На беде указки – мирной,

Логики оставленных – надежд,

И принять их вид – мотива,

Апологии быть только – на виду,

Устрашением и видимой – тоской,

Большинства от права – идеала,

Стройных форм анархии – опять.

Ты не ждёшь их привилегий – права,

Словно день и век – понурой тьмы,

Жизни мира и конечной – мести,

Расстояния и смысла – гордой песни,

Где сошлись по россказням – войны,

Все твои надежды и – предтечия,

Стали вымыслом и чахлой формой – нам,

Одичания культуры – между страхом,

Говорить анархией, как прахом,

Утопичности иллюзии – быть в ней,

Человеком, или средством – на заклание,

Боли вечности откуда – не пришли,

Сон и явь, соизмеряя время —

Положения для политического – века,

Одичания любви внутри – раскаяния,

Быть одним и тем же прахом – мира,

Расстояния любви откуда – мы,

Посмотрели на иллюзии – прогресса,

Слова политического – стресса,

На одно лекало нужной – меры,

Форм анархии культуры – как примера,

Политического свойства – до войны,

Человеческого взгляда между – веком,

Приходя всё тем же – человеком,

Смертных форм оправданного – счастья,

Чувств и истин – мании вопроса,

Философской ценности – любви,

Изучать причины боли – жизни,

Расстоянием до – внутренней войны,

Отличая месть иллюзий – страха,

Разнесённой меры Бога – праха,

И своих опор – внутри прогресса,

Что прошли анархией – внутри,

Лично не оставив тени – мира,

Политического откровения и – жизни,

Логикой открытия преддверия – войны.

Расходные узоры самомнения

Ты теперь всё клонишь – лица,

Дав – сознанию умышленный расчёт,

Сердцу глаз и принцу смысла —

Отобрать – фортуны добрые умы,

Их рассказ над опытом – тюрьмы —

Различает темноту, чтоб слиться,

В прошлой самости узора – потому,

Пишет экзистенцией один, не в лицах —

Жадностью оторванный – расходный идеал,

Он умом готов в природу – скалиться,

Отнимая ветер сквозь – оскал.

Шёпот смысла в тоннах – не ему —

Понимает свод пути – в войну,

Отличаемой зеркальной пустоты,

Небывалой личности у мнения – свободы,

Но забыл и этот призрак – моды,

Что ходить узором – пройденного я,

В городских пейзажах – смерти лиц,

Не твоя условная печаль – искусства,

Смотрит в том и ежели – молчит —

Пустозвонно в мире чалых – свету,

Отражённых волей смерти – грёз,

Мании аналога, им слиться —

Ты хотел, на сотнях слов – позора.

Не утратил землю формы – лжи,

Но и та надежда смыта – грязью,

На проталине у собственной – души,

Нет ей права отражать – последний,

Век узора самомнений – пользы.

Что идёт и верхом нежилой – борьбы —

Умирает в той войне – цинизма,

Зная этот миф о праве – лишнего —

Умирать под тонной мнений – лжи.

Секундант прочитавшего чуда

Оторванный – миром пустого взросления,

Немыслим – искусству авралом потери —

Несёт идеальный пример, на неделе —

Свои постоянные вечности – сны.

Они – убирают пустое течение,

Порока в простившем культуру – наследии,

Изнеженной маски на том – горделивом,

Предательском имени формы – забот.

Ушли, как оставили смертью – позора —

Свои несмышлёные тяги – к науке —

Пути секунданта, под сложностью скуки —

Внутри, одолевшего мира – чудес.

На сладком одре измождения – трона,

Он прыгал, что тенью немой – передачи,

По тонкому качеству – новой удачи,

Где смыслом не найденной – воли души —

Оплакивал трон секунданта – природы,

Оторванной миром детали – в причине,

Не быть бы ему – утолённым наукой,

Но завтра формальностью – прятать войну.

