Он повернулся в сторону дома и увидел испуганные лица дочерей.

– Скоро стемнеет, нам нужно заканчивать, я сильно устал. Я даже и подумать не мог, что здесь так много работы, – подходя к крыльцу, сказал отец, и они все вместе зашли в дом.

Спустя час в окнах некогда брошенного дома зажегся свет. Его новые жители суетились на кухне, очевидно, готовился ужин. София старательно повесила шторы на окна, и теперь внешнему миру стала недоступна бытовая суета этого дома. Отец приготовил великолепную пасту с индейкой и отварил фасоль. Николь и София трудились над салатом со шпинатом. За столом они бурно обсудили будущее убранство дома и неопровержимый успех в его уборке. Джозеф взял отпуск, дабы довести до ума весь дом и провести больше времени с дочками, пока они адаптируются к новому месту. В тот вечер все легли спать рано, физические нагрузки и плотный ужин – две важные составляющие крепкого сна. Девочки уже давно спали, пока Джозеф дочитывал главу одного из романов Джейн Остен. Его отвлек шорох на лестнице, с минуту глядя на дверь комнаты, он продолжил чтение. После шорох повторился с большей интенсивностью. Джозеф списал его появление на собаку и перелистнул страницу. Спустя пять минут на кухне что-то упало с громким грохотом, и поднялся собачий лай. Джозеф подскочил с кровати и поторопился вниз. Бонни гавкала на стол, с которого упала тарелка с фруктами, при виде хозяина она усмирила свой пыл и вильнула хвостом.

– Веди себя как подобает воспитанной собаке, хорошо хоть не разбилась, – прошептал Джозеф, Бонни в ответ заскулила.

Он поднялся к себе и, потирая уставшее лицо, выключил светильник. Книгу положил на тумбу и всем весом повалился на кровать. Когда переезжаешь в новый дом, сначала боишься всяких звуков, но позже привыкаешь к ним и всем находишь объяснение. То домашнее животное балуется, то сквозняк в прихожей. Джозеф спал очень тревожно, он то и дело вертелся с боку на бок. Его лоб покрылся испариной, несмотря на то, что в доме снова поднялся жуткий холод. Сновидения его быстро чередовались мерзкими и пугающими картинами, которые поутру он забыл, но вот одна ему запомнится на всю жизнь. Он впал в то состояние, которое узкие специалисты называют сонным параличом. Лежа на спине, он ясно видел свою комнату. Из полумрака в углу справа от двери на него вылетела белая птица и села ему на лицо. Превозмогая телесный блок и выходя из такого состояния, он прибегнул ко всем своим жизненным силам. Это было похоже на полет вверх обратно из бездны, в которую он только что упал. С громким жадным вдохом он проснулся и соскочил с кровати. Рядом с его ногами упала мертвая птица.

– Надо же, ты еще и бедную птичку завалил. Ну что ж, поздравляю, общество защиты животных тебя покарает, – язвил Энтони.

В комнате допроса застыла тишина.

– Я никого не убивал! Слышите! Я не убийца! Черт вас дери! – завопил в слезах подозреваемый.

Он предпринял тщетную попытку раскаяться, будучи уже связанным на стуле. Джозеф повернулся в сторону звукозаписывающего аппарата и четко с расстановкой произнес: «Я, Джозеф Итан, находясь в здравом уме и памяти, утверждаю, что вчера и вообще никогда в жизни я никого не убивал!»

– Я смотрю, ты не только литератор, но и актер, – обронил Энтони.

Он раздражающе щелкал ручкой, что привлекло внимание Джозефа, и его лицо, залитое слезами, испепеляло это ненавистную ручку взглядом.

– Мистер Итан…

– Какой, мать его, мистер! Я уже устал слушать эту дребедень, Джонатан! – сотрясая воздух, произнес Энтони.

– Мистер Итан, мое терпение превосходит терпение моего напарника стократно, но даже оно имеет свой предел, – спокойно проговорил Джонатан.

Дайте мне закончить, я все расскажу!

