Распахнув полы кофты крупной замысловатой вязки, она нарочито выпятила в мою сторону свой округлившийся живот, гордо его поглаживая. Внизу моего собственного при виде этого зрелища мерзко потянуло, отдаваясь в поясницу. Отказавшись поддаваться на очевидную попытку причинить мне боль, я кивнула Илено.

– Прекрасно поживаю! – равнодушно ответила я и перевела глаза снова на Саймона. – Тебе что-то нужно или пришел просто поздороваться?

Ему всегда было нужно что-то. А точнее – все.

– Я решил, не мешкая, спросить тебя, обдумала ли ты мое предложение, Элли. – Господи, как у кого-то настолько гадкого может быть такая знакомая и великолепная улыбка? Саймон не имел на нее права, она всегда должна была остаться в моей памяти принадлежащей только моему Джону!

– Я обдумала и дала тебе ответ уже очень давно, Саймон. Насколько мне помнится, было это два с половиной года назад. – Всегда старалась вкладывать в свой голос максимум уверенности, посылая Саймону сигналы о том, что мое решение было и останется неизменным. Вот только это с ним, похоже, не работало. – С тех пор не случилось ничего, что изменило бы его.

– Илено, пойди посиди у очага и позаботься о горячем питье для меня! – обаятельная улыбка мужчины стала хищной усмешкой, а беременная прищурилась откровенно враждебно, но послушно пошла к большому очагу в центре этого зала. – Пора бы тебе одуматься, Элли. Ты не молодеешь. Жизнь проходит. Стоит ли и дальше проводить ночи в пустой холодной постели, когда есть тот, кто хочет ее согреть, а главное – знает, как снова сделать тебя счастливой. Прими меня, Элли, и позволь снять с твоих хрупких красивых еще пока плеч тяжкий груз забот!

Ты никогда не делал меня счастливой. Никогда.

– А заодно и вручить в твои алчные руки то, что было построено моим родителями и твоим братом? – усмехнулась я.

– Ну, должен же я получить какую-то компенсацию за то, что взвалю на себя обязанность заботиться о стареющей жене покойного брата, да еще и ублажать ее в постели! – Саймон глянул на Фрадиса-скорняка, моего частого соседа по ярмаркам, в поисках одобрения, но бородатый пожилой мужчина лишь осуждающе покачал головой и, отвернувшись, сердито сплюнул на пол. Он был из поколения, что еще помнило мир до прилета Карателей, и отрицательно относился к распространяющейся практике, когда сильные мужчины позволяли себе все чаще брать больше одной жены. Добровольно. Пока еще.

– Сладкая Элли, имущество должно оставаться в семье, – проигнорировав его реакцию, продолжил Саймон.

– Верно говоришь, – начала злиться я. – Вот только ты мне не семья!

– Странно, а вот когда ты спала со мной после смерти Джона, ты так не считала! – наклонившись к моему лицу, сказал Саймон, сверля меня глазами. – Подумай хорошенько, Элли. Я ведь могу быть настолько щедрым, что разрешу тебе, как и тогда, выкрикивать его имя, кончая подо мной! С закрытыми глазами и в темноте ты и разницы не почувствуешь и можешь притворяться, что ты по-прежнему с ним.

Мне так захотелось полоснуть одним из моих ножей по его красивому лицу. Едва выносимо. И еще раз. И еще! Оставить на нем отметины, чтобы оно больше никогда не напоминало мне любимые черты. Но вместо этого я холодно улыбнулась и вернулась к раскладыванию товара.

– Тебе никогда не будет принадлежать ничего из того, чем владел твой брат, – больше не глядя на собеседника, сказала я.

– Не огорчай так своего единственного родственника, дорогая! – прижал огромную ладонь к груди Саймон. – Живешь одна, и о тебе совсем-совсем некому позаботиться! Вдруг заболеешь или обидит плохой прохожий! Или все же те слухи, что ты привечаешь в бывшей супружеской спальне всех забредающих на огонек охотников и путников и не только по одному за раз, правда? Они тебя и оберегают, и дичью свежей снабжают ради того, чтобы была бодра и ласкова по ночам?

