Плоской ясности движения,

Помня солнце их – грядущей —

Линии – на обелиске лжи.

Архэ важен склад – напротив,

Взгляд отводит ночью – против,

Сложных черт из – тени нашей,

На фигурах видя – ад,

Отличил из тех – укором —

Зная, собственное взора,

Что ты есть один – на сердце,

Жалких лет из тени – прошлого.

Думает, о том, что правил —

Жаль, не знает формы – смысла —

Чаша зла – укора нами,

Ей и слёзы слышат – тихо,

Отпадал природы камень,

Отличил здесь смерти – душу,

Темноты, в которой нужен —

Воздух твой у света – лиц,

Ты немел от слова – жизни,

Зная тон, с которым слиться —

Смог упадок чести – ровный,

Музыкальной формы новой.

Знал и душу и том – отправил —

На мечту – из праха правила,

Темноты – внутри обиды,

Думая, что все мы – квиты,

Поздний шаг удвоил – маски

И, на том избит – твой памятник,

Каждой утренней подсказки,

Здесь лежать, что думать нами,

Мы одни ходили – затемно,

Будним снам кормили – прахом сил —

Те печали, что оправдывать —

Не могли и больше нету – сил —

Жить, до боли странной – памятью,

Оправдавшей честь – на отмели,

Смерти воли – в благе падая,

От того в гробах нас – радуя —

Ты один и век – запомнил бы —

Всю печаль от часа – быть другим,

Сном лежать, что думы нежные —

Обагрять раскатом – слова тьмы.

Не прошёл иллюзий век, увы,

Спали сны укора – на тебе

И, один стоишь ты – на воде,

Что и смысл картины света – лет,

Нет цены, что отличить – его —

Страх и силу по пути – умов,

Прошлой сказкой – ворошить того,

Кто исчез в укоре – личных лет.

Текущий день, откуда не приду

Один одинокий потомок – идей,

Ходил из обыденной доли – теперь,

Он – автор и прозы любви бытия,

Гнездится его волевая – фортуна —

Нам, в пригоршне толики – часом ума,

Она отживает и сердцу – вина,

Где нет идеала – то вымыслу такт —

Один выбирает из слова – дурак.

Текущему свету остался – путём,

Измеренным правом, на нём и ему —

Ты автор и враг – удовольствия жить,

Бежать, чтобы думать – одним,

Любить, чтобы спать – рядом,

На верности эхо – другого ума,

Потомка поэта и, в том глубина —

Его – пародийная кладезь небес,

Могил из случайностей – роли других.

В немых остановках пускали – они —

Текущие ливни из масок – разгула —

В другом одичании мира – творить,

Чтоб думали благом – ему открывая —

Могильное солнце из нежности – сил,

Один он летает – откуда печать —

Скабрёзная дура и в том – толчея —

Абсурдного тока – над тенью другого,

Его не добытой – судьбы золота.

Нет спеси любить и старению – блага —

Ты день не текущий и думать – теперь,

Не надо от чувства – забытого взгляда,

Пути преисподней от вещи – на снах,

Их стало, так много – обдумали стало быть —

Другие иллюзии права – врага,

Что день от причины уходит – за правило,

В нём день не текущего смысла – одним —

Один, и стоишь ты – залив пьедесталы —

Рукой аллегорий из жёлтого ада,

Пускай не умеют идти – по раскату —

Откуда немыслим и день – без тебя,

Остыл и управил любви – долгожданной —

Руины манеры – ей волей забрав —

Твою умилительно добрую – силу,

Один ты не стал – на текущих умах —

Кричать, как и эго – сплотив бытие.

Ушло, по отчаянию время – на маске,

Исчез, как и день, утоляя приметы —

Текущего шага нам думать – ему,

Взобравшись на горы – пути идеалов,

Откуда не видно и часа – вины,

А день, словно сказка – кончается страшно

И, нет постамента – увидеть беду,

Сплотило и полное время – мораль,

Один и одна безысходно снимали —

Часовню из тесного круга – былин,

Дороги вопроса на берег – отчаяния,

Где выпали слёзы из слепка – руин

И, ворон клевал безысходности – манну,

Любви одиночества в небе – других —

Пути преисподнего часа – до счастья.

