Сложные манипуляции Джессика проделывала с точностью циркового артиста. Специальными щипцами она положила несколько комков темно-бурых, слежавшихся листьев в глиняный чайник, залила кипятком, не пролив ни капли, тут же вылила влагу – прямо в щели на столике. Потом снова залила кипятком, дала постоять, наполнила чашу – и облила чайным настоем большую фигурку жабы с золотой монетой во рту.

В воздухе поплыл приятный древесный аромат.

– Что означает эта жаба? – Решился поинтересоваться Дима.

– Это не жаба, – терпеливо ответила хозяйка, – это дух бережливости. Смотри, у него пять лапок, – она подняла фигурку, и продемонстрировала Диме ее основание. Пятая лапа была прижата к животу существа.

– Ясно, – кивнул Дима, – пахнет вкусно.

– Правда? Нравится? – Улыбнулась Джессика, разливая чай по пиалам, – попробуй вкус. Я дам тебе первую заварку – больше нельзя, иначе может плохо стать. Детям пуэр вообще не рекомендуют. Но сегодня можно.

Дима аккуратно взял пиалу пальцами обеих рук. Сделал глоток.

– Похоже на чай, который отец приносил получал в продовольственном пайке! – Сказал он, – мы тогда на севере жили, в гарнизоне, где даже магазинов нормальных не было. Все в части получали продовольственный паек. И чай тоже. Вот он был очень похож!

– Правда? – Брови Джессики поднялись в искреннем удивлении.

– Да! – Закивал Дима, – честно-честно!

– Наверно, пайки выдавали, забирая продукты с мобилизационных складов, перед тем, как истекал срок годности, – предположил Санек, – такой чай мог храниться десятилетиями под землей. У нас так тыловики поступали.

– Как интересно, – кивнула Джессика, и неожиданно, безо всякого перехода, сменила тему, ответив на вопрос солдата, – конечно, мы подозревали заражение. Наш оракул послал меня, когда понял, что прорыв из чумного мира неизбежен. Впрочем, это не отменяет интерес русских. Мы пошли на экстренную посадку, как только я заподозрила возможные симптомы.

– Но почему ты сразу не сделала… – Солдат запнулся, – ну, что ты там сделала? Прямо в самолете, сразу! Зачем так рисковать было?

– Мне нужен был ты, – хозяйка улыбнулась, и пожала плечами, – извини, но больше ни одной подходящей кандидатуры под рукой не было.

– Не понимаю, – солдат выглядел искренне растерянным; было похоже на то, что он пытался разозлиться, но получалось плохо.

– Юань Ци, – Джессика произнесла по-китайски загадочное слово, как будто оно должно было разрешить все сомнения солдата, – у вас же есть нужные практики.

– Нетрадиционная медицина? – Предположил Санек.

– Это смотря что считать традицией, – пожала плечами Джессика, – пути Ци и Дао – разве это не достойная тема для чайной беседы?

Хозяйка снова нагрела прозрачный сосуд над горелкой, и добавила кипятка в глиняный чайник.

– У каждого живого существа есть энергетическая основа. Природа этой энергии – все еще предмет споров, и не будем в них углубляться. Важно понимать – живые тела формируются вокруг энергетического каркаса, матрицы. Традиционная китайская медицина считает это факт за аксиому. А западная биология до сих пор не может объяснить некоторые базовые явления. Если сомневаетесь – откройте любой учебник биологии или органической химии, и попробуйте найти, где хранится информация о пространственной конфигурации живого тела? В ДНК? Но ДНК – это просто набор нуклеиновых кислот, кодирующий конструкцию белков. И не более. Дима, вы ведь это в школе проходили?

– Нет еще, – Дима отрицательно покачал головой, – но я любопытный. Сам читал.

– Отлично, – кивнула Джессика, – так вот, ДНК кодирует последовательность аминокислот в белках. И все. Где же хранится информация о том, как эти белки должны располагаться в пространстве, чтобы сформировать клетку? Где хранится информация о том, как должны располагаться клетки, чтобы сформировать орган? В самых честных учебниках, в разделах о развитии эмбрионов, вы в лучшем случае найдете отсылки к математической Теории Хаоса, и Теории Самоорганизации.

– Ты чего, ученая, что ли? – Нарочито грубо спросил солдат.