– Уходи, Саймон. – Как ни странно, игнорировать его гадости с каждым разом становилось все легче. Первый раз позорно сбежала и прорыдала в кладовке Андре несколько часов.

– Ну, до следующего раза, милая. Подумай еще немного, но только хорошенько! – удивительно легко Саймон на этот раз сдался.

Отойдя на пару шагов, он развернулся.

– Ах, да, я же забыл отдать тебе подарок, который давно припас для тебя, моя сладкая-сладкая Элли! – мужчина выдернул из кармана бусы из насыщенно-зеленого камня и покачал их на указательном пальце. – Взгляни, они точно под цвет твоих необыкновенных глаз!

Я прикусила изнутри до крови щеку, силясь не выдать себя резким вздохом. Сволочь, опять он смог до меня добраться! Эти простенькие бусы были точной копией тех, что принес мне раненый Джон из своей последней вылазки. Их я положила в его могилу, потому что сил не было смотреть на эти проклятущие гладкие камушки, которые были в его крови.

– Правда красиво, Элли? – коварно ухмыльнувшись, Саймон швырнул бусы на мой товар. – Мне кажется, я когда-то видел у тебя подобные, и подумал, будешь рада. Но, к сожалению, видно, не угадал с подарком. Эх, женщины и их капризы!

Саймон ушел, откровенно довольный своей выходкой, а я стояла и пялилась на проклятые камни на нитке как на ядовитую змею, пока сосед не окликнул меня, приводя в чувство.

Глава 2

– Элли! – подергал оцепеневшую меня за рукав Фрадис. – Приди в себя, деточка! Мне сказать тебе кой-чо надь!

Я зажмурила глаза, беря под контроль свои эмоции, и, с усилием растянув губы в подобии улыбки, повернулась к нему.

– Что, Фрадис?

– Ты это… хоть знаешь, что по той весне этот брал уже себе вторую жену? – старик дернул головой, указывая на спину неспешно удалявшегося Саймона.

– Нет, не знаю. – Даже если это и так, то мне глубоко плевать, что нашлась такая дура.

– Брал, Элли, брал! – продолжил старик, не обращая внимания на мои последние слова. – Убогую Гедоль из скита по соседству с моим. Отец души не чаял в девушке, даром что одна нога короче другой. Давал за ней щедрое приданое, в пять раз больше чем за своих здоровых дочерей. Он же ее от своей первой жены, покойницы, прижил, по которой, сказывали, горевал безмерно, – покачал лохматой головой скорняк. – Так вот: свадьбу ей справили богатую, поверх обещанного, растрогавшись, родитель еще много какого добра отвалил молодым. Пива набравшись, плакал на радостях, мол, дочку хорошо пристроил, за мужика справного да сильного, даром что сама калека. Да вот до следующей весны она-то и не дожила, Элли! Померла якобы в тяжких родах. Здоровьем, мол, оказалась совсем слаба. Вот только никто беременной-то Гедоль и не видел. – Последнее он произнес, сильно понизив голос.

– Фрадис, я не собираюсь соглашаться ни на чьи предложения, – прямо посмотрела я на возрастного мужчину, и именно он неожиданно смутился и замялся.

– Элли, я все понимаю, жить одной и тащить на себе весь скит – совсем не сахар, и женщине оно не под силу… – опустил он взгляд на свои идеальной выделки шкуры, – но не выбирай кого попало, даже если сильно уж будет трудно. Неспроста Саймон взял Илено первой женой. Не слыхала, что о ее родном ските молва дурная идет? Мол, отравители они. Вот только доказательств нет. И обставляют они все вечно по-умному, так что и жаловаться некому.

– Я не выжила из ума от одиночества! – натянуто улыбнулась я мужчине. – Честно! Если уж когда-то ты прослышишь, что Саймон заполучил скит Уир, то смело говори всем и каждому, что я мертва или случилось подобное против моей воли.