Так был ты не против – увидеть свою —

Любви безысходность и чашу – пространства,

Но тело своё на текущем ходу —

Ты видишь иллюзией, словно приду,

Обнять, над причиной – особенной роли,

Где время пародии – тешит вину,

Опорного света из наледи – каждого —

Текущего часа – дожить по уму,

Доигранной формы до сердца – руин,

Желая оттуда прийти – безысходно —

Ты видишь искусственный берег – один

И, смотришь ему – на нетленное счастье.

Зов прощальной меры смысла – умирать..

Не твоим – ты стал, в минуты —

Робостью, что ходят – за —

Измышлением, быть мудрым,

И тащить – свой мул – едва,

На равнинах – обнадёжил —

Странный вепрь – судьбы такой,

Дух, твоих исконных мук,

За – пародией гнедой.

Снедь, что наледь – бьётся чище,

На роду, всё станет – нам —

Упреждать и ждать – отличия,

За прощальной мерой – глав,

Сил произведения – отнятых,

Над пустынной – синевой,

Что задетых, то и ладных —

В жар – истории скупой,

Ты прощальный смертью – ратник,

Стал и меру в том – нашёл,

Искушая, весь на плахах —

Рим утопии, что счёл —

Вечность ту – отравой грамоты,

И скабрезной нишей – стран,

В праве – пролагать им время,

На твоих манерах – понимать.

Быть ли ужасу – всё тайным,

Думать и от смысла – ждать —

Время, истощённой памяти,

На развалинах и паперти —

Унимать – свою беду,

Лишь, по часовой отваге,

За твоим и смертью – малым —

Утопическим ключом —

Нас оставили, что сватать —

Не хотят и местью – завтра —

Поднимают тлен – земной —

Те скупые смерти – доли,

За расправой, голодом и кровью,

Чтобы лучший праздник – лишь —

Ты, в гнедом исчадии – видел.

Рима, что остаток им – провидец,

Утопал и в счастье – завтра,

Всё оправдывая – раны,

Нам, за искушением были —

Говорил и смертью видел,

Сколько глаз – прощальных в веке,

Насмотрелись – над собой.

Жив и твой – порочный в страхе —

Роли быть, что ад на – плахе,

Светом прямо, над собой,

Пролетая и стремясь —

Личность в воздухе – расправить,

И гнедой, на том – оставить,

Идентичностью, что равной —

Силой мести – жить и ставить,

Лучший мир, на свете – том,

И на этом смертном – теле,

Просыпаясь, чтоб хотели —

Жить, под мерой смерти – лично,

Страх и поводырь – отличия,

На стремительной оправе —

Жалости – к своим мечтам —

Обособленным, как страхом —

Ты прочтёшь их – светлый прахом —

Меч и возраст склона – миру,

Оставлять, свой прах, в могилах,

Зов прощальный, в них – минуя,

Что и в смерти – повинуясь —

Жалостью, к последней чаше —

Унимать, свой тлен и трепет,

Зова, перед ролью – нашей.

Вывоз мечты за собой

Край терпел свою удачу,

Вымостил следы – назад,

Где, за долгом – мысли плачут,

Проведя тот круг – фортун,

Мести, за мечтой в придачу —

Отпуская сладкий – сон.

Видишь ты и сразу – время,

Той идиллии – внутри,

Развивает склон и память,

Почерк смысла – нам за имя,

Прошлым, вывезенным снова,

Об устройстве зла – знакомого,

Что печатью стала – долга,

Ждать и говорить – уму,

Распростившись, что к чему —

За мечтой – уснули вместе,

Вынос памяти и – слова,

Зла телесной формы – чести

И труда из благ – за дорогое.