* * *

Джозеф набросил на свои плечи куртку и обул на босые ноги ботинки. В руках у него был труп птицы, замотанный в какую-то ткань. Он отправился в амбар за лопатой, чтобы похоронить птицу в дальнем углу участка. Тем временем в доме София проснулась от жуткого холода, ножка, которую она по обыкновению привыкла держать вне одеяла, побелела от обморожения. Она села и потерла сонные глаза. Дверь в их комнату была открыта, и малышка подняла взгляд на дверной проем. Громкий крик в тот момент застыл в ее горле, страх сковал его стальным тросом, и бедняжка не смогла произнести ни звука. Детский мозг не смог справиться с наплывом страха и отказал в проявлении любых чувств. С полминуты ее зеленые глаза мучительно разглядывали это через пелену соленых слез, которые искажали изображение, добавляя ему более ужасающий вид. Холод усилился, что стало причиной пробуждения сестры.

Глазами Софии:

– Николь, посмотри в коридор, – пропищала младшая,– посмотри!

В коридоре стоял мужчина. Он был такого роста, что ему пришлось склониться под потолком. Такая поза позволила ему смотреть на Софию только исподлобья. Он был одет в светлую пижаму, волосы его были черные, до ушей. Ноги его были босые и огромного размера.

Глазами Николь:

– Что? Ты бредишь? – сонным, слегка хриплым голосом спросила старшая сестра.

Она протерла глаза и увидела, что младшая лежит с закрытыми глазами на кровати и просит ее посмотреть в коридор. От такого вида Николь была шокирована, но страх не овладел ей полностью. Ее кровать стояла рядом с дверью, слева от нее, в то время как кровать сестры была в дальнем углу напротив двери. Николь, не слезая с постели, потянулась к дверному проему. Одним глазом она выглянула в коридор, в котором ничего не было. Она внимательно осмотрелась и села обратно в постель.

Глазами Софии:

– Николь, проснись, Николь! – уже еле слышно пищала София.

Старшая сестра спала крепким сном. Человек, стоявший в коридоре, сделал вдох, который по звуку напоминал вдох лошади, и на выдохе из его ноздрей вышел пар. Он сделал тяжелый, но быстрый шаг, и половицы под его весом заскрипели. Его огромные ступни издавали глухой стук на каждый шаг. В момент, когда он должен был уже просунуть сначала голову, а потом всем телом пройти в детскую, дверь с громким хлопком закрылась.

Этот хлопок был слышен даже в конце участка, где отец закапывал птицу. В секунду он откинул лопату, и все силы бросил на бег широкими шагами. Спустя минуту он был уже на втором этаже. Дочери плакали навзрыд, обнявшись на полу. Что происходило с отцом в этот момент, едва ли можно подобрать слова для описания. Он бросился к своим дочерям и обнял их.

– Господь праведный, что произошло!? – дрожащим голосом спросил он, укутывая обеих своей курткой.

– Я видела дядю в коридоре он… он был такой огромный и… и такой страшный, – пытаясь одержать вверх над плачем, произнесла София.

– Я видела, что она во сне просила меня посмотреть в коридор, но там ничего не было, – вытирая слезы, произнесла Николь.

– Что за выстрел был? Этот дядя стрелял!?

– Нет, это дверь захлопнулась сама, когда он начала заходить в комнату, – на последних словах София зашлась в рыданиях, дергаясь всем телом.

– Господи, боже мой, что творится? – прошептал отец и еще сильнее обнял дочерей.

В ту ночь девочки уснули под утро. Стресс вымотал их до изнеможения так, что обе они предались грезам с мокрыми от слез щеками. Отец уснул за час до будильника. Все втроем они спали на отцовской кровати.

Тем утром, сидя за завтраком, никто из них не проронил ни слова. Окончив трапезу, отец решил нарушить это молчание.

– Мне нужно съездить в ближайший городок в строительный магазин. Необходимо срочно наладить отопление, заменить всю сантехнику, электрика тоже требует внимания.

– А ты купишь нам семена роз? – вполголоса спросила младшая.

– Да, папа, мы бы хотели растить много разных цветов возле дома, – подхватила старшая.

– Цветы? Я считаю, что это замечательная идея. Идите собирайтесь.

