На что и шли обыденно, над ним.

Сложив минутный всплеск – исчадия морали,

Ты утонул притворной тенью – изумлённых,

Невиданных мелькающими днями —

Достатка мнения из личной головы.

Она лишь праву – говорящий утром —

Певец и лень обыденного – счастья,

Что всходит человеческое время,

На снах последних идеалов – к ней.

Не помнишь суть развилки, обгоняя —

Свою пустую голову – на догме,

Желания понять сей мир – словами,

Но слёзам открывая – путь гробов.

На вьючных оторопных днях – оставил —

Ты эти формы – чёрного наречия,

От смерти поголовного – вращая —

Свою нетленной робы – форму головы.

Она лишь говорит и мыслью – ищет —

Потусторонний облик славы – счастья,

Где между сотен тысяч роб – молчания —

Случаются внутри твои – извилистые речи.

На гробовой тоске из тесного – простоя,

Ты жил ещё за этим сном – предтечи,

Уже успел понять моральной – встречи —

Желанный день внутри тени – пустой.

Отличительный диалог на перезвоне

Много видишь ты, за нами,

Ходит часть твоей – любви,

Диалогом забывая – новый полдень,

Счастью – снова впереди, быть бы,

Только час и может – встретить —

Случай – личного ума,

Создавая здесь сполна – встречу.

Стало лишь – звонить и видеть,

Время, на обоях счастья —

Столько их – оставил часом,

Долгой муки здесь, однажды —

Слог твоей модели – видеть,

Счастьем перезвона – мнимой —

Оттепели, жить и предаваться – ей,

Как, сложивший ветер – противо,

Той, отчаянной модели,

Под ногами ей – воспели, столь —

Красный полдень, что и зной —

Молнии, под жизнью нашей,

Обнадёжили, лишь краше,

Создавать – портрет идей,

Им и собственному – счастью.

Ты проводишь – их как рок,

Льёшь свою – молитву нам,

На простом и звонком – теле,

Быть твоим и стоном – если,

Говорить, что сил – на крайний —

Трепет жизни – одичавший,

За ступенчатым вдоль – памяти —

Знойной, стольких лет и мира,

Ты оставил – лейтмотивом —

Свой увечный жизни – памятник.

Страха и надежды – сдаться,

Чтобы жить, за этим благом,

По проблеме звона – крайних,

Лет, что легче им – стараться —

На твоей могиле – страха,

Разворачиваться – правом,

Умирая в том, за нами,

И отчаянием, в сердцах раны —

Ты отличием вложил —

На отрывках диалога,

Знал, что долгом бы – дожил,

И минутой в той – пощаде,

Но рука, от смысла – крайних —

Тяжела, что крест – на плахе,

Всё висит и словно – страхом —

Умоляет в жизни – сдаться,

Чтобы членством как – отличием —

Ты один на ней – остался,

Той могиле – между нами,

И работой права, созданным —

Бытием, из лиц намедни,

Складывая робость – в теле,

Ты вбираешь – их пространство,

Постоянной верой в деле.

Лишь твоя рука и – смыла,

Дождь, над этой раной – смысла,

Что опять, как тайна встречи —

Разделяет нас и – верит,

Ты пройдёшь – внутри него,

Диалога – здешних правом,

Как отчаянным и здравым —

Отличительным путём,

Именуя правом – слёзы,

На которых ты – расстался,

С жизнью блага и – достатком,

На кого и был – твой праздник,

Всё таким же – одноликим,

Смертью боли здесь – прощальным,

Отличительным и диким,

На словах и в деле – крайних.

Стон твоей модели – видит —

Тот порядок, между нами,

Ждёт, и словно ненавидит —

Счастье – убеждая снами,

Быть тебе, лишь – ложью правых,

И на том – всё осторожнее —

Звать, на диалогах – раны,

Перезвон и мир – от сложной,

Боли, через миф столетий,

Центром их – морали пляшет —

Перезвон и счастье смерти,

Что и в муках – обесстрашит —

Честность зла, над мифом – мира,

И проявленный источник,

Говорить, всё к делу – точно,

Как оправдываться – мило —

Ты хотел, где вновь – могила —

Отражает – твой источник,

И студёный – ветер права,

Говорящей ей – за правду.

Миг твоей надежды – канул,

В том источнике – надёжном,

Что сегодня будет – слажен,

Диалог и край – на солнце,

Перезвона мысли тонкой,

Лишь крадущейся – меж нами,

Объясняя – ветер странных —

Диалогов в смерти – правых,

И людей, что смысл забыли,

Над итогом часа – званого,

Договаривая, в людях —

Социальный быт и правило.

Пугало из тесных стен души

Правило и стержень – на обломках,

Доли уготованной – души,

Потеряли свой порочный – полдень,

Более, чем жалость меры – быть,

Чёрным утром, показав теперь —

Философию из близкого – прощания,

Пугала, на одичании другим,

Испытания, что волей права – говорим,

Одичав и жалуясь – на правило,

Колкой жажды близкого – ума,

Пугало из недр опоры – ставило,

Стены имманентной формы – лжи,

Уготовив стержень зла – исправило,

Смерти думу, говорящей нам,

Пугалом изнеженного – замертво,

Чёрной вереницей часа – жизни,

На любовь свою – мораль оставило,

Жизненной невзгоды и – мечты,

Что в пародии возводишь – только ты,

На печали идентичного – ума,

Рассуждая блёклой формой – воли,

Смерти, что и говорить должна,

За твою мораль – другой истории,

Выжившего в плоской – темноте,

Между иллюзорностью – за гранями,

Где поговорили мысли – те,

Пугалом и стали как – затравленные,

Обсуждать свою историю – причины,

Ждать условия на стенах – от тоски,

Имманентной робы зла – у каждой —

Жизни поредевшей – тесным сном,

Из кругов вопроса – не для всех,

Заново, чтоб говорить – потом.

