Развод. Я прошу, возвращайся (страница 7)
Позади меня кашлянула мама. Я мысленно поблагодарила ее за эту поддержку. Заметил ее и Дима.
– Добрый вечер, Наталья Сергеевна, как поживаете? – справился он у тещи.
– Добрый, – откликнулась она, вложив в голос все то недовольство, с которым, видимо, по ее мнению, должен был считаться зять. – Хорошо поживаю. И тебе не хворать.
Она показательно ушла к себе, напоследок хлопнув дверью и тем ставя точку в их короткой беседе.
– О чем поговорим? – уточнила я, приподняв бровь. – О фиалках на окне? Или, может, о птичках в парке? – язвительно спросила у Димы. – Ведь, если я верно помню, ты сказал, что я сую нос туда, куда мне не следует.
Чернов сделал глубокий вдох.
– Я был не прав и это признаю. Ты меня знаешь, иногда я могу вспылить, особенно когда мы ругаемся. Но мы ведь с тобой еще и не через такое проходили.
Он протянул руку и коснулся моего лица тыльной стороной ладони. Чернов предлагал мне примирение, и я знала, каким он теперь станет сговорчивым и готовым на все. Что ж… с этим можно было что-то сделать, что пойдет мне только на пользу.
– Хорошо. Я сейчас соберусь, но у меня условие, – сказала Диме. – Если вдруг мне снова не понравится то, куда свернул наш разговор, и если мы в итоге ни к чему не придем, то ты просто отвезешь меня домой. К маме.
Чернов сразу кивнул. Ну, я ведь говорила, что теперь он будет исполнять все, что я скажу. Значит, действительно чувствует свою вину. Понять бы только – из-за чужих детей, или из-за того, что мне сказал накануне.
– Подожди в машине, я буду готова через двадцать минут. Куда мы поедем? – спросила у мужа.
– К нам домой. Я сам все приготовил для ужина, – ответил он, чем немало меня удивил.
Я сделала вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло и повторила:
– Подожди меня в машине. Мама не сильно рада тебе сегодня.
Чернов улыбнулся и прежде, чем уйти, сказал:
– Я это уже понял.
Для совместного ужина Дима приготовил овощной салат, который дожидался нас незаправленным на столе, чтобы не размок. А еще горячие бутерброды. Их он оставил в чуть приоткрытой духовке, видимо, тоже чтобы не стали растекшимися и противными.
– Я все учел, – сказал он мне, помогая устроиться за столом.
Достал бутылку вина, и я мысленно чертыхнулась. Раньше с удовольствием бы выпила пару глотков, но сейчас мне этого делать попросту нельзя. Только как отказаться и не навести на себя подозрения, ведь о беременности пока мужу я говорить не хотела?
– Я заметила, – кивнула в ответ. – И блюда – просто закачаешься, – не удержалась от мягкого «подкола».
– Ну, я же не кулинар, как ты, – рассмеялся он, ни капли не обижаясь.
Потянулся за моим бокалом, на что я отрицательно помотала головой.
– Нет, я не буду. Мне Светлана Ивановна прописала новые таблетки и напрочь запретила пить алкоголь, – соврала я Диме.
Он приподнял бровь, но говорить ничего не стал. Наполнил свой бокал, мне налил сока, разложил по тарелкам бутерброды и салат. Все это было бы очень милым, если бы не одно «но». Огромное и с налетом гнильцы. Я не поверю мужу, пока не получу явных доказательств того, что он не лжет.
– Танюш… Я еще раз хочу перед тобой извиниться, – сказал он, поднимая бокал. – Понимаю, что не должен был говорить с тобой в таком тоне и о таких вещах. Ты имеешь полное право знать о том, что происходит в моей жизни.
Я отпила глоток сока и спросила:
– А происходит в ней ровно то, что ты мне раз за разом повторяешь? Ты взял на себя ответственность, исходя из которой, двое детей считают тебя папой и считаешь это совершенно нормальным?
Всего на мгновение на лбу Димы пролегла складка, но тут же исчезла, словно ее и не было.
– Нет, Танюш, я не считаю это нормальным. Я люблю тебя… безумно люблю, и для меня моими детьми будут только те, которых родишь мне ты. Но я не мог иначе!
Он буквально взмолился, глядя на меня так, что мне стало не по себе. Я видела, что Чернову действительно очень важно то, о чем он говорит. И что просит меня понять, как человека, который прожил с ним бок о бок треть своей жизни.