Казаки неслись на баррикаду, стреляя на скаку. Зрелище было не для слабонервных! Ещё несколько секунд и они будут рядом. Однако, когда они поравнялись с Никольской церковью, раздалось несколько взрывов, прямо в казачьей лаве. Это Тимоха Воробьёв с товарищами кинул с колокольни бомбы в казаков. Пятеро казаков попадали на землю, двое из них вскочили на ноги и побежали назад вслед за своими лошадьми. Казаки так же повернули своих коней и отступили. На земле остались лежать трое казаков и одна лошадь. Убиты они были или ранены, этого Валька сказать не могла. Впрочем, она всего лишь миг смотрела на них. Валькино внимание привлекла казачья лошадь, которая обезумев от взрыва, неслась на их баррикаду. Сзади лошади по мостовой волочился казак. Нога его застряла в стремени, и казак отчаянно пытался выпутаться. Ещё когда казаки начали атаку, Валентина заметила, что казаки были с бородами, а она знала – это могут быть только уральцы.

«Андрей!» – подумала Валька,гладя на казака, вочащегося за лошадью, у неё от страха сжалось сердце.

Папаха слетела с головы казака, пока он вслед за лошадью волочился по мостовой, и Валька видела, у него светлые волосы, но была борода или нет, разглядеть не могла. В метрах двадцати от баррикады, казаку, наконец, удалось освободить ногу из стремени, и он, проехав по снегу, ударился о стену дома и остался лежать на мостовой. Конь его, доскакав до баррикады, развернулся и понёсся в противоположную сторону под свист дружинников.

– Сейчас я казачка подрежу, – сказал Стёпка Никифоров и стал целиться в лежачего казака из револьвера.

Валька подскочила к нему и схватила за руку, грохнул выстрел.

– Ты чего сдурела?! – взъярился Стёпка.

– Он лежит, может, даже убит, а ты на него патроны тратишь, – ответила Валька.

– Верно сестрёнка, патроны нужно беречь, – подхватил подошедший Владимир Холмогоров. Он оглядел баррикаду и крикнул: – Братцы экономим патроны, стреляем только тогда, когда нас атакуют.

Валька заметила, что лежащий казак вскочил на ноги и юркнул в ближайшую подворотню. Андрей это был или нет, она так и не узнала.

Балакирев дворами и переулками добрался до Селезнёвской улицы, где и наткнулся на свою казачью команду.

– Эх, видно зря говорят: «Казак лучше жизнь потеряет, чем шапку или шашку», – усмехнулся вахмистр Ползунов глядя на Андрея. Он указал рукой на шашку Балакирева и продолжил: – Хорошо хоть Босорылый ты шашку не потерял.

– Я Поликарп Демьянович чуть было голову вместе с папахой не потерял, – вздохнул Андрей.

– Однако жив и то ладно, – кивнул вахмистр. Он вздохнул и добавил: – Троих убили. Стёпку Леонова, Сашку Нилова и Ваньку Усова. Ваньку жалко. Снарядили мы охотников, что б казаков вытащить, так Ванька ещё жив был. Здесь уже помер.

Вахмистр Ползунов перекрестился.

Атаку сотни есаула Колотова, восставшие на баррикадах, так же отбили, потеряв пятерых убитыми и восемь ранеными, Колотов дал приказ отходить.

План центра по подготовке восстания был таков: зажать Садовое кольцо в тиски и дождаться присоединения к восставшим взбунтовавшихся воинских частей. Однако офицерам удалось удержать солдат в казармах. Их усиленно поили водкой, водили в казармы гулящих девок. Тем временем градоначальник Москвы адмирал Дубасов телеграфировал в в Петербург, умоляя прислать войска.

Не было у восставших централизованного управления. В первый же день восстания, эсеры сцепились с большевиками в спорах: кто главный? Они так и не смогли договориться и к пятнадцатому декабря центр по управлению восстания развалился. Теперь боевые дружины эсеров и большевиков воевали обособленно, не координируя свои действия. По городу пошла волна грабежей, и было не понятно, кто это – восставшие или просто уголовники воспользовавшиеся ситуацией.

