Адам с удовольствием смотрел в большое, идеально вымытое больничное окно. Все за ним казалось таким ярким, и живым. Сочные насыщенные оттенки зеленой майской листвы не просто радовали глаз, они как будто вселяли надежду в сердца людей, заточенных в стенах этого здания. Может, эти ощущения и были слегка наивными, но природа всегда восхищала человека, и это удивительное чувство наслаждения от прекрасного знакомо почти каждому.

– Ты можешь себе представить обезьяну, – спросил Адам, услышав открывающуюся дверь, он знал, что это Всеслав, – которая залезла на самую высокую ветку, смотрит на закат над джунглями, и ее просто распирает от восторга, как это красиво. Я тоже не могу. Людей и животных, наверное, это больше всего отличает. Наша любовь к красоте.

– Я вижу, больница навеяла философские мысли. Не хочешь поинтересоваться, как все прошло?

– Ну если, ты в хорошем настроении, думаю отлично. Ты скотина Всеслав. Это я о дочери Авлота, не надейся, что я забыл.

– Я так и знал, что тебе не понравится моя идея, но она все равно не сработала. Ну вернее, в том первоначальном варианте. А знаешь почему?

– Совесть вышла из комы?

– Нет, – улыбнулся Всеслав, – но Мясник, наверное, вообще продал душу дьяволу. Мне просто не терпится рассказать, что сделал этот кусок антимонопольного движения. Он сообразил все еще интереснее, пригласил на встречу Псов Господних. Представляешь?

Адам слегка побледнел.

– Наши все целы?

– Мне повезло, что я их увидел издалека. И Зою, кстати, тоже вытащил. Сначала, знаешь, как-то инстинктивно, но потом, когда с ней бежал, понял, что правильно сделал. Авлот бы нам этого точно не простил, обязательно докопался бы, как она там оказалась, а вообще, я думаю, она нам еще пригодится. Я тебя сейчас с ней познакомлю.

– Она что здесь? – Адам почему-то перешел на шепот.

– Да, я хотел тебе сделать сюрприз.

– Ничего себе сюрприз… она хоть нормальная, в смысле адекватная?

Всеслав махнул на него рукой и позвал Зою в палату. Они все так демонизировали господина министра, что скоро он действительно им начал казаться невозможным садистом и маньяком. И, когда Зоя вошла, Адам с таким нескрываемым любопытством таращился на нее, что Всеславу стало неловко.

– Ну видишь, у нее нет хвоста и копыт с рогами, это ненаследственное, – сказал он Адаму. – Извини, Зоя за моего друга, обычно он более… тактичен. Наверно, его ударили по голове сильнее, чем нужно.

– Я не думаю, что это было вообще нужно, – усмехнулся Адам. – Прости, Зоя, а твой папа знает, где ты гуляешь?

Зоя подарила Адаму очаровательную улыбку.

– Конечно, знает. Он говорит мне: если ты думаешь, что за тобой не таскается везде охрана, это не значит, что я за тобой не слежу.

– О, лябомбно, это я только от одного сотрясения вроде отошел, а мне уже другое светит.

– Зоя, надеюсь, ты понимаешь, что он шутит.

– Да, я тоже шучу, – ответила Зоя.

– Только мне как-то не смешно, – пробурчал Адам, – какие-то у вас несмешные шутки.

– Ладно, – наконец вымолвил Всеслав после возникшей паузы, – я надеюсь, вы поладите. У нас сегодня много дел, для начала съездим к Норму. Так что, Адам, переодевайся. Зоя, ты не могла бы выйти на минуту, пусть это чудовище переоденется.

Зоя слегка кивнула головой и вышла из палаты. Она поняла, что друг Всеслава абсолютно не в восторге от ее появления в их жизни, но она решила для себя, что теперь расположить его к себе – это просто дело чести. Вообще ей все это было очень странно, но любопытно. Все страньше и страньше, ведь так бы сказала Алиса. Обычно, узнав, чья она дочь многие пытались завести с ней приятельские отношения, а для этих ребят ее родство с министром, казалось, было препятствием.

– Ты что ее теперь везде за собой таскать будешь, как трофей? – возмутился Адам, как только Зоя закрыла за собой дверь.

