Эйлин заинтересованно замерла, выгнув одну бровь дугой. Она чувствовала, как улыбается Эйдан, видела его самодовольное от собственного превосходства лицо, и попыталась выглядеть как можно более незаинтересованной: привалилась спиной к стене, оперлась о неё согнутой ногой и сложила на груди руки, уставившись куда угодно кроме Эйдана или Джанет.

– Ты действительно думаешь, что это ты выбрала меня? О, Эйлин, – рассмеялся Эйдан, – ты невероятно глупа, если считаешь подобным образом. Я наблюдал за тобой, следовал по пятам, записывал в памяти каждого, с кем ты встречалась, общалась и спала. – Он снова подошёл к ней, на этот раз опершись о стену плечом и наматывая на палец светлую прядь полос. – Втереться в доверие к декану не составило труда, потому что я, в отличие от моего братца-растяпы, почувствовал его. О, такую тёмную ауру очень сложно спутать с кем-то другим. Он тянул меня к себе, и я был несказанно рад, узнав, что мне не придётся слишком долго придумывать способ подобраться еще ближе. Ведь у него есть такая красавица дочь. И теперь у меня есть к тебе деловое предложение. – Он с силой потянул на себя зашипевшую Эйлин за волосы. – Твоя помощь в одном маленьком дельце.

– Каком? – зло процедила Эйлин, косясь на Эйдана.

Он ответил не сразу. Сначала он смотрел на неё, изучал своими неожиданно ставшими красными глазами – интересный оттенок, если забыть, что еще секунду назад его глаза были холодного серого цвета, – а затем рассмеялся. Его хохот заполнил собой каждый уголок небольшой комнату, отпечатался на коже Эйлин липким налётом пота, а затем зашипел на губах металлический привкусом.

– Открыть Барьер. – Он отпустил Эйлин, оттолкнув от себя. – Ты отправляешься с нами в Шотландию, открываешь проход и поддерживаешь его нужное мне время. После чего ты свободна. Хочешь – возвращайся к своему ненаглядному папаше. Хочешь – к не менее ненаглядной зазнобе. Ты будешь вольна делать, что твоей темной душеньке удобно.

«Ой, нехорошо это все. Очень нехорошо…» – взволнованно пробормотал голос в голове Эйлин.

Кажется, неделю назад он называл себя элементалем огня, как и Джанет. Интересно.

«Что?.. – Эйлин потёрла пульсирующую от натяжения кожу головы, вцепившись пальцами другой руки в подоконник. – Что нам делать?»

«Зависит от результата, который необходимо получить. – Голос зевнул, пока Эйдан о чем-то шёпотом стал переговариваться с Джанет, словно отделив Эйлин от них непроницаемым куполом. Или же это она сама не хотела их слышать? – С одной стороны мы можем продолжить быть единственными зрителями в этом театре одного актёра и наслаждаться столь незамысловатой и посредственной игрой твоего… бывшего? Поправь меня, если я что-то путаю. С другой… мы можем немного развлечься, раз уж выбора у нас все равно никакого нет. Я испытываю глубочайшее неудовольствие от того факта, что сейчас звезда он, а не ты.»

«Твой сарказм настолько жирен, что претендует стать национальным исландским блюдом.»

«Ох, боюсь, местные жители не слишком знакомы с приправой из яда змей. Интересно, в Исландии тоже нет змей, как и в Ирландии?..»

«Мы отвлеклись», – холодно отозвалась Эйлин.

«Мы, – как-то слишком медленно протянул голос. Он будто пробовал это слово на вкус, рассматривал его как диковинку и пытался вынести свой вердикт – что же теперь ему с этим делать? – Забавно. Моя компания уже не так докучает тебе, как прежде, Эйлин Маккензи? Или это особая форма мании величия?»

«Либо говори по делу, либо заткнись.»

Язвительный, саркастичный и недовольный компанией Эйлин. Голос в голове производил странное впечатление загнанного в обстоятельства существа, которому приходилось мириться со своим надоедливым соседом. Как старые супруги без шанса на развод. Возможно ли было, что?..

«Убей его.»

Будничный тон, с которым это было произнесено, заставлял скорее усомниться в собственном слухе и восприятии, нежели в том, что он действительно предлагал Эйлин убить человека. Ну, или не совсем человека.

«Что?!» – Эйлин едва не вскрикнула вслух, пытаясь сохранять спокойное выражение лица.

«Убей его. – Ей показалось, будто ее плечи сами зашевелились, и голос пытался ими пожать. Спокойно и без беспокойства о том, что кто-то может это увидеть. – Кажется, я выразился достаточно чётко и понятно. Закончи все прямо здесь и сейчас. Сфокусируйся на его образе, ауре или что ты там видишь у себя в голове обычно, а затем просто ударь. Как сделала бы это в реальности. Пока он не будет ползать на коленях и умолять тебя остановиться, пощадить и позволить загладить свою вину, потому что он всего лишь бесполезное низшее создание, способное только раболепствовать и…»

«Я поняла. И я… – слова застряли в горле Эйлин, вырвавшись из него негромким глухим кашлем, – не могу.»

«Не хочешь или не можешь?» – с каким-то подозрением переспросил голос.

«Не могу.»

