Подполковника Литвиненко выпустили из служебного помещения в «Белом доме» в начале девятого утра, когда еще толком не рассвело. Он почувствовал, что могли бы выпустить и раньше, но нарочно дали ему время поразмыслить о своем поведении. В ГУВД, на Лубянку или в какое-то еще из силовых ведомств его не возили, всё время держали там, где базировалась охрана гигантского здания.

Ни одно официальное лицо не задало ему ни единого вопроса, никто не предложил подписать какую-нибудь бумагу. Исходя из этого, он сделал вывод, что судьба его сейчас решается где-то высоко на властном Олимпе, и варианты, как всегда, возможны разные. Что ж, на такой службе поневоле станешь философом. Научишься ценить каждый миг, пока жив, и принимать случившееся как естественную неизбежность.

Его жизнь в мире интриг и тайных операций была не слишком долгой. Впрочем, если бы вдруг довелось писать мемуары, вышла бы захватывающая повесть. Хотя о многом из того, что происходило с ним, он обязан молчать еще много лет. Подписки, которые он в разное время давал – не канцелярская формальность. Жаль. В глубине души офицер ФСБ мечтал о своей доле славы…

На выходе непроницаемые сотрудники ФСО вернули ему всё изъятое: документы, оружие, деньги, мобильник. Телефон пришелся весьма кстати, так как его куртка осталась вчера в офисе «ЛогоВАЗа». Он вызвал такси и отправился на Новокузнецкую. Там, на проходной Дома приемов, его тщательно рассмотрели в глазок, потом пустили в предбанник.

– Подождите, пожалуйста, – сказал ему охранник, квадратными плечами закрывая проем.

И подполковник всё абсолютно правильно понял. Куртку, шапку и шарф ему вынес второй человек из службы безопасности. Литвиненко без суеты оделся, на миг почему-то представив себя в гардеробе Большого театра. Вложил чужой мобильник в руку охраннику и, не прощаясь, вышел на улицу. Постоял несколько секунд, поглядел на купол храма на углу и прогулочным шагом побрел в сторону метро «Павелецкая».

«А что? Уволят из органов, начну в самом деле книжки сочинять. Художественные», – решил он.

Андрей вернулся без пятнадцати девять, когда девушки, уже предупрежденные им по телефону о том, что опасности на горизонте нет, успели подготовиться к его приходу. Обе они, чистые, причесанные и благоухающие фруктовым гелем, допивали чай с печеньем, когда он вставил ключ в замок. Вид у них был чертовски привлекательный.

– Ну что, красавицы? Налейте и мне, что ли.

Он чмокнул обеих в щеки, с благодарностью принял кружку чая.

– Если ты скажешь, что опять есть план, я тебя изувечу, – заявила Екатерина.

– С какой части тела начнешь?

Она в ответ всплеснула руками.

– Производил впечатление культурного человека!

– То был очередной отвлекающий маневр, – сказал Андрей.

Лариса чуть не поперхнулась печеньем.

– Зря ты ржешь, между прочим, – заметил он. – У меня к тебе назрел серьезный вопрос. Или почти серьезный…

Кольцова прекратила жевать.

– Мы ведь будем дружить дальше? Да или нет?

Депутат Игрунов прибыл в штаб-квартиру партии «Яблоко» на Новом Арбате, когда стрелка часов почти вплотную подобралась к девяти. Там уже нарастала ежедневная суета. Машина кандидата со скучающим водителем стояла у входа в высотное здание. Агитаторы столпились в фойе первого этажа, дожидаясь своей очереди на получение печатной продукции. Из кабинетов неслись телефонные трели.

После того, как депутат оставил пальто, шарф и портфель в приемной, секретарша провела его дальше по коридору и распахнула одну из дверей.

– Вячеслав Владимирович, проходите скорее. Жду от вас подробных объяснений, – словно продолжая утренний разговор, сказал ожидавший его кандидат.

– В принципе всё не так страшно, но, возможно, потребуется ваше вмешательство, – заговорил сконфуженным тоном Игрунов.

Одновременно он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок, развернул его и положил на стол. Иногда кивая в ответ говорившему депутату, партийный вождь приблизительно за минуту изучил содержимое послания, едва заметно улыбнулся, взял авторучку и наложил резолюцию поверх листа. Потом ладонью хлопнул по столешнице.

