На шее Кирнан сверкал огромный синий сапфир, висевший на тонкой аккуратной цепочке. Он притягивал взгляды, одним только цветом говоря, кем является его обладательница. А размером – о состоянии семьи.

– Великолепно, – прошептала Паули, словно не услышав обидных слов.

Кирнан гордо задрала подбородок и улыбнулась.

– Вот так, девочки, – вызывающе заявила она, а я скрестила руки на груди. Мне разом стало противно от этой фальшивой скромности.

В дальнем конце зала появилась группа девушек, в центре которой сестра что-то довольно рассказывает остальным. Заметив меня, она машет рукой, а после ободряюще поднимает большой палец вверх. Наши наряды не сильно, но отличаются. У Кали крой свободнее, так как она чуть крупнее и выше меня. Она первая выбралась на свет. Хотя по характеру она получилась нежнее, но считалась старшей сестрой.

Тем временем вокруг Кирнан тотчас образовался кружок из почитательниц, включая абсолютно унылую Милан, соседку со стороны Паули, которая только и умела, что говорить о тряпках да любовных романах. И очень глупо хихикать, во всем подчиняясь богатой и влиятельной дальней родственнице.

– Я так нервничаю. Ненавижу это состояние. От него тянет на еду, а мне нельзя, – тоскливо протянула Паули, растирая пальцы. – Так хочется, чтобы все поскорее началось и в то же время – чтобы не начиналось вовсе!

– Не волнуйся, все внимание будет приковано к Кирнан и прочим представителям старой аристократии. Мы для них что невидимки, – отвечаю я почти равнодушно, а сама пальцами выбиваю нервный ритм. В голове вертится последнее ночное похождение.

Я была так неосмотрительна! Плела что попало, совсем ни о чем не думая! Если об этом станет известно… это просто убьет мать и поставит крест на моей репутации. И заденет сестру.

Мысли метались из стороны в сторону, щекоткой проходясь по натянутым как канаты нервам. Я поцеловала незнакомца! И мне это понравилось. С ним было интересно говорить, Арт мне напомнил брата, такой же добродушный, но с хитринкой… Если бы все было так просто, то я бы… пошла на свидание? Как обычная серая драконица, у которой Равновесие не конец света, а наоборот – свобода?..

Но это лишь фантазии. Или это станет возможным после Равновесия? Когда закрывается одна дверь, открывается другая. Если все пойдет плохо, то… нет. Конечно, нет. Уж лучше я приму их предложение и исчезну так, будто сбежала от позора семьи…

– Почему все так сложно, – пробормотала я устало, вжав ногти в ладони.

– Эй, что с тобой? – участливо обратилась ко мне Паули, беря за запястье и поворачивая руку. На коже проступили красные лунки. – А сама говоришь не волноваться. Вон как тебя трясет, – добродушно подколола девушка, проводя пальцами по моей коже. – Не переживай, я рядом. А как первое представление закончится, там и родителей увидим. Впервые за неделю!

– Жду не дождусь. Я соскучилась, – закивала я, отгоняя злые мысли.

– Дорогие кэрры! – прозвучал громкий голос кэрры Астерии. – Вот и настал тот самый час! Идем попарно, согласно списку, держим осанку до самого зала. Сохраняйте достоинство! Ведите себя как истинные кэрры. Вы юные девы. Помните об этом. Скромность и почтительность превыше всего. От того, какими вас увидят сегодня, зависит ваше будущее. И да благословит вас святая Клэрия!

С этим напутствием кэрра Астерия Брунцкая, разодетая в фиолетовые с золотом шелка, открыла главные двери, и мы чинно и плавно двинулись по коридору, соединяющему женское крыло с основным.

* * *

Бешено билось сердце. Я шла на ватных ногах, заставляя себя идти медленно, а не бежать, как обычно поступала в подобных случаях.

Навстречу попадались исключительно слуги, охранники да лакеи, раскрывавшие перед нами двери. Сквозь двухэтажные окна струился яркий дневной свет, из-за тонких занавесок виднелось полуденное ослепительное солнце на чистейшем голубом небосводе.