Отпускай и форму света

Идеалом ты находишь —

Фото имени над – старостью,

Об итогах прошлых – всходишь,

Тленом фигуральной – лжи,

Запредельной нормой – носишь,

Имя, без того, что ждали —

Обличители и центры – впереди,

Форму света – составляя,

На глазах строптивой – стали —

Те позорные их – лица,

Красным тленом зова – паперти,

Большим показав – слог горя,

Частый холод вновь – уносит,

Производный вид над – нами,

Отпуская тленный – холод,

Без земли и степи – крайней,

Ценности у мук – напрасно,

Что одни устали – памятью,

Вспоминать тот ужас – счастья.

Более, чем цели взглядов,

Издавая шум им, в радости,

Ты восходишь как и – старость,

На одной ноге, за папертью,

Бога, что унёс – однажды —

Свой нетленный смерти – ужас,

За могильной ношей – нужных —

Слов – у декаданса счастья,

Всё живёт их – память в лицах,

К нам идёт – разлитой рамкой,

На одних ногах, рознится —

Отпуская форму – странного —

Диалекта в смерти – по ветру,

Их оставил злой – поборник —

В век морали, что не помнит —

От своей фортуны – разницы,

Ждёт за именем – напрасно —

Выход счастья в мире – каждого,

Отпуская слов – на паперть,

Вновь проходит – смертью на ногах.

Собственный Неба источник

Словно имя, исподлобья – черт души,

Ходишь словно, опуская чашу лжи,

Серый воздух разогнулся – на ногах,

Звонкой формы, между близостью любви,

Небо всходит, отражая – ценность дней,

Не сегодня, проходить – мечте твоей,

Между формой и обыденностью – лет,

Смертью помня – обезглавленный портрет,

На фортуне одичания – Небес,

Долгом мира и причудами – над ролью —

Постоянно бередишь её – любовью,

Жалкой роли и очерченной – у рта,

Собственной причины жизни – сна,

Говорить, или оставить – сердца враг,

Поведения фортуны, на ногах,

Жизнью боли и обыденной – тоски,

Над причиной обличения – других.

Словно вспомнил Неба вольность – и затих,

Этот скорбный, говорящий имя – стих,

За характером и мыслью, как родник —

Обитает слово в форме – на одних,

Присказках и смыслах близкой – тьмы,

Нечем обличать её – сыны,

Человеческого взгляда и – войны,

Собственного веса воли – говорить,

Близостью и правом, миром толка,

Нежели забыли ролью – Бога,

Те оценки старости – взаймы,

На аду, что присказки – войны,

Отражая вес у собственного – рока,

Болью хоронившей страсть – порока,

Близости и счастья, как прогресс,

Человеческого взгляда сквозь – причину,

Видимого солнца в благе – личного,

Из источника причуды – над бедой,

Ты отлил свой праздник – неземной,

Стал, над каменной опорой – ниже веса,

Говорящих мыслей слова – в нас,

Социальной рамки слов – прогресса,

Забирая вольности как – сердце,

Мира грёз всклокоченной – души,

Что оставила те дни – благого рая,

Ожидая чёрный день, как пламя.

Покалеченной души испуг и – время,

Частью жизни долговременной – любви,

Нас оставит жизни слово – в ней,

Ценным изобилием и – долгом,

Стать над Небом утопичным – здесь,

Как оставленное счастье – за порогом,

Одичания и истины – прогресса —

Говорить, что оставлять – любви конец,

Не единожды – над собственным упрёком,

Личной формы – собственного Бога,

Что оставил юности – венец,

Ускорения и жалости, как право,

Той весны – оставленного завтра,

Безысходности причины долгой – тьмы,

Обязательства – над птицами упрёка,

Небо в них так говорит – опять,

И причина снов – снимает строки,

Жалкой пустозвонной формы – глаз,

Лишь они оставили – дух Бога —