– Типа того, – подхватывая тон, ответила Джессика; после чего улыбнулась, и разлила новую порцию чая, – ты пей. Проясняет голову. Информация легче усваивается, даже если ты гуманитарий.

Дима заметил, что и правда после чая что-то изменилось в ощущениях. Мир стал словно кристальным, звенящим от четкости. Дышалось легко, думалось без напряжений.

– Вот поэтому и не получается клонировать отдельные органы, или вырастить их из стволовых клеток. Если запустить специализацию на печень – получится суп из клеток печени, а не готовый орган. Конечно, пытаются печатать на 3Д принтерах полимерные матрицы, но это костыль. Не настоящее решение, – она отхлебнула чаю.

– Ты там, кажется, хотела объяснить, для чего понадобилось меня использовать, – снова вмешался Санек.

Дима непонимающе захлопал глазами, по очереди глядя то на Джессику, то на солдата.

«Они переспали недавно, – вмешался Барс, вылизываясь после очередной порции фарша, – я чую».

– Вот те раз… – От удивления Дима ответил вслух.

Джессика посмотрела на него, потом на Барса и, кажется, все поняла.

– Не сердись, – сказала она, обращаясь к солдату, – и будь проще. У людей наших профессий все равно не может быть нормальной личной жизни. И на гуманитария не обижайся; все разведчики – гуманитарии.

– Да при чем тут…

– …по-другому Барса было не спасти, – Джессика перебила его, – и времени на объяснения не было.

– Слушайте, а можно подробнее про эти энергетические матрицы? – Вмешался Дима, – реально интересно ведь!

– Не против? – Спросила Джессика, обращаясь к солдату.

Тот в ответ сделал неопределенный жест, мол, «валяй!»

– В основе энергетической матрицы живого существа лежит зерно, наполненное энергией Ци. Это – Юань Ци, порцию которого мы получаем при рождении. Мы расходуем эту энергию, когда живем. А, когда она заканчивается, мы умираем. Некоторые болезни способны пожирать настоящую Ци; использовать ее для удержания формы миллиардов копий собственных частиц. Некоторые практики искусства управления Ци позволяют прерывать этот процесс. Но для успешного и полного излечения от смертельной болезни часто бывает необходимо восполнить поврежденный резервуар Юань Ци. Эта практика – самая большая тайна адептов пути Ци и Дао.

– Вакцина, или противовирусное лекарство тоже восстанавливают резервуар Юань Ци? – Ехидно поинтересовался Санек.

– Это – разные стороны одного и того же явления, – пожала плечами Джессика, – электричество можно получить от аккумулятора. Или вращая генератор. Технология разная – результат на практике один и тот же.

– А ты не могла свою собственную Юань Ци использовать?

– Не могла, – вздохнула Джессика, – в половине случаев работа с собственной Юань Ци приводит к смерти адепта.

Солдат хотел что-то еще сказать, но Барс неожиданно запрыгнул на стул рядом с ним, замурлыкал, и ткнул его лбом.

Санек осекся, и погладил кота, счастливо улыбаясь.

Окаменелость

Тоне показалось, что она падает. Перед глазами мельтешили яркие разноцветные пятна; она быстро вращалась, и взгляд не успевал ни на чем сфокусироваться. Ощущение падения никак не проходило, желудок подступил к горлу и, казалось, заблокировал дыхание. Она зажмурилась, и закричала, пытаясь вернуть себе возможность дышать.

– Эй! Ты чего? – рядом послышался спокойный голос Димы (или Тимы?).

Она почувствовала, как кто-то схватил ее за ногу. Снова открыла глаза. Перед ней плыли в воздухе Тима и Андрей; Тима хмурился, и держал ее за ногу, Андрей с выражением детского восторга на лице вращал головой во все стороны одновременно. Чуть в стороне – так же, спокойно – висел огромный кот, неодобрительно глядя на нее желтыми глазами.

– Забыла, что я говорил на входе? Погасить вращение! Зачем на педали продолжала давить? – Продолжал Тима, отпуская ее.

Тоня внезапно тихонько захихикала, и схватилась за живот.

– Ой, хи-хи-хи, ребят, что хи-хи это такое, хи-хих, в жив… – Тут она громко икнула, – …оте щикотно!

– Задержи дыхание на несколько секунд, и смотри в одну точку, – посоветовал Тима, – это реакция на невесомость, такое по первости часто бывает.