Тянуло легким холодом, многие окна были открыты, и гулявшие сквозняки развевали подолы платьев, словно стремясь воссоздать лебединый клин из столичной балетной постановки. Невинные девы-лебеди.

Наконец, последние двери раскрылись перед нами, выпуская на широкую лестницу, покрытую красным ковром. Внизу, как ложе, бальный зал, а напротив, на возвышении с похожими ступеньками – королевский трон. Издалека Никлос Каргатский выглядел как черное пятно на светлом фоне. У подножия возвышения и вдоль стен – толпа придворных, умолкших при нашем появлении. И заговоривших вновь, когда прошел первый знаковый миг.

Я, как и было велено, заняла свое место в последнем ряду, встав рядом с сестрой. Та, не удержавшись, переплела наши пальцы и, улыбаясь, легонько сжала мою руку.

Стараюсь не слишком откровенно глядеть по сторонам, но с интересом подмечаю все новые и новые тонкости бального зала. Расписной потолок с летающими драконами, золоченые детали интерьера, белоснежный с черными прожилками мраморный пол. Высокие окна из чистейшего стекла, сквозь которые пробивалось так много солнечных лучей. В стороне – музыкальный оркестр во фраках с черными бантами, играющий какую-то легкую ненавязчивую музыку. А в зале столько красок! Каждый дракон одеждой или украшением выделил свой цвет, подчеркивая, кто к какому дому принадлежит.

Оглядевшись, шепчу сестре:

– Вон, посмотри направо, видишь, рядом с седым мужчиной в темно-сером костюме? Это мама!

– Ага, – шепчет сестра в ответ. – А с кем она разговаривает?

– Судя по серебристым погонам и шлицам рукавов, а также по характерной внешности, я бы сказала, что это представитель серебряных драконов, – шепотом подсказала невозмутимая Анка Асколь, стоящая по другую сторону от меня. – Военный дом.

– Сэл, а разве наш отец не из них?

– Да, он был серебряным.

– Повезло, – шепотом добавила девица, но не стала объясняться, – начиналось представление невест.

На удивление, все пошло довольно бодро. Как только мы по дуге заняли весь помост, внизу аристократы разошлись в стороны, образуя в центре коридор до подножия королевской лестницы. Откуда-то сбоку, со стороны короля, выступил герольд, и началось представление. Девушки по очереди спускались по ступенькам, соблюдая дистанцию в три метра. Прямые спины, задранные подбородки, походка от бедра и легкие улыбки на устах. Все так, чтобы каждый дракон мог увидеть прекрасных невест этого года.

Белоснежные платья разлетались в стороны, а колону вела самая прекрасная из нас.

– Кэрра Кирнан из рода Грацбурских, Синий дом, – объявил герольд, как только девушка остановилась перед лестницей, склонившись напротив короля в глубоком реверансе.

Я была последней в очереди, только сошла с подиума, а представление видела белым пятном, и больше думала, как бы не споткнуться и не растянуться на мраморном и оттого скользком полу.

Объявление невесты занимало не больше минуты, а дальше девицы расходились в разные стороны, отыскивая в толпе своих родителей и опекунов. На половине пути я встретилась взглядом с матерью и едва заметно кивнула, увидев, с какой гордостью она смотрела на нас. Значит, мы все делаем правильно.

Улыбка застыла на моих губах, когда я увидела окружение короля. Я не поверила собственным глазам, но, когда осознала происходящее, чуть не споткнулась. По правую руку от королевского трона стоял давешний патрульный Арт. Только теперь на нем был изумрудный сюртук, украшенный королевскими регалиями. Тут и гадать нужды нет, чтобы сложить два и два и понять, кто он такой.

Артан Гадельер. Маршал королевской армии. Лучший друг короля. И зеленый дракон.

Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда и страха.

Я ему все выдала этой ночью. И имя свое, и свои желания… одно дело болтать с простым драконом, который если что и скажет, то его слова можно оспорить. Но маршал… «Мне конец!» – подумала я с отчаянием.

Случайно встретившись с ним взглядом, испуганно отвожу глаза, глядя прямо перед собой и не видя лопатки сестры. На деревянных ногах делаю очередной шаг, замираю, сквозь вату слышу «Кэрра Калиста из рода Винцель, Зеленый дом». Сестра отходит, освобождая обзор, и я встречаюсь глазами с королем.

