у… та вдова – уж прошлый век,
Я ведь модный человек.
Пригласил к себе на дачу,
Одну неместную знатную клячу.
Орловский:
– Удачи, друг, удачи!
От радости я за тебя поплачу.
Но только ты смотри,
Ничего от неё не подлови.
Казановских:
– Добро тебе уж дичь пороть,
Всё, я вышел за порог!
(Казановских выходит).
Орловский:
– Пока, пока, несчастный друг,
Мой ненавистник всех толстух,
Сердце твоё до поры до времени непоколебимо,
Но видится мне, оно, уязвимо
К твоей же страсти,
Которая и сыграет роль роковой напасти.
Явление второе
Ипполита.
Кухарка.
Тот же чердак дома Бюргеров. Ипполита занимается ворожбой. Чертит пиктограмму вокруг сундука, рисует заклинания. Толчет куриный помёт в ступе.
Ипполита:
– Худей мой мальчик от стыда.
Пусть тело хлещут ветки и роса,
Встаю я в круг чудесный,
Пою я эту песню,
Я приворожу тебя сейчас,
И наложу я прочный сглаз
Да отведу твой глаз,
От дивных и бугристых
Мясных холмов,
Смысл заклинания таков.
Пусть жизнь твоя усеет поле неудачи,
Пусть конь твой резвый больше уж не скачет,
Подсолнух не поднимет мякушку,
Не поцелует девушка лягушку,
А схватит зверь тебя за самую макушку.
Не соблазнишь ты больше потаскушку,
И не уйдёшь ты с ней в ночи за угол,
Ведь стал ты глуп и неуклюж,
Промокший ты средь грязных луж,
Искуситель более не дюж.
Я силой духов обладаю,
Об этом в скорости узнаю.
Тебя со мной сведёт злой чёрт,
Который в этом деле так упёрт,
Что поломает все облезлые рога,
Перебодав огромные стада
Красивых ланей и тигриц,
Льстивых и неугомонных лисиц,
Какие окружают сплошь тебя,
И манят, уводя в долину сладкого греха.
Откройся сундучок,
Как славный старичок
Хаттаб89, исполни все мои желанья,
Любви и счастья подражанье!
(Сундук распахивается и задувает все свечи, Ипполита в ужас кричит, спотыкаясь и ударяясь головой в темноте о косяк, падает с лестницы вниз. Сундук захлопывается).
Кухарка:
– Бегу!
Разве воры!?
То я их перебью!
Я матёрая кухарка,
Курицам отрубаю головы я ловко!
Налету!
На то нужна особая сноровка.
Ипполита:
– Дура! Подними меня скорей!
Кухарка:
– Для этого не хватит ста коней!
Действие третье
Казановских.
Графиня Наталья Скупердяева.
Незнакомец.
Толпа гуляк.
Дача графа Казановских. Гостиный зал. Граф Казановских встречает русскую замужнюю княжну Скупердяеву Наталью.
Казановских:
– О, её приезд я жду
Уж больше месяца в поту.
Как же её я возжелал,
Когда я из России уезжал,
Что кудри на себе я рвал.
Ведь, как трус я удирал,
Её в свои объятия не сжал
И не прижал
Её к постели,
Но годы пролетели,
И я возмужал!
Но что-то чешется в носу,
И жжёт в паху,
Вот-вот чихну.
(Чихает).
Какая то нездешняя зараза,
Иль от волнения чахотка
Меня взяла в свои чарующие клешни,
Но я здоров, хотя бы внешне.
(Входит Наталья).
Наталья:
– О, ваше имя на слуху
Граф, не встречала я на своём веку,
Ещё таких озорников,
Готовых вблизь окон
Свои развесить сети
Для ночных заблудших мотыльков.
Но, граф мой милый, как же ты живёшь
Без северной России,
Ведь это непосильно,
Оставить одну меня без счастья вдвоём
Пройтись по Невскому проспекту летним вечерком.
Казановских:
– Краса ваша, Наталья,
Озаряет всю северную тьму,
Но на родину я не отплыву,
Мои паруса порвал попутный ветер,
За это вы в ответе.
Наталья:
– Я?
О боги здешние,
Святые небеса!
О чем вы граф?
Казановских:
– О том, что как далёкий остров,
Вы были в памяти моей,
Который я так и не изведал,
Его смертельные опасности
И странности и сладости
Его божественных плодов,
Среди дремучих дебрей
И свежих утренних ручьёв.
Вы для меня, как маятник в ночи,
Среди безумства моря,
Вы якорь мой,
Якорь бедствия и горя,
Упавший и бороздивший дно
Моей души.
Лишь вас зову в ночной глуши
Любви и вожделенья.
Наталья:
– О граф, но как же муж?
Едва ли мы успеем
Совершить извращенное дело,
Но надобно нам смело поспешить.
Где же ваша кровать,
Хочу взглянуть,
И если не понравится могу и улизнуть!
Казановских:
– Идёмте, покажу,
С палатами роскошными я с колыбели сей дружу.
(Казановских водит Наталью по дому и останавливается напротив занавесок).
Наталья:
– Занавески?
Казановских:
– Мои любимые,
Мной так чтимые,
Один итальянский мастер
Их изваял,
Подобный Микеланджело,
Или Гефест90 великий бог,
Он ткал,
И золотом их прошивал.
Эти занавески подобны тем,
Какие нагоняют тьму на обитель
Моего разврата, мою кровать,
С которой так мне тяжело вставать
И отрываться от объятий жарких,
Поцелуев алчных и ароматов марких
От мужских губ и рук,
Скажите, я вам люб?
Наталья:
– Идёмте же в спальню не томите!
Меня вы в ней возьмите,
Сходу!
Я столько лет ждала,
Без ваших стонов я хирела
И чуть было не померла.
Зачем, вы граф, покинули меня?
Когда готова я была,
Для вас открыта
И доступна и легка,
Как над глупцом победа?
Казановских:
– О, серенада спета!
И без последнего куплета,
Увлеку вас, Наталья, на чистый трон
Утех Гоморры.
Наталья:
– Для вас доступны горы.