Я не успел облегчённо выдохнуть, как старший из братьев Баркли вдруг помрачнел, а пальцы младшего, легко пройдя сквозь планшет, нервно застучали по столу. Его губы раздражённо дёрнулись:

– Поздно, они уже здесь…

Вокруг потемнело, словно беспощадное солнце внезапно закрыло большой китайской ширмой. Надо ли говорить, что в небе по-прежнему не было ни облачка, зато прямо перед столиком моих новых знакомых появились две очаровательные феи ― девушки, чей возраст невозможно было определить из-за обилия яркой косметики на хорошеньких лицах. Короткие топы открывали любопытному взору много интересного, а мини шорты на стройных бёдрах так и притягивали к себе мужские взгляды.

Я, во всяком случае, засмотрелся, пока одна из девиц с длинными рыжими, собранными в конский хвост дредами не остановила на мне взгляд, от которого волосы встали дыбом по всему телу, даже в носу. И хоть глаза размалёванной «красотки» были спрятаны за стёклами больших модных очков, весь мой энтузиазм разом пропал. Захотелось немедленно спрятаться под маленьким пластиковым столом уличного кафе, лишь бы не чувствовать грубое шевеление когтистых пальцев в несчастной голове.

Только теперь я оценил, насколько бережными были недавние прикосновения Генри. Далеко не мелодичный, скорее, похожий на скрежет несмазанных петель смех подстегнул нараставшую в душе панику, и я открыл рот, чтобы крикнуть:

– Джо, Генри, спасите меня от этой гарпии! ― но вместо слов изо рта послышалось громкое лошадиное ржание, а пальцы потяжелели, мгновенно слипшись между собой, словно угодили в твердеющий прямо на глазах клей. Дёрнувшись, перевёл взгляд на руки и ахнул, вернее, произнёс что-то вроде:

– И-и-и-го! ― потому что… кисти очень быстро трансформировались, превращаясь в самые настоящие копыта…

К отвратительному смеху присоединилось что-то среднее между карканьем вороны и уханьем совы, и, даже не глядя, я догадался, что издавала эти звуки вторая «красотка» с крашеными волосами, напоминавшими красно-жёлтое оперение экзотических птиц.

От охватившего меня страха стало нечем дышать, голова закружилась, и не знаю, увидела бы ещё когда-нибудь мама своего несчастного сына живым, если бы не мальчишеский голос, прервавший этот нечеловеческий хохот:

– А ну молчать, старые швабры! Пришло моё время смеяться…

Генри быстро пропел что-то удивительно мелодичное и совершенно непонятное, но от этого солнце снова засияло в полную силу, грудь отпустило, и пальцы правой руки свободно зашевелились, пытаясь сорвать с лица душившую несуществующую уздечку, пока язык посылал проклятья ведьмам на чистейшем французском языке.

Я успел увидеть, как что-то пёстрое, извиваясь, словно змея, втянулось в планшет, и взбудораженный Джо радостно обнял брата, ероша лохматую шевелюру младшего:

– У тебя получилось! Ну что за паршивец, это было так рискованно…

А смущённый Генри бормотал, пытаясь вырваться из его объятий:

– Да ладно тебе, Джо, всё же обошлось…

И тут я робко закашлял, пытаясь привлечь к себе внимание братьев:

– Простите, ребята. Здорово, конечно, что обошлось, но есть одна проблемка…

Они посмотрели на меня, одновременно вскрикнув:

– Вот чёрт! ― когда я продемонстрировал им правую руку с копытом вместо кисти.

Джо почесал затылок:

– Как же так? Надо спрятать это недоразумение…

Я охнул, внезапно осмелев:

– Только спрятать? Э, нет, так дело не пойдёт! Быстро возвращайте мне руку, а не то…

Братья, перемигнувшись, хмыкнули, и запуганное сердце снова приуныло, вздрагивая и пропуская удары.

– А то что? Напишешь про нас в своей колонке? ― ироничный голос Генри внезапно смягчился, ― прости, Жорж, обещаю, я всё исправлю. Потерпи немного, сейчас замаскируем это безобразие, чтобы люди не шарахались…

Он что-то прошептал, и на моей несчастной правой кисти, то есть, копыте появилась внушительного вида боксёрская перчатка. Юный «фокусник» удовлетворённо потёр ладони, а я, поднеся эту чертовски тяжёлую «маскировку» к глазам, простонал:

– Теперь уж точно никто не обратит на меня внимание ― известный редактор «Вечерних новостей» в шортах и боксёрской перчатке ― подумаешь, невидаль, да на каждом углу…

Стало так обидно, что нос без спроса громко хлюпнул, а по щеке потекла очень горячая и далеко не одинокая слеза. Джо тут же ободряюще похлопал по плечу:

– Не надо, Жорж, успокойся ― мы немедленно отправляемся в отель «У Марты» и во что бы то ни стало заставим ведьму вернуть тебе нормальный облик.