И тут мне стало по-настоящему страшно. Так страшно не было с детства. Отрепетированно и бездумно склоняю голову, опускаясь в реверансе, мысленно отсчитываю секунды, слушая, как объявляют мое имя, а сама краем глаза вижу отчетливую тьму, расползающуюся от короля в разные стороны.

Время вышло, я выпрямилась, развернулась и так же медленно пошла в сторону, а коридор сомкнулся за спиной. Представление окончено. Меня схватила за руку сестра и повела к матери. Иду спокойно, а сама чувствую, как по спине катится капля пота. Я покрылась холодной испариной и, казалось, вот-вот рухну в обморок от ощущения тяжелого взгляда, сверлящего спину.

– О, милые мои, я так вами горжусь! – восторженно встретила нас мать. Она всплеснула руками, с умилением разглядывая дочерей. Такие молодые, стройные и прелестные. По глазам видно – это один из самых счастливых дней ее жизни. – Как жаль, что отец не увидел вас такими… взрослыми! – на глазах мамы выступили слезы, и она аккуратно смахнула их подушечками пальцев.

– Да, ему бы понравилось, – немного неловко ответила Кали, перехватывая материнские руки и легонько сжимая их. – Здесь так здорово, правда?

– Сэл, а ты чего стоишь как в воду опущенная, что не так? – обратилась ко мне мама, и я дернулась, будто пробуждаясь. – Все хорошо? Ты какая-то бледненькая.

– Душно, – отмахнулась я, пожав плечами.

– Кстати, я хочу вас кое с кем познакомить! – воскликнула мать.

Она подхватила нас и повела мимо гостей к небольшой группе мужчин в темно-серых костюмах с серебристыми вставками в одежде. Только сейчас я обратила внимание на демократичный наряд матери. Зеленое бутылочного цвета платье с черной каймой в знак траура по мужу прекрасно сочеталось с небольшими серебряными украшениями на запястьях и в ушах. Исключение составляло семейное ожерелье на шее с небольшим изумрудом в центре и выгравированной буквой «В».

А потом мое внимание переключилось на представителей семейства Адегельских. Пожилой мужчина и два молодых парня, кажется, всего лет на десять-пятнадцать старше нас, обладали характерным семейным сходством: черные волосы с множеством серебристых прядей, отчетливо выделяющихся на темном фоне, крупные серые глаза, бледная кожа. Лица фактурные, словно выточенные, имеющие круглую динамику – через пухлые губы, подвижные челюсти, выразительные брови и плоский лоб. В этой красоте было нечто знакомое, притягательное. Хотелось коснуться пальцами губ и, закрыв глаза, медленно выводить линии, наслаждаясь нежностью кожи и выступами скул, крыльев носа и неглубоко посаженных глаз.

Особенно притягательно смотрелся старший из парней, так как имел разную интенсивность радужки глаз – одна была темно-серая, а другая почти белесая.

– Девочки, позвольте представить родственников по отцовской линии, это ваш дедушка, глава семейства и Серебряного дома, Брошин Адегельский, – объявила мать, и мужчина проговорил:

– Рад наконец-то увидеться с вами, прелестные кэрры. – Голос его оказался тяжелым и низким, как и взгляд, забирающийся под кожу.

– А это ваши двоюродные братья от старшего брата вашего отца. Это Деян, – и она кивком указала на старшего парня, – а это Тьен.

– Счастливы услужить, красавицы, – за двоих ответил Деян, но руки поцеловали оба. А Тьен умудрился подмигнуть мне, отчего я немного растерялась. Калиста же поддержала их легкий флирт, естественным образом подчеркнув, что мы все – одна большая семья.

От ее слов я поежилась. Мне было тяжело стоять на месте, чесалась спина, будто по ней букашки бегали, и от этого я никак не могла сосредоточиться на беседе. Мама сообщила, что Кристан не смог выбраться из академии, ему предстояли какие-то важные абитуриентские дела. А Брошин, перехватив инициативу, хотел узнать нас поближе. И судя по довольному материнскому лицу, не просто ради родственных чувств.