Морис коротко приложил руки к губам и сел за стол. С минуту он молча ждал, играя желваками и глядя перед собой. Потом схватил со стола бутыль, налил себе полную чашу, выпил, не отрываясь, до дна и снова налил. Монах, стоявший в углу, вышел через заднюю дверь и вернулся с жареной куропаткой на блюде. Он молча поставил закуску перед Хранителем и вышел из штаба. Морис с отвращением отодвинул куропатку и снова выпил.

Кряхтя, Веко Ока поднялся с колен и, сев рядом с Морисом плечом к плечу, подвинул ему свою чашу. Хранитель налил, и они выпили, не чокаясь.

– Когда я был ребёнком и жил ещё в Эсборе, – вдруг начал Лиам, – Я нашёл в лесу волчье логово. Там был всего один волчонок. Ну, ты знаешь, такой уже… подросток. Не беспомощный. Но очень слабый. Не могу сказать, что мне стало его жалко… Мне просто стало интересно, смогу ли я его приручить. И я взял его домой, принёс на руках. Пока нёс, он все норовил лизнуть меня в лицо. А я хохотал. И, знаешь, я чувствовал, как его сердце билось у меня под ладонью. Часто так: тук-тук-тук! Я знал, что отец не разрешит держать дома волка. Но всё равно нёс. Отец, скорее всего, прибил бы его. На что я надеялся?! – Лиам взял в руку чашу. – Налей ещё.

Морис налил Веку и себе, а когда они выпили, Лиам продолжил рассказ:

– Вот. Но отец ушёл в море. Он ходил не на утлой лодочке. У них с тремя братьями была отличная шаланда, и они уходили на неделю. Как раз тем утром они отчалили. У меня была целая неделя, и я старался не думать, что будет потом. Мать только лишь пожала плечами, и я отнёс волчонка в сарай. Я напоил его молоком, принёс вяленой рыбы, устроил подстилку. А наутро мать позвала меня. Все цыплята, штук двадцать, наверное, были передушены.

Морис посмотрел на Веко и вздохнул. Он уже понял, к чему тот клонит.

– Мой волчонок порезвился ночью на славу.

Лиам взглянул в глаза Хранителю, в уголках глаз его блестели слёзы.

– И что ты сделал?

– Я? – Лиам уставился в стол, – Взял мешок. Вытер им сопли. Усадил в него волчонка. Завязал верёвкой и отнёс на пирс.

– Оставил на пирсе?

Лиам покачал головой.

– Утопил?

– Попросил соседа. Он тогда вернулся, чалили лодку. Как сейчас помню, – Веко пробасил, изображая соседа, – «Что это у тебя там, Лиам? Котята?» – и ответил сам себе писклявым голосом, – «Нет! Это волчонок!». «Кто-кто?».

– Понятно…

– Он тоже не смог. Отнёс к себе. Построил вольер. Назвал его Счастливчиком. Я заходил проведать волка. Тот радовался, когда я приходил. Я приносил ему воблу, очень она ему нравилась. Волчонок жил у него года три. Пока не загрыз четырёхлетнюю дочку…

– Господи…

– Он разбил волку голову молотком. Потом пошёл в сарай и повесился. Дурак! У него остались ещё две дочери. Мой отец, как мог, помогал им. Нас самих в семье четверо детей было. Да и остальные в посёлке помогали. Вдова пошла работать в бордель. Сифилис сожрал её и старшую дочь лет за пять. Младшая пропала.

– Лиам! Меня так просто не возьмёшь! – Морис повернулся к нему всем телом, – Я не цыплёнок!

Веко пристально посмотрел в глаза Хранителю:

– Но я по-прежнему тот мальчик, что принёс домой волка.

Хранитель и Веко Ока беседовали долго. Когда закончилась первая бутыль форгийского, они приступили ко второй. Морис ходил из угла в угол, размахивая руками, и с волнением пересказывал разговор с королём:

– … лично! Прослежу за выполнением моего приказа! Всё лучшее ему! Постель, еду, одежду! Завтра проверю! Если ослушаются – полетят головы!

– Не скажу, что он получил всё лучшее, – усмехнулся Лиам, – Но жаловаться на еду и постель точно не было повода. Я назначил к Серому брата Гарри. Ты знаешь, этот смышлёный не упустит из вида ничего. Он следит за Серым, за теми, кто к нему ходит, за тем, что ему носят, во сколько тот ложится спать и что выносят из башни в ночных горшках. Горшки, кстати, выносят не каждое утро. И вот сегодня прибегает его послушник и кладёт передо мной красную фасолину. Я аж подскочил…

– Чего кладёт? – Морис подавился вином.