– Извините, я в такие мелочи вникать не буду. Город поручен вам, с вас я и спрошу за результат.

Он встал, и за ним поднялся Игрунов, беря бумагу.

– Осталось полмесяца. Надо собраться! – бросил кандидат, выходя в коридор.

Секретарша по телефону терпеливо убеждала кого-то, что Григорий Алексеевич в настоящее время очень занят.

Смену, которая заступила утром, руководивший операцией полковник Парфенов даже не стал лишний раз предупреждать насчет повышенного внимания и бдительности. Такая накачка была лишней. В Федеральной службе охраны, в которую недавно влилась Служба безопасности президента, состояли профессионалы. Машина ФСО со спецтехникой дежурила на расстоянии прямой видимости от «яблочного» штаба, рядом с кинотеатром. Она ловила каждый звук с мобильного телефона кандидата. Совсем близко находились еще четыре автомобиля с оперативниками, готовые сорваться с места. Сигнал могла подать и группа, которая слушала городские номера.

Входящий звонок на мобильник прозвучал в десять часов две минуты.

– Григорий Алексеевич, это Игрунов, – раздался мужской голос. – Есть новости. На меня только что вышла Екатерина Федотова. Помните такую?

– Что?!

Сотрудник на посту чуть не подпрыгнул, кажется, вместе с Явлинским.

– Она готова передать нам посылку.

Кандидат часто задышал в трубку.

– Она будет в ГУМе, у фонтана, в 11.15. Раньше никак не успеет, – говорил Игрунов. – Вы в штабе?

– Да, – отрывисто ответил кандидат в президенты.

– Я заеду максимум через полчаса и сразу к ней.

Сотрудник уже вызывал по защищенной связи полковника Парфенова. Полковник без заминки передал информацию генералу Крапивину, а генерал взялся за телефон кремлевской АТС. Глава президентской администрации распорядился держать его в курсе происходящего.

Слова депутата Игрунова косвенно подтвердились. Ровно в 10.00 на его мобильный телефон, согласно данным компании-оператора, действительно поступил звонок. Разговор длился чуть больше минуты. Звонили из Бабушкинского района столицы, с улицы Менжинского, 38, корпус 3. Туда, включив сирену с мигалкой, отбыла одна из оперативных групп.

Суета в штабе на Новом Арбате с течением времени дополнительно усилилась. Орава агитаторов в белых манишках с эмблемой «Яблока» совершенно заполонила фойе и частично переместилась на тротуар перед «высоткой». Припарковалось еще несколько автомашин, а два микроавтобуса с фотопортретами кандидата и лозунгом «Только за Явлинского!» во весь борт проехали во внутренний двор.

Игрунов подкатил к парадному входу в 10.24 на собственной «девятке» со стороны Садового кольца. Поспешно преодолел пространство между проезжей частью и входом и скрылся внутри штаба, неся большой кожаный портфель на ремне. Через пять минут он вернулся с тем же портфелем на плече, сел в авто и направился по Новому Арбату к центру. Всю дорогу до ГУМа, аккуратно сменяя друг друга, его вели машины самой незаметной спецслужбы России.

Когда депутат Игрунов трусил от своей «девятки» к подъезду, кандидат в президенты, чей образ украшал микроавтобусы, надел пуховик, накинул капюшон, взял с тумбочки почти такой же пухлый портфель, а мобильник оставил на столе и двинулся по коридору прочь из своего офиса. Двое или трое добровольцев узнали-таки его и даже успели поздороваться. Кивками ответив на их приветствия, Явлинский добрался до отдельной двери на первом этаже, которая вела во двор, и осторожно приоткрыл ее.

Один из партийных автобусов сдал назад, так что его дверца очутилась перед самым черным ходом здания. Кандидат заскочил в салон и прилег на свободные сиденья сзади, будто решил отдохнуть и набраться сил. Водитель зашел вслед за единственным пассажиром и укрыл его, как одеялом, бело-зеленым баннером, который растягивали на митингах перед трибуной. Ткань, оставленная в салоне с прошлого мероприятия, пришлась очень кстати. Шторки на окнах водитель задергивать не стал.