Вскоре народ, желающий купить-продать-поменять, заполнил первый зал торгового схрона до отказа, и нам стало не до разговоров. Результаты моего многодневного труда в отцовской тайной мастерской очень бойко расходились, обращаясь увесистыми мешочками крупы, соли, сушеных овощей, пряных трав и вязанками вяленой рыбы, которой в таком количестве не сыскать в наших краях. На совершенно особом счету расположился мешок яблок, не от горько-кислой дички, а от чудом уцелевших деревьев, дающих плоды размером больше моего кулака. Потрясающе! Весной обязательно потрачу часть своего товара на саженцы именно таких яблонь и груш. Осталось лишь только отвоевать у леса место для них так, чтобы не навлечь на себя гнев Карателей. Возможно, стоило бы у моих сегодняшних покупателей спросить, как им это удается, но схрон Танхорда не то место, где позволялись наводящие навязчивые вопросы.

Мне очень хотелось убраться отсюда еще до ночи, но не вышло. Отказавшись от отдельной кельи, где уединение за тонкой грязной занавеской было лишь иллюзией, я расположилась прямо поверх всех своих выменянных ценностей и попыталась задремать, глядя сквозь ресницы на пылающий очаг в центре зала. Те, кому не спалось, или просто желающие самостоятельно поесть и попить горячего, то и дело мелькали там причудливыми тенями, еще быстрее убаюкивая меня. Но как бы хорошо ни было под походным меховым одеялом, мой мочевой пузырь исправно поднял меня посреди ночи.

– Я начеку, Элли, – подал голос Франдис, едва я только открыла рот, чтобы попросить присмотреть за моим скарбом.

– Спасибо, – с улыбкой пробормотала я и, натянув мягкие сапожки, именно его производства, побежала к ближайшему отхожему месту.

В отличии от первого зала с очагом, тут было жутко холодно, да и запах не мотивировал к медлительности, и вскоре я выскочила обратно, торопливо заправляясь прямо на ходу. И тут же врезалась лицом в широкую мужскую грудь. Мгновенно узнав запах, шарахнулась в сторону, потеряв равновесие, счесала ладонь об острые края кирпичей дверного проема и рванула в сторону первого зала. Но Саймон ловко сцапал меня за волосы и, больно дернув назад, развернул лицом к стене. Навалившись всем телом, вжал в шершавую сырую неоштукатуренную кладку, выдавливая из моих легких весь воздух. Я стала выкручиваться из-под напавшего, одновременно стараясь пнуть по голеням, но силы были слишком уж неравны. Саймон натянул мои волосы, запрокидывая голову до хруста шейных позвонков, и надавил бедрами, впечатывая нижнюю часть моего тела в твердую поверхность, давая четкое понятие о своих намерениях и полной готовности их осуществить.

– Отпусти! – Крик хоть и вышел негромким из-за прерывистого дыхания, но в пустом тоннеле был слышен более чем отчетливо. – Сволочь, только посмей – и я тебя сама Карателям сдам!

– Да неужели, Элли? – нисколько не испугавшись, Саймон протолкнул руку в мои штаны, которые я не успела нормально завязать. Широкий серебряный браслет на его запястье ободрал кожу моего живота, когда мужчина нагло, по-хозяйски накрыл мое естество и сжал.

– Думаешь, им есть дело до такого? А может, это я тебя им сдам, если ты не станешь моей послушной сладкой девочкой снова? – издевательски сказал он прямо мне в ухо и больно прикусил кожу за ним, одновременно находя пальцами чувствительную точку внизу.

Я снова задергалась, отчаянно поднимаясь на цыпочки, чтобы хоть как-то ускользнуть от этого омерзительного подобия ласки, трясясь и задыхаясь от унижения и бессилия. Саймон же истолковал мое сопротивление как нужную ему реакцию моего тела и усилил нажим.

– Вот так, Элли, – прошептал он, похотливо притираясь к моим ягодицам и рвано дыша в шею. – Я же помню, какой отзывчивой ты можешь быть, какой горячей. Знаю, как завести тебя и заставить мощно кончить. Так зачем же ты сопротивляешься мне? Прими меня в качестве мужа и будешь иметь все это, когда захочешь.

– Помогите! – закричала я, выворачивая голову в сторону общего зала, и увидела стоящую на фоне прохода фигуру с отчетливо выпирающим животом. – Илено! Пожалуйста!