Тоня последовала совету. Вдох-выдох, и нестерпимая щекотка в желудке отступила. Она огляделась. Помещение было огромным, до ближайшей стены – метров двадцать, не меньше. Кругом – гофрированный металл, какие-то механизмы, манипуляторы, машины с огромными колесами, принайтованные к переборке (или палубе?) тонкими черными тросами. Прямо перед ними стены не было; металлические переборки обрывались прямо в пустоту, будто аккуратно отрезанные исполинским ножом. А в пустоте висел огромный желто-голубой шар планеты.

– Шизануться…

– Круто, правда? – Андрей сиял, демонстрируя ровные белые зубы.

– Это что, стекло такое? – Тоня обратилась к Тиме, – бликов не дает?

Она порылась в свободно парящей рядом сумочке, и извлекла свой смартфон. Навела камеру на планету, и попыталась включить аппарат, но экран остался безответно черным.

– Ну, можно и так сказать, – пожал плечами Тима, – это квантовая векторная мембрана. Через нее атомы не могут перемещаться в определенных направлениях. Если упрощая. А смартфоны на тропах мгновенно теряют заряд. Или вовсе перегорают. Это так, на будущее.

– Отстой, – Тоня разочарованно убрала аппарат обратно в сумочку, и застегнула замок.

– Я думал поле какое-то, – толи восхищенно, толи разочарованно пробормотал Андрей, не сводя восторженного взгляда с планеты.

– Нет. Не поле, – покачал головой Тима, – а теперь, ребята, вам надо ухватиться за меня. Иначе мы никак не попадем в жилые отсеки.

– А что, ну, там, нельзя включить так, чтобы вес вернулся? Не придумали такое? – Уточнила Тоня, продолжая завороженно разглядывать планету.

– Придумали, – Тима пожал плечами, – но кто же будет ставить модуляторы гравитационного поля на промышленную станцию? Ну ладно, нам пора двигаться. Хватайтесь уже! Велик можно тут оставить – уборщики подберут, и отправят на консервацию. Потом заберете.

Тима вдруг как по волшебству, ни от чего не отталкиваясь, ловко подлетел к Андрею, и протянул ему ногу. Тот, поколебавшись секунду, ухватился за щиколотку. Коричневый блестящий материал Тиминого комбинезона оказался неприятно-прохладным и скользким на ощупь. Тоня последовала его примеру.

Сцепившись воедино, они быстро двинулись в сторону ближайшей гофрированной переборки. Огромный кот летел рядом, то и дело бросая в их сторону насмешливо-пренебрежительные взгляды.

– Слушай, у тебя где-то маленький реактивный двигатель спрятан? – Не переставая по дороге оглядываться по сторонам спросил Андрей, – почему-то его не слышно совсем.

– Хе! Мы же на цивилизованной станции! Я пользуюсь крюком. И вы научитесь! – ответил Тима, не оглядываясь, и тут же уточнил: – если, конечно, захотите.

– А Месси? – Продолжал любопытствовать Андрей, – у него-то лапы!

– Тоже крюк. Церебральное управление.

Они нырнули за незаметную переборку, и оказались в тоннеле круглого сечения, равномерно освещенном белыми панелями. За очередным поворотом их ждали трое: седой высокий старик восточной наружности, в белом комбинезоне, расшитом какими-то символами, и два коренастых парня в твердых скафандрах с шарнирными соединениями. Эта пара, судя по всему, была вооружена: в руках застыли удлиненные полупрозрачные «трубки». Тоня про себя отметила, что «стволы» «трубок» были направлены вниз, а не на них.

– Учитель, – Тима почтительно склонил голову, когда подлетел к старцу, – я обнаружил их там, где ты и говорил. Это невозможно, но они попали на тропы без кота. Дикие странники.

– Спасибо, Тима, – кивнул старец, и посмотрел на Тоню с Андреем, лучезарно улыбнувшись, – давайте знакомиться, ребята.

– Не, че-то тут не то! – Вдруг сказала Тоня, и потрясла головой, – не верю нифига, и все тут! Ну невесомость. Ну космос. Оки. Земля в иллюминаторе. Тоже, в принципе, норм. Но это что за Гендальф, орбитальная версия? Мы под наркотой, да? Или гипноз? Ребят, колитесь, а? Когда меня отпустит?

Старец продолжал улыбаться.