В то время, как депутат покидал штаб и садился обратно в машину, микроавтобус медленно выруливал из внутреннего дворика. Проехав по ближайшему переулку, он затем частично повторил маршрут Игрунова по Новому Арбату до поворота на Знаменку, а с нее повернул на Волхонку. Его перемещения ничуть не заинтересовали наблюдателей из ФСО, и автобус, не превышая дозволенной скорости, далее обогнул восстанавливаемый храм Христа Спасителя и выехал на Пречистенскую набережную.

Персональный автомобиль кандидата в президенты по-прежнему стоял у парадного входа в штаб…

Станция «Китай-город» была, наверное, одной из самых загадочных для приезжего человека. Мало того, что на ней причудливо сходились и расходились две разные линии метрополитена, наверх вела куча выходов, в которых Андрей, несмотря на указатели, едва не запутался. К счастью, у него оставался запас времени.

Нужный выход вывел его прямо к четырехэтажному, несколько обшарпанному дому, видом своим гораздо старше московского метро. На похожую архитектуру помощник депутата вдоволь налюбовался в своем Романове-на-Волге. Нижний этаж, как это было практически повсюду в центре, занимали разнообразные офисы и закусочная.

«Лубянский проезд, 27/1», – прочел Андрей на табличке, не сумев сдержать усмешку. «Да, никуда нам не деться от этого», – подумал он и затем увидел чуть поодаль агитационный микроавтобус. Прямо на него глядел нарисованный кандидат с волнистым чубом. Дальше, за автобусом и сквером с памятником Кириллу и Мефодию на пригорке, на фоне пасмурного неба темнели строения бывшего ЦК. «Красиво, блин, и практично», – оценил он место свидания и способ маскировки.

Водительское место в автобусе пустовало, шторки на окнах салона были задернуты. Андрей осмотрелся по сторонам, нажал ручку боковой дверцы. Не став отодвигать ее до упора, боком протиснулся внутрь. Видимо, на его лице отразилось что-то вроде изумления, так как Явлинский, одиноко сидевший через два сиденья от входа, сказал ему:

– Вы располагайтесь, будьте как дома. Водитель отошел чайку попить.

В начале двенадцатого у фонтана в ГУМе не было толпы. Пустовато, впрочем, оказалось и на всем первом этаже главного магазина страны. Для наружки это создавало кое-какие проблемы, поэтому сотрудникам пришлось изображать посетителей соседних торговых точек. Игрунов явился раньше срока, еще в 11.09, и переминался с ноги на ногу, периодически озираясь. Его вид явно выдавал волнение.

Группа, отправленная на улицу Менжинского, обнаружила квартиру лишь с одним живым существом в лице кошки. Елена Валентиновна терлась о брюки офицеров ФСО и заливисто урчала, но поведать им ничего не смогла. Было видно, что в квартире кто-то ночевал, а также совсем недавно мылся и пользовался кухонными приборами.

Полковника Парфенова это не расстроило. Судя по времени (а доклад из квартиры на Менжинского поступил без пяти одиннадцать), Екатерина должна была находиться уже близко к месту встречи.

Всё сходилось в немудреном пасьянсе.

В 11.12, без наушников прослушав финальную часть записи, кандидат в президенты подвинул к Андрею свой кожаный портфель.

– Пересчитайте.

Запрошенная сумма была налицо. Помощник депутата Кузина поднял глаза на кандидата. Всё закончилось просто и буднично, почти как в продовольственном магазине. Погони, выстрелы, пятно крови на рубашке Пола, удар в правое крыло, отлетающий в снег человек, вой сирен, хождения, звонки, мучительное ожидание – и вот они, настоящие зеленоватые бумажки, расфасованные по пачкам.

Двести тысяч долларов США.

Один миллиард сто двенадцать миллионов рублей по текущему курсу ЦБ РФ.

– Спасибо.

Явлинский хмыкнул насмешливо или, может, тоже облегченно.

– Пожалуйста. Хотя это вам скорее спасибо. Даже я не ожидал, что они фактически договорятся. Кто бы мог такое вообразить еще полгода назад?