Джозеф копошился возле своего джипа, и, вдруг почувствовав на себе взгляд, он обернулся на соседский участок. Майкл сидел в кресле на веранде и сверлил его своим проницательным взором. Их дуэль взглядов прервала шумная компания троих новых жильцов, Бонни заняла свое любимое место рядом с водителем, а девочки устроились на заднем сиденье. Сосед сопроводил их взглядом и перевел взор на горизонт. Весь путь все четверо молчали. Джозефа обуревали мучительные мысли о вчерашнем происшествии. В юной психике девочек сработала блокировка воспоминаний, и им уже отчасти казалось это сном. Сном, который отложится стрессом в их сознании и будет мучить их во взрослой жизни. Вот на горизонте показались одноэтажные строения по обеим сторонам дороги, через два перекрестка Джозеф остановил джип возле магазина «Мастер». Девочки с собакой остались в джипе. Отец взял два смесителя, монтировку, отраву для грызунов и три ловушки, ведро пропитки против плесени и множество мелких сантехнических деталей. На кассе его поприветствовала женщина средних лет, в очках, с седовато рыжими волосами и пухлыми щеками.

– Доброе утро! Все нашли, что было нужно?

– Да, – протянул было он, – хотя нет, постойте, амбарные замки!

– Замки здесь, за прилавком, большие или маленькие?

– По одному обоих размеров, пожалуйста.

– Вы приехали выполнять какие-то работы в наших краях?

– Да, то есть нет, мне в наследство достался дом, и я занимаюсь его обустройством.

– Дом? В наследство? – удивилась продавец и прекратила подсчет товара.

– Да, дом покойного Генри.

Продавщица замерла. Амбарный замок выпал из ее рук.

– Что с вами?

– Нет-нет, все в порядке, что-нибудь еще?

– Надеюсь, ничего не забыл.

– С вас три доллара и сорок центов.

– И подскажите, пожалуйста, где я здесь могу найти магазин автозапчастей?

– Проедете первый перекресток, а на следующем поверните налево, там, в конце улицы, увидите магазин.

– Спасибо, всего вам доброго! – сказал Джозеф, забирая пакет.

– Берегите себя, – испуганным шепотом произнесла продавщица.

Смущенный таким прощанием он вышел на улицу и положил пакет в кузов.

– Папа, ты не забыл семена? – возразила София.

– Вот черт! Я на минутку обратно.

Джозеф вернулся за семенами и застал продавщицу за каким-то нервным разговором по телефону. Увидев его, она резко бросила трубку.

– Все-таки что-то забыли?

– Да, семена, желательно роз.

– Есть только красные.

– Отлично, подойдет.

Девочки с удовольствием получили каждая свой пакетик семян и поблагодарили отца. Они отправились в магазин автозапчастей. Джозеф тихонько зашел в павильон и застал продавца за просмотром эротического журнала. На его приветствие толстый парень в кепке и красной клетчатой рубахе подскочил со стула и поторопился спрятать журнал под прилавком.

– Добрый день, сэр, чем могу помочь?

– «Кадиллак» 67-го, что-то барахлит карбюратор… – не успел договорить Джозеф, как толстяк его перебил.

– На это старье карбюратор уже не найти, есть один выход: починить старый вот этим ремкомплектом.

– Отлично, еще канистру моторного масла.

– Один момент, – отскочил продавец и вернулся с канистрой обратно к прилавку, – вот, что-нибудь еще?

– Нет, сколько с меня?

После расчета Джозеф пополнил кузов своего джипа новым пакетом и сел за руль.

– Я заприметил вот там закусочную, может, у них есть мороженное?

– Да, давай заедем, пап! – в один голос залепетали сестры.

На обратном пути Джозеф, попивая кофе, любовался детьми в зеркало заднего вида. Они с наслаждением лопали мороженое, любуясь бескрайними полями. Отцовское сердце ныло. Он временами ощущал пудовую гирю в груди, предчувствие чего-то страшного нарастало в его сознании. Дабы заглушить тревогу, он включил радио, из динамиков послышался голос старины Фрэнка Синатры. Джозеф потеребил Бонни за шею и слегка улыбнулся.