Всеслав пожал плечами.

– Ты к ней предвзято относишься, или ко мне. Расслабься на минуту, Адам, мы ведь вообще ничего плохого не делаем, только открываем девушке реальность.

– А ты думал – нужна ли ей наша реальность?

– Вот и посмотрим, как она сможет жить, зная, как власть имущие загоняют в тюрьмы детей, причем среди этих власть имущих – добрая половина хорошие знакомые ее семьи. А, хотя, знаешь, Адам, у меня просто предчувствие, что из Зои Авлот, выйдет что-то стоящее, а не выйдет оставим ее в покое. А пока не дуйся, собирайся, поехали к Норму. Зоя кстати едет с нами.

Адам хоть и понимал, что это идиотская идея, но спорить с Всеславом в некоторых случаях было бесполезно. Вот и сейчас – Зоя дочь министра обороны, рычагов для уничтожения их маленькой группы активистов у ее отца пруд пруди, а вот вероятность, что девушка станет защитницей большеголовых людей практически нулевая. И сейчас он тащит ее к Норму, хотя это может быть опасно.

Уже выйдя из больницы, Всеслав серьезно обратился к Зое:

– Адам, как ты, наверно, заметила не рад тому, что ты сейчас с нами. Ты должна понять его, против тебя лично он ничего не имеет. Просто мы сейчас едем к тем людям, которым общение с тобой опасно. Поэтому мы слегка покатаемся по городу, а только через пару часов прибудем куда надо.

– Вообще-то, – вставил Адам, – я тоже умею разговаривать, и если бы ты меня попросил, я и сам бы рассказал, чем я недоволен. Но покататься по городу неплохая идея. Я думаю закончить нашу прогулку в парке аттракционов.

Зоя сразу представила себе парк аттракционов, действительно, идеальное место, чтобы оторваться от любого нежелательного преследования. Автобусная остановка постоянно наполнена людьми, автобусы становятся иногда в два ряда по несколько сразу, поэтому даже, если их будут вести и в парке, что очень тяжело, то точно потеряют на остановке. Хотя Зоя не была уверена, что кто-то из папиных людей будет за ней следить, он никогда не был параноиком.

– Я думаю, начать эту обзорную двухчасовую экскурсию по городу с музея одежды, – предложил Всеслав.

– Почему музей одежды? – Зоя была искренне удивлена.

– Ну, во-первых, я никогда там не был, а во-вторых, он совсем рядом. Видишь стрелочку с надписью: «музей одежды – сто метров»?

– Ну что ж, – согласился Адам, – музей одежды, так музей одежды. Я надеюсь, это и вправду интересно.

Глава 11

– На чем зиждется любое человеческое существование? На том, чтобы прокормить себя, одеть, обуть; также необходимо иметь жилье, хорошее, надежное, зимой защищающее от холода, летом от жары, и оно несомненно должно отвечать твоим эстетическим требованиям. Что еще? Семья. Без всяких вопросов семья является ячейкой общества, такого общества, в котором мы привыкли сосуществовать. Без семьи оно превратилось бы в коммуны вечных студентов, или еще того похуже, подобные фантазии не раз были выражены в антиутопиях прошлого столетия. А когда у тебя есть семья, ты опять же ищешь еду, одежду и жилье для своих детей. Для того чтобы добиться этого на протяжении веков одни люди работали, другие эксплуатировали других, третьи отбирали, путей было много.

Что же сейчас? Наша наука дошла до того, что каждый человек, работая на самой примитивной работе, может иметь еду, такую, какую хочет, одежду, какую хочет, и при достижении совершеннолетия тебе выделяют жилье. Государство обеспечивает образование, родители дают тебе второе и третье образование. Зачем, если уровень жизни директора, архитектора и садовника примерно одинаковый? У каждого есть все блага цивилизации, не нужно иметь слугу, чтобы он выносил за тебя ночной горшок, грел воду, убирал пыль. Мы живем ради знаний? Но уже почти сто лет, как ничего нового не изобретено, мы только слегка усовершенствуем компьютеры, которые были изобретены не нами, телефоны, оружие и прочее, изобретенное не нами. Последним Теслой была Евгения Бирвиц, которую, как в средневековье, обвинили в общеизвестной чепухе и заперли в психушке.