– Фасолину… красную. Ты не знаешь! – отмахнулся Лиам, – Условный знак «Бегом ко мне».

Морис сел на стул и выставил руку вперёд, останавливая рассказ Лиама:

– Тебе не кажется, что вы заигрались в эти знаки и тайны? Ну ладно там пальцы гнёте, каблуками стучите… Ленточки эти… Теперь ещё фасоль! Как дети! Сами не путаетесь ещё? Записку бы передал, ну, или на словах.

– Мори-и-ис! – пьяно протянул Веко, хитро улыбаясь, – Бежит послушник… Ты ему: «Стой, паразит! Куда бежишь?». «Меня брат Гарри послал к Веку, велел фасольку передать». Что ты поймёшь?

– Что вы чокнутые!

– Правильно! – Лиам было захохотал, но серьёзно продолжил. – А фасольки-то разные бывают… Красные, белые, неспелые; половинки вдоль и поперёк. Ещё можно две фасольки послать… Белую и половину красной поперёк…

Дверь открылась без стука. На пороге стоял тот самый послушник – посыльный брата Гарри. На молодом парне не было лица.

– Что? – прищурив один пьяный глаз, покосился на вошедшего Веко.

– Ваше Преосвященство! Брат Гарри мёртв…

Лиам и Морис вскочили, опрокинув стулья, и выбежали из комнаты, бесцеремонно оттолкнув послушника в сторону. Тот побежал за ними крича: «На стене… У башни! Слева от башни!».

Когда они поднялись на стену, там уже было человек пять монахов и столько же стражей из дозора. Брат Гарри лежал на спине с широко открытыми глазами. Первые снежинки ложились на белки его глаз и на оскаленные зубы и не таяли. Правая рука его скрывалась под другим телом, навалившемся сверху. Ещё поднимаясь по лестнице, Лиам и Морис слышали возбуждённо спорящие голоса, но при их появлении они стихли. Монахи и стражники расступились, и Морис, присев у тел, приложил пальцы сначала к горлу монаха, потом к горлу второго трупа.

– Холодны как камень, – доложил Морис, – Что случилось? Переверните этого! Кто он?

Двое стражников перевернули тело, лежащее лицом вниз.

– Вилли? – вырвалось у Мориса, – Это Вилли?

– Вильям Брок! – доложил один из гвардейцев, – Капитан королевской стражи.

Рука брата Гарри сжимала оклс, вошедший по рукоятку в грудь Вилли, но и рука капитана не отпустила короткий клинок, пронзивший сердце монаха. Грубые переворачивания тел не заставили их мёртвые руки выпустить оружие.

На лестнице послышался топот ног и крики: «Ви-и-и-лли! Я бегу! Ви-и-илли! Погоди! Вилли!»

– Это Ноэль. – сказал один из стражников.

Все гвардейцы приготовились к появлению долговязого Ноэля, и когда тот выскочил на стену, обхватили его со всех сторон, скрутили руки и отобрали меч.

– А-а-а! – грохотал Ноэль, – Твари! Убили Вилли! Поганые монахи! Я вас всех порву! Всех! Отпусти меня! Отпусти! Дайте мне их! А-а-а-а!

Пена взбилась в уголках его рта. Глаза бешено вращались. Он почти вырвался из рук товарищей, но, споткнувшись о вовремя выставленную ногу, упал лицом вниз. Сверху навалились его собратья, и, снова подняв на ноги, потащили на лестницу. По бороде и усам Ноэля струилась кровь из разбитого носа. Он уже не кричал, а ревел, как медведь.

– Оба тела в штаб! Быстро! – Веко развернулся, взял под руку Мориса и потащил его со стены.

– Подожди! – сопротивлялся Морис, – Надо всё осмотреть!

– В штабе осмотрим, – ответил Лиам и покосился на освещённое окошко под самой крышей башни.

– Капитан Брок обходил посты. Я и Дэрек, – гвардеец махнул головой в сторону друга, стоящего рядом, – Сопровождали его. У северной башни капитан остановился, он искал кого-то взглядом.

– Я ещё подумал: «Кого он ищет?», – вставил Дэрек, – И Бранд подтвердил, что там поста уже лет пять нет.

– Да! И тут из амбара… – подхватил Бранд, – Знаете, там амбар напротив башни?

– Знаем, – подтвердил Морис, – продолжай.

– Из амбара вышел брат Гарри и подошёл к нам. Они пожали друг другу руки. Они вообще друг друга уважали. Я понять не могу, как они…

– Сейчас не об этом, – остановил Лиам гвардейца, – Рассказывай, что видел!

