Антонио Морале: Семь. Гордыня – 2

Глава 1

– Что скажешь, Лиз?

– Да что сказать… – пробормотала она мне в ответ, склонившись над телом, лежащим на разделочном столе патологоанатома, и пожала плечами. – Тварь она и есть тварь.

– Это я и без тебя знал…

 Мы стояли над этим странным трупом в лаборатории сестры, Лиза копошилась с задумчивым видом в его внутренностях, испачкав руки почти по локоть, а я воротил нос от неприятного и, честно сказать, мерзкого запаха.

Это в темноте поместья оно смотрелось жутким монстром. Сейчас же, под яркими лампами лаборатории, вымытое и разделанное тело выглядело почти обычно. Почти… Если не считать несколько неестественное расположение внутренних органов, грубую тёмную кожу, широкую пасть с острыми, иглоподобными зубами, странные зрачки и когти.

Я не выдержал, коснулся пальцем когтей, ковырнул, безуспешно пытаясь сломить или вырвать хотя бы один, бросил эту затею, потянулся к медицинским приборам на столе Лизы, взял острые щипцы и попробовал отрезать коготь… Ни-че-го! Даже царапину не получилось оставить, словно окаменевшие и заточенные ногтевые пластины.

И всё-таки, это очень хорошо, что мне не пришлось познакомиться с ними в ближнем бою. Повезло. Да и вообще – они вели себя на удивление тупо. Хотя, если верить Лизке, утверждавшей что это какой-то опытный, недоделанный или урезанный образец с очень узким функционалом или профилем выполнения работ, не удивительно.

– Алекс! – окликнула меня сестрёнка.

– Что?

– Хватит. Ты мне мешаешь.

– Да я… Ладно. – я отбросил в сторону щипцы, сунул руки в карманы и задумчиво посмотрел на выпрямившуюся Лизку. – Ну что?

– Ну… Это всё-таки не моя специализация. – осторожно начала она. – Могу сказать одно. Это не совсем человек.

– Ну, это и так было понятно… – хмыкнул я.

– Не умничай! Такое впечатление, что кому-то не терпелось испытать своё творение в реальном бою, и он выпустил их в нашем доме. У него отсутствует немалый перечень жизненно важных органов. – задумчиво пробормотала сестрёнка. – А ещё и репродуктивная система. Странно…

– Сырой образец?

– Угу. Но усилена кожа, увеличена мышечная масса, когти ты сам видел, а уровень регенерации просто зашкаливает.

– За счёт чего? Как они высасывают энергию или соки из жертв? Выяснила?

– Этого я не поняла. – нахмурилась Лизка. – Я же говорю – это не мой профиль. Нужно пригласить специалистов, пусть разбираются. И всё-таки, это умно, – восхищённо покачала она головой, – встроить регенерацию в пищевой аппарат. Немножко доработать и выйдет идеальный солдат, не знающий жажды, голода, боли, страха и почти не имеющий недостатков.

– Если не считать, что они жрут других людей.

– Ну, я бы не назвала это недостатком. – снова пожала плечами Лизка, стянула с себя окровавленные медицинские перчатки, кинула их в мусорное ведро, облокотилась о противоположный стол задницей и перевела взгляд на меня. – В конце концов, на поле боя как раз этого добра хоть отбавляй. Перекусил, и ты снова в бою.

– Есть мысли, кто может стоять за этим и кому это выгодно?

– Да кто угодно! У отца столько врагов, что мне не хватит пальцев двух рук!

– В этом я не сомневаюсь. Но у кого есть такие возможности, Лиз? Подумай!

– Хм… – Лиза ненадолго нахмурилась. – Список, конечно, будет чуть меньше, но всё равно внушительный – начиная от простых конкурентов, и заканчивая теми, кому мы насолили за последнее время. Сейчас куда ни плюнь – у каждого есть своя лаборатория, где проводят либо генетические эксперименты, либо разработку новых лекарств, либо усовершенствования человеческого тела. Мир чокнулся, Лёш! Уже давно.

– Ладно, оставим лирику. – недовольно поморщился я. – Что насчёт ближайшего круга? Твой муж, например… Сейчас он у руля? Или кто всем у нас заправляет в отсутствие отца?

– Ты дурак, Алекс? Мой муж?! – Лизка округлила свои и так огромные глаза.