Что цифры сложили под лёгким – узором,

Не найденной вечности – мира тупого,

Ты волю прочёл и осталось – немного,

Оставить на цифрах взросления – нам.

Пути идеального света – культуры,

По тем необычным игры – лабиринтам,

Пускает у вдоха – часы диктатуры —

Сплошное довольство укора – из тех.

Секундами сплоченных сказкой – уюта,

Программы задетого сном – эпиграммы,

На жизнь отражает скупое – довольство,

Чтоб выдержать этот – покой от чудес.

Где – ты же, на трон понимаемой – рамки —

Спускаешь иллюзии милой – работы,

Оставь эти вехи, за кромкой которых —

Не пройден твой сон – философии моды.

Не вынес судьбы и забился под цифру —

Спокойный порок очумелого – смысла,

Не ждать ли ему – испытание в муках,

Откуда на трон – не взобраться, увы?

Собственник из нежилой провинции

Хрусталь поднимает слёзы – одному,

Противному чувству – из дали никчёмной,

Оценки фатального мира, к нему,

Уже пережитому праву – достатка,

Чтоб стиль философии – выдержал тьму,

Любуясь культурой понятия – масс.

Ты держишь орла без: чудес и прикрас,

Внутри отражая сомнение – яд,

Об этом устройстве – ему говорят —

Сплошные угодные ветви – противной,

Пути ожидания формы – наивной,

Бороться, что снова поймать – на виду —

Духовное племя разбитой – души,

Истории нищего смысла – раздора,

На крайней поруке из чалого – вздора,

Попутной любви на: делах и руках.

Ты собственной масти – удобный гарант,

Спросило ли время о пойманном – счастье,

Одно – интенсивное поле причины —

Считать нежилым – свой упадок внутри.

В земле, что нашла одичание – миру,

Простила, но формой любви – философии —

Ты строишь провинции – нового света,

А правом искусства стяжаешь – войну.

Остались на ней, неоцененной – масти —

Твои идеалы пути – изумлённых,

Им также опишет сюжет – «на бывалых»,

Не найденных правом достатка – «плохих»,

Любуясь на них – ты очерчен моралью,

И нет идеального мира – раздолья,

Когда негодует провинции – горе,

О собственной жизни – внутри нежилого.

Поколению чувств

Несметный порох тает – на виду,

Одна иду и поворачиваю – взгляды,

Им говоришь: «Сегодня не приду..» —

И думаешь о сердце, как в награду —

Сложил своё имущее – под сталь,

Увековеченное пользой на сомнениях,

Ты нежилое слово – на вуали,

Её – причины думать вдалеке.

Устав, высматривая пошлостью – огни,

Идущей робостью – увиливают правом —

Несметные обоймы, как и мы —

Над прошлым чувством, повернувшим взглядом,

По вечной прозе – линии листа,

Моей причины, в чувствах – открывая —

Ту невидаль, от сердца на кону,

Отродья боли из причины – жить.

Не уходя – поторопись ночами,

Из чувственной тоски своей печали,

Сомнению не дай вонзить – клинок,

В потере разума над одинокой – стаей —

Вороньих глаз и смерти – нам в лицо,

Пока ты ожидаешь ей – детали.

Обдумай прошлым – мысленное я,

Не сожалея принимай – свою награду,

Что в мыслях обратила – рукава,

Перед созданием фортуны – у начала,

Сплелись искомое и точное – тогда,

По счастью философского устоя,

Им верить не спешила мода – вспять

И, говоря, лишь отражала смерти – полдень.

Уча истории причины – помолчать,

В тебе, известной праздником – когда – то,

Над прошлым обещанием – сказать,

Что ты её нелепая – пощада,

Всё целишь лаской пороха – внутри

И, цельность – обещает нам прощаться,

Ты не вернёшься в думах – позади

И временем на том обрывке – счастья.