Бранд кивнул и продолжил:

– Пожали они руки, значит… И брат Гарри говорит: «Надо бы вернуть сюда пост, Вилли!» А мы только что с Дэреком вспоминали, что поста лет пять как нет… Да, извините, Ваше Преосвященство! Опять я не о том… Вот. И вот этот малой, – Бранд показал пальцем на послушника брата Гарри, – Тоже из амбара вышел и стоял в дверях. Капитан Брок говорит: «С какого чёрта?! Пост… Крыс амбарных гонять?». А брат Гарри на нас покосился и говорит: пойдём, дескать, покажу тебе кое-что!

– Мы сначала за ними пошли, – подхватил Дэрек, – А брат Гарри шепнул что-то капитану, и он приказал нам остаться. И мы остались. Вот и малой с нами был. Он нас в амбар позвал. Угостил солониной и по чарке поднёс для сугрева. Сегодня особенно холодно, и очень это кстати пришлось! Мы сидели в амбаре и болтали о том о сём.

– А куда они ходили, мы не видели, – закончил Бранд, и оба гвардейца покосились на трупы у алтаря.

– Ясно… – Морис, сидя за столом, вырезал ножом из куска полена фигурку какого-то животного, – А как думаете… Откуда могла возникнуть потребность, по мнению брата Гарри, в организации поста у северной башни?

– Простите, Ваше Превосходительство! Не понял, чего поста у башни?

– На хрена пост у башни? – пояснил Лиам. Он перестал маячить и сел рядом с Морисом.

Гвардейцы пожали плечами, посмотрели друг на друга в недоумении, и Дэрек промямлил:

– Говорят, там в башне поселился кто-то… Но мы толком не знаем ничего.

– Кристина-кухарка говорила, что леший из леса на цепи сидит наверху, – Бранд будто стеснялся того, что говорил. – Но у Кристины и сорока – ведьма, и башмак – копыто!

– Ладно! – Лиам сдул стружки от фигурки животного Мориса на пол, – Дальше что было?

– Мы сидели… Долго сидели, – продолжил Дэрек, – Ещё по чарке выпили. Малой всё в окошко поглядывал. Вдруг слышим, кричит кто-то: «Стража! Караул!». Мы выскочили на улицу. А там этот белобрысый эсборец стоит и орёт. Он нашёл на земле шлем капитана и в руках его держал. Мы подошли, он нам шлем отдал и говорит: держите, мол, нашёл вот тут. И на землю показывает. Как раз под тем местом, где на стене, – он кивнул на трупы, – Их нашли.

– Я Дэреку говорю: «Не отпускай его», – вступил Бранд, – А мы с малым на стену побежали.

– Да он и не собирался уходить. Стоял как миленький, – вставил Дэрек. – Улыбался всё…

– А чего он лыбился-то? – Лиам покосился на фигурку, вырезанную Морисом, которая стояла теперь перед ним на столе. – Эсборец-то?

– Пёс его знает! – пожал плечами Дэрек, – От нервов, наверное. Он всё время лыбился и даже подмигивал. Дурачок какой-то…

– Ну ладно. – Лиам взял фигурку со стола и крутил её в руках, разглядывая. – И вы его, значит, в каземат отвели.

– Дэрек отвёл и запер. А я остался у тел. Малой к вам побежал. Ну а тут набежали монахи и наши. Потом и вы пришли.

– Дэрек! Бранд! – Морис подошёл к гвардейцам и протянул им по очереди руку.

Те растерялись, и Дэрек было хотел поцеловать протянутую кисть, но Бранд стукнул его в бок, и тот неуверенно пожал её, слегка присев.

– Вы всё верно сделали. К вам вопросов у меня лично нет! – Морис напустил на себя грозный вид. – Если ещё что-то вспомните, сразу идите ко мне или к Веко. В любое время! Король полностью вам доверяет. Вы свободны!

Спешно поклонившись, стражники протиснулись в дверь.

– Ты тоже иди! – отпустил Лиам послушника Гарри, – Никому ни слова. Сразу в келью. Запрись до утра.

Малой исчез за дверью, а Лиам встал и подошёл к бюро. Позвенев стекляшками, он нашёл нужную и вернулся с ней за стол, поставил фигурку, вырезанную Морисом, в чашу и полил из стекляшки красными чернилами.

– Красный волк? – Морис смотрел на покрасневшую фигурку.

– Кровавый, – вздохнул Лиам, – из его снов, с моей салфетки, из моего детства…

– Эсборца сюда позовём или сами сходим?

– Са-а-ами! – протянул Лиам, вынимая фигурку из чаши.

Они шли вдоль стены замка по свежему белому снегу.

– Если бы снег пошёл на пару часов раньше, то могли бы остаться следы, – в задумчивости сказал Морис, – И если бы там был кто-то третий, мы бы увидели.

– Зачем они на стену полезли? – спросил Веко.