Эйлин смотрела в сторону Эйдана и Джанет, гадая, о чем она сама думала в тот момент, когда отказала внутреннему желанию, ответив «Не могу». Не может убить Эйдана или не может помочь ему открыть Барьер? От мысли о последнем в голове пронзительно зазвенело, словно кто-то разом ударил внутри ее черепной коробки по десятку оркестровых треугольников, затем прикрыл это все боем литавр, а на бис заиграл на челесте⁴¹. Этот звон усиливался, разносился внутри Эйлин одним единственным словом «Барьер», пока не растворился в мягком убаюкивающем молочном тумане, окружившем ее в темноте.

«Это меня радует. Ответь ты иначе, и я бы уже подумал, что дочь Идеала – мягкотелая тряпка, способная лишь идти на поводу у желаний других и потакать их пагубным низменным склонностям.»

«Эй!»

«Я любя.»

«И я не сказала, что не хочу этого делать», – сухо пробормотала Эйлин, удовлетворённо отметив озадаченное присвистывание в голове и то, как голос многозначительным покашливанием прочистил горло. Как будто оно у него было.

– Ты чего это там притихла? Только давай без этих своих фокусов. Не выношу, когда тихони вроде тебя выделываются. Так мы договорились? Твоя помощь в обмен на возвращение домой. Просто открой для нас барьер и все. Ты вернёшься к отцу, к друзьям и продолжишь жить обычную жизнь. Тебе нечего делать в этом мире, Э…

– Нет, – холодно процедила Эйлин.

Эйдан с нескрываемым непониманием уставился на неё.

– Я не ослышался?

– Нет. Я не буду помогать ни тебе, ни, – Эйлин сглотнула, – тебе, Лана. Прости. Даже если все это правда, я… – она смолкла; лёгкие в груди сжимались, ее скручивало от одной только мысли разрушить этот их «Барьер». Пальцы скрючивались, сжимались в кулаки и сминали ткань какой-то просторной кофты, надетой на Эйлин. – Я не буду этого делать. Я не могу. Это неправильно. Так не должно произойти, это… Это противоестественно. Он… – Эйлин согнулась, опершись локтями о бедра, схватилась руками за голову, закрыла уши и зажмурила с силой глаза, словно пыталась укрыться от вертящегося вокруг неё шума. – Барьер должен стоять.

В комнате повисла тишина, разбавляемая только тяжёлым сиплым дыханием мопса, вырывающимся из груди Эйдана.

«А вот этого я не предугадал.»

– Что ж, – хлопнув в ладоши, слишком радостно протянул Эйдан, – тогда мы переходим к плану «В». В котором я не буду спрашивать твоего желания помочь нам, Эйлин Маккензи.

Она чувствовала, как Эйдан улыбается, даже сквозь его подрагивающую зелёным ауру Плотно стянула губы в тонкую полоску и сжала кулаки, готовясь нанести удар, как будто могла что-то противопоставить нависшему над ней мужчине, пока голос в ее голове не зевнул в последний раз, растворяясь в сознании молочным облачком:

«И почему мне кажется, что нам это не понравится?»

План «В» не входил в планы Эйлин ни до этого, ни тем более сейчас. Оглянувшись, она оценила разделявшее ее от земли расстояние, оказавшееся чуть больше, чем она рассчитывала. Но это было только на пользу – шансы, что она выживет при падении были минимальные, а если все пойдёт не по плану, она убедится в правильности своих выводов. Идеал, элементали и Барьер звучали слишком безумно, чтобы быть реальностью.

И слишком знакомо для того, кто первый раз об этом слышал.

– Ну, было приятно с вами познакомиться, но у меня немного другие планы на ближайший вечер, – Эйлин полубезумно хихикнула, медленно присев на подоконник и поёжившись от усиливавшегося прохладного ветра. – Кажется, говорят, что если ты умрёшь во сне, то больше никогда не проснёшься в реальности. Возможно, это работает и после смерти?

В нос ударил отдалённый затхлый запах реки. Курлыканье усеявших карнизы голубей заглушало полицейские сирены и проснувшиеся голоса в голове. Мир вокруг Эйлин начинал медленно кружить, мешая сосредоточиться на одном единственном образе. Она чувствовала спиной лишь открытое окно, манящее к себе свободой, и нагретый солнцем асфальт, разбиться об который ей сейчас было нереально.

– Что ты?.. – Джанет напряженно замерла, готовая в любой момент сорваться на Эйлин.

Сердце подруги билось слишком быстро, слишком рвано и прерывисто. Оно мешало. Мешало сосредоточиться, дышать и думать. Оно раздражало Эйлин своим пронзительным частотным писком. Хотелось его остановить. Хотелось схватить его, разорвать и выжать из него все, лишь бы оно заткнулось. Эйлин тряхнула головой – комната замедлила свое вращение, – и посмотрела в сторону Ланы.

– В эфире рубрика «Эксперименты» и сейчас мы проверим… – Эйлин снова хохотнула. Кровь щекотала ее вены, разносила по ним спокойствие и умиротворённую уверенность в принятом решении. – Не знаю, что я планирую проверять, но точно не границы моей адекватности. Чао!

Эйлин не дала им опомниться. Зелёное пламя вспыхнуло перед ее лицом на долю секунды позже, чем она выгнулась в спине и, с силой качнувшись назад, выскользнула в окно. Полуразрушенная башня не успевала складываться в отчётливые образы, пока Эйлин стремительно летела вниз, к приближающейся мощёной земле, об которую уже через несколько мгновений она разобьётся. Шум ветра заглушал окружающие звуки, но только не сочащийся сарказмом голос в голове, решивший напоследок напомнить о своём важном и необходимом мнении.

«Смею вставить свое ничтожное мнение, но ты просто безумна, Эйлин Маккензи.»

«Не больше, чем все происходящее.»