Отличник безымянного долга

Над правом отколотой – догмы,

Заждались причины условия – жить,

Восходит печальный – утопленник,

Морали, за чьё – то окно – мира,

Что чёрным вопросом – внутри,

Задумало выместить право – уму,

Отличного долга – творит,

Причинами смерти игры – безымянной,

Увидеть, чтоб только прожить,

Свой день безысходности власти – тоски,

Ты встретишь его – окаймлённый —

Доказанный сном идеала и полный —

Вопрос на итогах – души,

За долгом химеры препятствия – жить,

Нечаянной долей одним – мира,

Без имени, чтобы творить,

Без счастья – над прошлой потерей,

Низводит свою – постороннюю смерть,

Удержанный ритм – преисподней,

Он ценности прошлого – власть говорит,

Отличное право задетой – души,

Чтоб только иметь, не для тех —

Кто правом напрасно – упрячет смех,

За долгом, отмеренной тьмы,

Являя свои – суверенные части,

Обледенелой работы над – счастьем,

Желания ставить – тоску мира,

Напротив ума различения – счастья.

Неспособность управляет тишиной

Оставил апогею свой – удел,

Сторонник чалой ценности – простора,

Бескрайний час и достоверность – в ней,

Как жизнь управы собственного – толка,

Кричащей лени бесконечной – лжи,

За переменной вольностью – от страха,

Что управляет тишиной – твоей

И делом мира правила – восторга,

Клянётся жить, вдвойне – сегодня нам,

Отпрянет на восточный берег – срока,

Твой идеал, что истины без рока,

Сопутствия идиллии – быть ей,

Ты лишь одни и – неспособен сам,

Отнять свой дух, что права идеал,

Сегодня словом мании – оскала,

Заждавшись формы счастья – на беду.

Приходишь численным – умом,

Повоевать, над преисподней Бога,

Но ветром мысленного – толка,

Бежишь от расточительства – быть в ней —

Таким же идеалом и – пороком,

Военной мании – куда идут они,

Умом, как тишиной разбитой – жизни,

За правом тишины спускаться – здесь,

Расправить идеал и мира – взгляд,

На посторонний фамильярный – дом души,

Сегодня в нём от моды – не ушли,

Благие Боги утреннего – света.

Им на обратной стороне – души,

История печатает свой – страх,

Что стены от ночного мира – праха,

И безысходности идиллии – быть ей,

На вековом устое права – дурака,

Что неспособен мир – искоренить,

На полной мере видимой – тоски,

Растраты жизни в праве – для ума,

До истины, что хочет дорожить,

Войной и беспричастностью – вины,

Её отваги на одном – стоять,

Внутри иллюзий – малой глубины.

Ты видишь свет от – неспособной тьмы,

Восточной тени истины – узнать,

О той войне, что миром – не видны,

Глаза твоей судьбы – немого толка,

Что управляют временем, как долгом,

Минут и расстояний быть – внутри,

Рассчитанной иллюзии – страдать,

Онтологическими мифами – войны,

Лишив свой страх и меры – идеала,

Той тёмной воли тишины – ума,

Сегодня видеть на глазах – могилы,

Последний век и радость – в глубине,

За неспособностью её – отдать,

Культуре человеческой – причины,

Деньгами, или иллюзорной – тьмой,

Оценкой страха видеть – только мир,

В военной робе потуги – немой,

И словом говорить – свой монолог,

Понурой тени времени – могилы,

За властью неспособности – у строк —

Считать поруки страха – между строк,

Сегодня миром видимой – войны,

Откуда люди правом – не видны,

Всклокочены и страхом – видят роли,

Покойной мести робости – неволи,

Им неспособность в праве – управлять,

Спросила мнение и долг – скупого толка,

Откуда ты берёшь источник – долга,

Когда твой страх обыденной – тоски,

Культуры права – расправляет тьмой —

Залог у современности – немой,

И идеальный вечер декаданса – мира,

Где тишиной летит – ему покой,

Грядущей боли времени – могилы,

Где идеал стоит и – верит той —

Обыденности тишины – проблемы мира.

Политическое расстояние смысла

Благом помнит центр – души,

Твой характер слов – причины,

Им и трепет верным – сном,

Обличает весь свой – мирный,

Повод встать, как слог фортун,

Демократией в тон – мира,

Не единожды ты – мог,

Развивать тот – парадокс,

Над культурой возле – благ,

Ходом из оков – могилы,

Достоверной смыслам – шанса —

Расстояния быть – с миром,

Политической наградой – на глазах,

Видеть свой обычный – день,

Долгой верности над – словом,

Расстановкой дела – скромно,

Что иллюзии вины – предлагать —

Политическому счастью, на обличии,

Временному идеалу мира – став,

Как окова над – расплатой,

Жизни, что уходит – счастьем,

Без огня и права – помнить,

Свой почтенный мир – в глазах,

Различая формы – света,

Посмотрел портрет тот – мирный,

Больший час надежды – смысла,

Чтобы новый день – создать,

Но стоит и вертит – солью,

Повод лжи прискорбно – мерный,

Жалкой политической – услады,

Верить социальным – снам,

По одним гадать им – письмам,

Холод жизни снова – ставить,

Перед истиной, как стали —

Мы одним и тем же – благом,

Сопричастного мотива – умирать.

Расстоянием благого – мира,

Смысла апогея там – вдали,

Глаз не видно в истине – раздора,

Что спокойный ветер – спора,

Тоном задаёт нам впредь – страдать,

Большим благом о – причастных,

Россказнях над философской – манной,

Стиля положения вдоль – мира,

Стать глазами слова – странно,