Странное поле старения

Задумал идеальный, оцепив уют —

Страданий чести в почерке – старик,

Прохожий век уводит – на родник

И говорит, что юностью исчез он,

Но падая – споткнулся на виду,

От обездоленного посоха – страдания,

Что счастьем обнажила меч – молчания —

Твоя природа воли – за уют.

Сбегаются к тебе уплатой – прежних —

Трагедии и параллели жалкой – тени,

Не видим их – оценщик из потери —

Он страху – нежилое на цепи,

За странной маской окружили – мы —

Уют – из постороннего сомнения,

Дожить бы до итога – их игры,

Не понимая старости черты,

Её фигуры длящейся из – тени.

Простил прохожим веком – господам —

Причину катастрофы до последнего —

Источника культуры в смерти – глаз,

Не забывают их – причиной уводя —

Туда, где нет ещё – души рождения,

Под старостью испепелил их – фарс,

Он труден в чести – признака ума,

Достигнут обездоленным, за нас

И движет сном – лишённых параллели,

Таких же стариков – на волю права.

Она в господстве пропадает – завтра,

Ликуя честью большего – звена,

Что мы теперь – всегда одна война,

Просили странных рук пути – обратно,

Исчезли, зная в лирике – на толке,

Что обездвижен иллюзорный – только,

Он в памяти хранит – испуг мечты.

Страдает жизнью старого – мотива —

Твоя любовь и мне она – обычно,

На небе преподносит – счастье мило,

Ты форма философской неги – прошлого,

Уходишь, из обычных дней – печали,

Источника культуры, где встречали —

Погоду символизма мёртвой – тени,

Не выпавшие неги нам – за временем.

Философский забытый договор

Печаль – снимает маски и вину,

Надолго ждёт у сочности – умом —

Проклятье времени – увиливая в том,

Надсмотрщиком искусственной души,

Но дела нет – у потерявшей лжи —

Её восторга плыть – к себе водой,

Пролитой честью забытья – внутри,

Шагая исподволь курьёзам – за бедой.

Нам смотрит философский – господин —

Один – вокруг и мыслью на плече,

Укажет сердце в длительной – свече,

Ей, всхожим тоном – диалекты – раны —

Испили час негодных – за умом,

Простили сумму договора – лишним,

За этой тьмой – негоже к одному —

Искать судьбу итога – ей к отличному —

Искусству памяти – за договор идей.

Пусть ты несчастен в проводах – беды,

Так искупай иллюзии – в воде,

Своей системы мира – перед счастьем,

В печали частью большего – к тебе —

Утроит день за отблеском – причины,

Что было там забыто и почило,

По роли философских стен – уже.

Снимали маску нежели – в начале —

Одни и те же мысли, им теперь —

Ты ожидаешь почерк – от отчаяния,

Поговорить, но не с кем – в глубине,

Уходишь, под трясиной обещания,

Сомнению – о пройденном в огне

И, нет теперь и боли – на прощание,

Увёл, шагая исподволь – к беде —

Твой философский господин – одну нечаянно,

Систему смысла собственной – души,

Её – природы дум не опечалила,

Встревожив рябь на мысленной – воде,

В иллюзиях спускает окончание —

Надсмотрщик – из тени бытия,

Нигде – он искупает в праве знания,

Никто им – не обижен за слова

И, унимают твой восторг – отчаяния —

Твои же мысли идеала – права,

Что был ты, болью на печали – знания,

Из этой цели – потчевать беде —

Её преграды – на одной воде,

Испитой формой философской – чести,

Она не ожидает счастье – знанием,

Пока твой договор – стоит на месте.

Отличение укора темноты

Знает он один – укромно,

Жаль, не верит сердцу, словно —

Пали дни над частью – суши,

Ветер их пронёс – над нами,

Жадный час извил – в нём души,

Опадали мы – ночами,

Здесь, всё думая о слове,

В темноте, которой нет —

Плыли – в тени отражения,