В ночь с 14 на 15 декабря в Москву по Николаевской железной дороге прибыл Семёновский полк под командой полковника Мина. Свой штаб Мин организовал на Николаевском вокзале. Он тотчас же отправил батальон подполковника Римана усмирять железнодорожных рабочих на Казанской железной дороге. Батальон Римана погрузился в вагоны и отправился в путь. Два других батальона полковник Мин отправил в город подавлять восстание с приказом: «Патронов не жалеть! Пленных не брать!»

Третий батальон Семёновского полка под командой подполковника Римана действовал так жёстко, что с тех пор семёновцев в армии стали презирать, называя их «мясниками». Останавливаясь на станции, солдаты хватали без разбору человек по тридцать железнодорожных рабочих и тут же их расстреливали. После чего велели остальным железнодорожникам приступать к работе. Расстреляв людей на одной станции, батальон Римана ехал к следующей. Слухи о зверствах батальона Римана вмиг разнеслись по всей Казанской железной дороге, и железнодорожники прекратили забастовку. Как только Казанская железная дорога заработала, в Москву тотчас же прибыла 3-я Гренадёрская артиллерийская бригада и Ладожский пехотный полк.

В Москве разгорелись сильнейшие бои, однако восставшие с револьверами и охотничьими ружьями не могли противостоять пушкам. Войска довольно быстро освободили от восставших центр Москвы. Армия упёрлась в Пресню. Именно её градоначальник Дубасов определил как центр восстания, потому полковник Мин, руководивший всеми воинскими частями, приказал на Пресне действовать особо жестоко. Три дня войска окружали Пресню, пытаясь войти туда с разных сторон. Однако на узких улочках и в переулках заканчивающихся тупиками, солдаты натыкались на засады и даже на минные поля, неся потери. Тогда полковник Мин приказал: « Артиллерии сжечь Пресню!»

17 декабря в 4 часа утра начался артиллерийский обстрел Пресни. Он длился шестнадцать часов. Во время этого обстрела загорелась мебельная фабрика Шмидтов. Кроме лаков и красок, там хранились бомбы и боеприпасы. Всё это стало взрываться.

Взрывы на фабрике Шмидтов для большевистского военного центра означало одно – конец восстания. Поступил приказ: рабочим дружинам спрятать оружие и разойтись по домам. Николай Шмидт снабдил деньгами и паспортом руководителя восстания на Пресне Михаила Николаева и его помощника Алексея Колокольцева, те выбрались из города.

18 декабря к 12 часам Пресня полностью выгорела, и пожары там прекратились, туда вошли войска. Николай Шмидт был арестован. Во время восстания в Москве погибло свыше пяти тысяч человек, большинство от артелерийсакого обстрела Пресни.

Находясь в тюрьме, Николай Шмидт объявил сёстрам Елизавете и Екатерине свою волю – передать своё состояние на нужды партии большевиков, те не возражали. Для этого Екатерина и Елизавета фиктивно вышли замуж за членов партии РСДРП. Елизавета вышла замуж за адвоката Николая Андриканиса, а Екатерина за Александра Игнатьева. Впрочем, брак Елизаветы, планировавшийся как фиктивный, перерос в настоящий брак. Впоследствии у Николая и Елизаветы родились сын и дочка – Евгений Андриканис стал кинооператором, а его сестра Татьяна стала артисткой, она взяла себе псевдоним Лаврова.

Бывшие дружинники Пресни решили освободить Николая Шмидта из тюрьмы. К разработке операции по его освобождению подключился Эразм Кодомцев. 15 февраля 1907 года планировалось освобождение Шмидта, но случайно или нет, 13 февраля Николай Шмидт в тюрьме был зарезан уголовниками.

В Москве разгоралось восстание, а в Тимерфорсе 12 декабря собралась конференция РСДРП. Эта конференция проводилась вместо несостоявшегося IV съезда РСДРП. Именно в Тимерфорсе произошло личное знакомство Владимира Ульянова⁴³ и большевика Кобы. Под этим псевдонимом в партии значился Иосиф Джугашвили.

Глава 3

«Где раз немецкий орёл захватил владения и запустил свои когти в землю, там земля становится немецкой и немецкой останется».

Из речи кайзера Германской империи Вильгельма II в Вильгельмсхафене перед матросами – новобранцами 1 марта 1898 год.

Январь 1906 года.