Но не об этом. Ради чего живет современный человек? Ради чего, каждый вечер он ставит будильник и утром просыпается? Что им движет, почему он до сих пор ставит себе какие-то цели? Потому что, есть еще неотъемлемая часть в человеке, как социальном существе, которая стремится к уважению. Ему необходимо, чтобы его уважали, и пусть это будет хотя бы он сам, или маленький круг друзей, или его мама, или целая страна.

Недавно мой отец пожаловался на закон «о запрете использования дорогого сырья в автомобилях», его ввели около пятнадцати лет назад. Я сначала вообще не понял, какая ему была бы польза, если бы этот закон существовал. Но из его слов стало ясно, что дорогой электромобиль – это не просто машина, это статус. Значит, ему есть к чему стремится, на что копить, так чтобы его уважали его друзья и жена. Нам это кажется смешно, неужели автомобиль или одежда могут сделать тебя уважаемым человеком.

Да, испокон веков социальный статус всегда был виден окружающим по твоему дому, одежде, машине или лошади. И вот он парадокс нашего времени – как нам показать наш социальный статус сейчас? И мы подошли к верхней ступени пирамиды Маслоу, которую так все любят критиковать. Самоактуализация, проявление самого себя через творчество. Только восхищение и признание твоей умственной или физической деятельности сейчас являются наивысшей ценностью. И даже если ты сам заставил себя думать, что ты гениальный художник или талантливый врач, то уже стал счастливее. Если ты талантлив, весь мир у твоих ног, мир, который также стремится к достижениям. Кажется утопией? Только проблема в том, что по-настоящему талантливых и гениальных людей очень мало, а остальные всеми путями ищут возможность доказать себе и людям, что они чего-то стоят.

– Адам, тебе нельзя ходить в музеи. Это теория брендов запустила активацию твоей мозговой деятельности?

– Отчасти. Да, я думаю, что теорию брендов можно было возродить на правительственном уровне, что увеличило бы процент довольных граждан.

– Зоя, ты слышала? Вот этот весь бред господина Стоцкого передашь папе. А про то, что ты сейчас увидишь никому ни слова.

***

Зоя стояла на пороге открытия какой-то двери в чью-то квартиру, но ее сердце стучало так, как будто она собралась выпрыгнуть из самолета, с парашютом или без, но точно выпрыгнуть. Всеслав взглянул на нее и небрежно спросил:

– Боишься?

– Чего мне бояться?

– Может, я тебя похищаю.

Адам, услышав это, усмехнулся:

– Кстати, очень похоже, два непонятных молодых человека ведут тебя кругами в секретную квартиру у черта на куличках. Проблема только одна, я никак не могу придумать, что попросить у твоего папы взамен тебя. Что за на фиг, Норм, откроет когда-нибудь? – последние слова относились уже не к Зое, а к загадочным жильцам, о которых она никому не должна была рассказывать.

– Норм…так зовут большеголового человека? – осторожно спросила она у Всеслава.

Но ей ответил не он, а появившийся на пороге конопатый парень:

– Нет, Норм – это я, и меня так зовут только несколько идиотов, а все остальные – Виталий Евгеньевич. Приятно познакомиться.

– Зоя.

– Вообще-то, – возразил Адам, по-хозяйски закрывая за собой на замки дверь, он заходил последним, – тебя Виталий Евгеньевичем зовут только в государственных учреждениях, и то не во всех, а все остальные называют Нормом, сколько себя помню… но я никогда не задумывался почему. Твоя фамилия – Рыбак?

– Да, а что?

– Клички часто дают из-за фамилии. Даже бывает нелепо, когда у парня кличка Бык, а он весит пятьдесят килограмм, просто его фамилия Быковский. Этот пример, кстати, основан на реальных событиях. Тебе же, Норм, даже кличку не надо придумывать, у тебя и так можно сказать погонялоносная фамилия, родители постарались заранее,

– Это все из-за Питера, она знает, что, он мой брат? – конопатый кивком указал на Зою.

– Пока нет.