Обречённо кивнул ― мол, делайте, что хотите, лишь бы хуже не было. Вспышка перед глазами так меня напугала, что я отчаянно замахал руками, кажется, неосторожно задев Джо по лицу. Яркий свет сменился полумраком гостиничного коридора, но первое, что увидели глаза, была сердитая физиономия «греческого бога» с наливающимся фингалом на румяной щеке. Старший Баркли явно себя сдерживал, шипя не хуже песчаной гадюки:

– Ты бы копытом не размахивал, что ли… Больно всё-таки.

Младший представитель этой фамилии согнулся пополам от беззвучного хохота, за что и получил от брата лёгкую затрещину, которая, впрочем, только ещё больше его развеселила. Я же, растерявшись, виновато бормотал:

– Простите ради бога, случайно вышло… ― хотя где-то в глубинах запуганного мозга мелькнула злорадная мыслишка ― есть всё-таки в мире высшая справедливость!

Наконец, отсмеявшись, Генри провёл рукой над планшетом, сосредоточенно бормоча что-то похожее на рэп. В результате рядом возникли две полупрозрачные фигуры старух такого древнего и отвратительного вида, что, не выдержав, я взвизгнул, бросившись на шею заскрипевшему зубами Джо:

– Спасите, помогите, уберите скорее этот кошмар! ― от моего истошного вопля содрогнулись не только все присутствующие, включая дёрнувшихся полупрозрачных старух в лохмотьях, но даже стены отеля и посыпавшаяся с потолка штукатурка. Я так голосил, что не слышал стонов старшего Баркли:

– Слезь с меня, Жорж, и перестань бить по спине перчаткой ― убить решил, что ли? ― упрашивал Джо, тщетно пытаясь отцепить орущего «клеща» от своего атлетического тела, ― давай, Генри, действуй, пока это чудовище совсем не раздавило твоего брата!

Фокусник уже не смеялся, сосредоточенно набирая что-то не планшете, а осмелевшие новоиспечённые призраки во всю хихикали, показывая на нас жёлтыми, похожими на высохшие кости пальцами, под шумок попытавшись скрыться в стене. Но Генри уже закончил свои манипуляции с гаджетом, зачем-то подкинув и взорвав его в воздухе, так что у меня от неожиданности пропал дар речи, вызвав у Джо преждевременный вздох облегчения. Наивный! Ошалев от такого развития событий, я только сильнее вцепился в потенциального защитника, повиснув на нём всем своим немаленьким весом…

И снова в этот хаос вмешался голос Генри:

– Замрите все! Эй, старые клюшки, немедленно верните Жоржу руку, иначе я добавлю к сроку вашего заключения пару сотен лет, а может, и больше. Итак, время пошло ― сто лет. Молчите? Двести…

Одна из старух взвизгнула, и пострадавшая конечность, словно налившись свинцом, ярко полыхнула синим пламенем, чтобы уже через мгновение покрыться ледяной коркой. От новых непередаваемых ощущений я ослабил хватку, и Джо, наконец, сбросил с себя «тяжёлый груз», а перчатка благополучно растворилась в воздухе, явив миру обыкновенную, но такую желанную человеческую кисть.

Слёзы умиления и радости потекли по моему счастливому лицу, и даже братья довольно заулыбались, но этот прекрасный момент чуть не испортила вторая карга. Она неслышно подплыла сзади, гаркнув на ухо так, что я охнул:

– А может, милок, тебе нужен хвост? Например, волчий или пушистый, как у лисы? Приходи сюда на следующей неделе, сделаю в лучшем виде, ― и, подмигнув, хихикающая зараза нырнула в стену вслед за подругой.

Пущенный Генри им вдогонку теннисный мяч просвистел в опасной близости от моего носа, исчезнув в дрогнувшей словно гладь озера кирпичной кладке. А я подумал, что ещё одна такая идиотская выходка мальчишки, и из отеля выйдет ― если сможет, конечно ― не мужчина в полном расцвете сил, а седой старик с трясущейся головой.

Кажется, только Джо понял моё отчаянное состояние ― он вдруг улыбнулся и, обняв, похлопал по спине, отчего сердце снова затрепыхалось, но теперь уже от восторга:

– Бедняга Жорж! Несладко тебе пришлось сегодня, но всё хорошо, что хорошо кончается, правда? Удачи, дружище! ― он взял ухмыляющегося брата за руку и сделал шаг назад…

Я только раскрыл рот, чтобы сказать ему… но не успел, потому что понял ― вновь стою у летнего кафе, пока официанты торопливо уносят в помещение пластиковые столы и стулья. Вокруг разливается долгожданная ночная прохлада, и первые яркие звёзды уже усыпали тёмно-синий небосвод, с немыслимой высоты посмеиваясь над тусклыми фонарями опустевших улиц. Ветерок, наполненный запахами моря и южных цветов, гоняет по мостовой пустые кофейные стаканчики, ероша кудри и целуя щёки растерянного провинциального журналиста.

Братья исчезли, как и этот удивительный день, полный непридуманных мистических событий, оставив на прощание щемящее чувство грусти и радости одновременно. С кем же я столкнулся ― настоящим Волшебником или талантливым Фокусником? А, возможно, просто перегрелся на солнце и, задремав, увидел этот необыкновенный сон? В любом случае, никто не поверит моему рассказу, никто, кроме неугомонного фантазёра Мика, ведь только юность способна по-настоящему искренне верить в чудеса…