До сороковых годов XIX века в Европе, в землях, где проживали немцы, существовало 22 монархических государства и два вольных города. Идея объединения германских земель в одно государство витала в воздухе, но была трудновыполнима. Причину очень хорошо озвучил министр – председатель правительства Пруссии Отто фон Бисмарк: «Германия слишком тесная для того что бы Австрия и Пруссия могли поместиться обе в ней».

Монархи этих держав хотели занять лидирующее положение в объединённой Германии. Но до поры до времени Пруссия и Австрия воевать друг с другом не стремились. В 1864 году они сообща напали на Данию и отобрали у неё Шлезвиг и Гольштейн. Там в основном проживало немецкоговорящее население. Шлезвиг отошёл Пруссии, а Гольштейн Австрии. Однако соперничество между Пруссией и Австрией не прекратилось. В 1867 году между ними случилась война. Более организованная прусская армия, легко разгромила австрийскую армию. Между Пруссией и Австрией был заключён мирный договор, по которому Австрия отказывается от всех притязаний на лидерство в Германии и передаёт Пруссии Гольштейн.

После поражения от прусаков, Австрия утешилась тем, что захватила Венгрию. Что бы успокоить венгров, им была предоставлена автономия, отныне государство именовалось Австро-Венгерская империя. Тем временем министр – председатель правительства Пруссии Отто фон Бисмарк озаботился созданием северо – германского союза под предводительством Пруссии. Но остались необъединёнными Эльзас и Лотарингия две южно – германские земли. Вхождению этих земель в состав общегерманского союза препятствовала Франция, опасаясь иметь на своих северных границах сильное германское государство. Эльзас и Лотарингия играли роль буфера между Францией и новым германским союзом. Из-за этих противоречий вспыхнула в 1870 году франко – прусская война, в которой победила Пруссия.

Эльзас и Лотарингия вошли в общегерманский союз, и 18 января 1871 года было объявлено о создании Германской империи. Само собой Австрия в состав этой империи не вошла. Императором (по-немецки кайзер) стал Вильгельм I, а канцлером империи Отто фон Бисмарк.

После поражения в войне, Франция выплатила Германской империи контрибуцию в размере пяти миллиардов франков. На эти деньги в Германии были построены сотни предприятий. Эльзас и Лотарингия давали уголь для германской металлургии, и Германия стала второй после США индустриальной державой мира.

Теперь Германия хотела иметь колонии по всему миру, но этому противились Франция и Британия. Тогда Германская империя стала вооружаться, благо производственные мощности позволяли – заводы «пушечного короля» Круппа были лучшими в мире.

В 1890 году в Германской империи новым кайзером стал Вильгельм II. Бисмарк при нём вскоре ушёл в отставку. Не то что бы между новым кайзером и «железным канцлером» были крупные разногласия, вовсе нет, но в силу своего характера Вильгельм II всюду хотел быть главным. Не зря же граф Бернгард фон Бюлов – рейхсканцлер Германии 1900-1907 годов, сказал про Вильгельма II: « Он желает на каждой свадьбе быть невестой, на каждых крестинах – новорожденным, а на каждых похоронах – покойником». Молодой кайзер не хотел быть в тени знаменитого канцлера Бисмарка.

С уходом в отставку «железного канцлера», Вильгельм II внешнюю и внутреннюю политику государства оставил без изменения. Германия становилась мировой державой, а её столица Берлин, крупнейшим городом в Европе, с двухмиллионным населением. Вильгельм II хотел, чтобы «Берлин стал самым прекрасным городом в мире», и он стал таким.

В городе было десять вокзалов, а с 1905 года по Берлину стало курсировать множество автобусов, составив стройную и удобную систему общественного транспорта. Сам кайзер любил ездить по городу на автомобиле «Даймлер». Каждый берлинец знал звук рожка автомобиля кайзера, он исполнял тему грозы из оперы Вагнера «Золото Рейна».

В Берлине вечерами горели тысячи электрических фонарей – ни в одной столице Европы не было столько. Со второй половины XIX века Берлин стал индустриальным городом. В нём располагались десятки предприятий. Один только «Сименсштадт» («город Сименса») занимал целый квартал, где расположились предприятия фирмы «Сименс» – нового электрического гиганта. Кроме производственных корпусов, были здесь и казармы – общежития для рабочих.