– Почему нет? Самый очевидный вариант. – пожал я плечами.

– Да я скорее поверю, что ты за всем стоишь…

– А если и так? – слегка улыбнулся я. – Чью сторону ты выберешь, мою или отца?

– Ты и правда идиот! – фыркнула Лиза. – Я не буду выбирать, решайте свои проблемы сами! Но за Васю лично отрежу яйца тому, кто это всё устроил!

– Хорошо. Но это не я. – успокоил я раскрасневшуюся от гнева сестру.

– Хорошо. – снова фыркнула она. – Но и не мой муж! Он… Ты не понимаешь! Он слишком умён для этого. Ему нравится управлять империей отца из-за его спины, как серому кардиналу, быть в тени и при этом обладать реальной властью. У него все есть – деньги, сила, влияние, любовницы и любовники… Предать отца – значит потерять всё это. Это самоубийство чистой воды, его кинут его при первой же возможности. Сожрут, растопчут и не поморщатся. Это самый тупой вариант, Алекс, который ты мог придумать.

– Ясно. Учту это. – легко согласился я. – Что насчёт Ольги?

– Твоей матери? – удивилась сестрёнка ещё сильнее тому, что я так быстро генерирую подозреваемых из нашего ближнего круга.

– Угу. Другой Ольги я не знаю. Что она здесь делает, как думаешь? Тебе не кажется подозрительным её появление на пороге нашего дома как раз в день нападения?

Лиза нахмурилась и замолчала, посмотрела на труп, лежащий на столе, перевела задумчивый взгляд в потолок, и лишь через минуту уверенно мотнула головой и заговорила:

– Не думаю. Оля здесь точно не при чём. Это было бы верхом тупости, устроить это всё и заявиться к нам. Я ведь тоже на неё сначала подумала. Это ведь идеальный вариант – устранить отца и Васю, а потом через тебя подобраться к нам и нашим деньгам…

– Но? Будет «но»? – заметил я заминку сестры.

– Но она не такая. – упрямо помотала та головой. – Твоя мать поэтому и сбежала от отца – все эти игры не для неё. Деньги, власть, светские приёмы, фальшивые улыбки… Она простая, Алекс. Ей нравилось заниматься наукой, как и мне, исследованиями, копошиться в лаборатории и нянькаться с пробирками…

– Тот не такой, эта не такая… – проворчал я. – Одни бессеребренники вокруг! Прошло почти двадцать лет, Лиз! Люди меняются. И поверь, она точно не та наивная дурочка, какой была. Мы с ней пообщались немного, – я поморщился, – и ей точно что-то от меня нужно. Или от нас.

– Возможно. – Лиза пожала плечиками и уверенно добавила: – Возможно, она что-то знает, раз объявилась именно сейчас. Но она точно в этом не замешана.

– Что ты вообще о ней знаешь?

– Мои сведения немного устарели. – хмыкнула Лиза. – Помню, какая она была испуганная и скромная, когда попала в наш дом. Такая тихая, всегда немного грустная и задумчивая. Отец вечно был недоволен ею, ему не нравилась, что она сутками напролёт пропадала в своей лаборатории. Оля была для него просто красивой куклой. Потом она родила тебя, и стало всё ещё хуже.

– Ты сказала, она занималась наукой. Чем именно?

– Клонированием. Отец сначала поддерживал её эксперименты, но потом забросил это и прикрыл проект Ольги. Клоны слишком долго росли, получались разумными и могли быть выращены только в женщинах, с пробирками что-то там не ладилось. Сейчас уже технологию усовершенствовали, конечно. Но всё равно это тупиковая ветвь – тело человека слишком долго развивается, а если ускорить процесс, вылезает целый ворох побочек – быстрое старение, деградация, отмирание клеток. Да и смысла тогда в этом не было, пересаживать разум клону тогда не умели. А потом Оля сбежала, когда поняла, за кого вышла замуж. Наш папочка сложный человек, хоть я его и люблю.

– Откуда ты это всё знаешь? Про клонирование и их отношения? Тебе было тогда лет семь-восемь.

– Я было очень любознательным и ответственным ребенком. – хмыкнула сестрёнка. – Даже сделала себе клон Мурзика, когда тот умер. С котами всё проще. Оля дала мне своё оборудование для этого. – на лице Лизы промелькнула грустная улыбка.

– Ладно… – согласился я. – Но раз мы оба уверены, что она может что-то знать…

– О чём думаешь?

– Хочу допросить матушку с помощью твоей сыворотки правды.

– Не выйдет. – Лизка театрально вздохнула и развела руками в стороны. – Я уже пробовала, незаметно. У неё иммунитет.

– В смысле? Такое бывает?

– Бывает. Если работаешь над чем-то схожим и можешь выработать устойчивость организма к подобной хрени. На меня тоже не действует, например. Правда, у меня это вышло случайно. – Лиза весело усмехнулась и извиняюще пожала плечами.

– Она готовилась… – задумчиво пробормотал я.

– Возможно. Но не факт, что именно к этому случаю. Я вот подумываю всех своих сотрудников привить, – сестрёнка продемонстрировала мне воздушные кавычки, – от болтливости и от возможности разболтать секреты на стороне. Но тут палка о двух концах – я сама не смогу их допросить после этого. Так что, пока воздерживаюсь от этого глупого импульсивного поступка.

– А как Ольга вообще? Ты с ней в каких отношениях была?

– Когда-то мы дружили. Но тогда я была сопливой восьмилетней девочкой, а она моей мачехой. Тогда весь мир для меня был в розовом цвете. Сейчас всё по-другому.

– Всё-таки, не доверяешь ей? – хмыкнул я.

– Я никому не доверяю… Только тебе, Лёш.

– Мне? Почему? – кажется, я удивился даже сильнее, чем мог подумать.

– Дело выбора, а не доверия на самом деле. Нужно верить хоть одному человеку. Сам всё не вывезешь, такова человеческая природа – каждой твари должно быть по паре. Я выбрала тебя. – пожала она плечами. – Так что, если ты меня предашь, знай – твоя старшая наивная сестрёнка любила тебя и свято в тебя верила, а ты взял и растоптал её. Ну, ещё не растоптал, и надеюсь не растопчешь… – затараторила Лизка, слегка смутившись, – в общем, ты понял. Такую преданную дурочку ты больше нигде не найдешь.

– Надеюсь, это не признание в любви. Твари, пары…

– В сестринской любви, дурак! Я просто боюсь остаться одна.

– Странно… Но, спасибо, наверное. За доверие. – растерянно пробормотал я. – Неожиданное признание.

– Когда Оля сбежала от отца, забрав все свои записи, разработки и спалив лабораторию, я думала он сойдёт с ума от горя. Он ведь любил её. Я не хочу так. Не предавай меня, Алекс. У меня есть только ты. Правда.

– Да понял я уже, понял! Хватит давить на жалость.

Кажется, смерть Васьки повлияла на неё сильнее, чем она сама думает. А ещё осознание того, что в один прекрасный день может остаться одна – никто не вечен. Раньше, наверняка, она об этом не задумывалась.

– Ладно. Так мы виноватых с тобой не найдём, сестрёнка.

– Может, отец что-то знает.

– Как он, кстати?

– Нормально. Иногда. Ладно, пошли. Отец хотел тебя видеть. Просил дать знать, когда ты объявишься.

– В смысле? – я искренне удивился. – Сам просил? Я думал, он ничего не соображает.

– Уже соображает. Не так, как хотелось бы… – она поморщилась и тяжело вздохнула. – Вернее, так, но не всегда. Но это хоть что-то. Пойдём…

 Лиза развернулась и двинулась прочь из пропахшей трупом твари лаборатории. Я покорно пристроился сзади, держа небольшую дистанцию, и пошёл за ней по длинным пустым коридорам. Два поворота налево, один направо, мы миновали один пустой зал, затем второй, и остановились перед кодированными высокими дверями.

 В последние дни лаборатория Лизы заметно опустела. Осталась только суровая охрана на входе и за пультами наблюдения, плюс несколько крепких ребят, круглосуточно дежуривших и наблюдающих за состоянием отца, и… и всё. Всех остальных сотрудников Лиза распустила, не желая показывать слабость и немощность главы семейства Гордеевых, запертого здесь. Да и вообще афишировать его состояние.

 Сестрёнка приложила руку к дисплею, и дверь с тихим шипением отъехала в сторону.

– Проходи. – усмехнулась она, пропуская меня перед собой.