– Кофе? Только кофе или еще что? – спросил парень, игриво улыбаясь.

– Только кофе, – уверенно сказала Полина.

– Ну тогда – нет, – не скрывая разочарование, ответил Игорек.

Полина сделала над собой усилие и, улыбнувшись, бархатным голосом проговорила:

–Ну, а если… не только кофе?

Игорек встрепенулся, схватил ее за руки и, заглядывая в глаза, быстро заговорил:

– Полечка, я не могу, я бы рад, но там уже ждут. Договоренность… Всего-то пять дней… Я с самолета – прямо к тебе.

Полина отчаянно соображала, как уговорить парня передумать лететь, какие доводы и соблазны могут заставить его нарушить служебные обязательства. И вдруг она увидела уголок паспорта, торчащий из бокового кармана сумки. Она стремительно прижалась к Игорьку и, обхватив правой рукой за шею, смачно поцеловала его в щеку.

– Ну ладно, я подожду! А сейчас тогда пойду, пожалуй. Не люблю долгих проводов. Пока! – весело сказала она, пряча незаметно извлеченный документ.

– Ну ты шебутная… Пока, – с легкой досадой в голосе попрощался Игорек.

Полина помахала ему, повернулась и быстро пошла к выходу. Но уходить она пока не собиралась. Поднявшись на второй этаж, со смотровой площадки она видела Игорька, который суматошно рылся в сумке, хлопал себя по карманам и оглядывался по сторонам в поисках паспорта. Полина смотрела на него и думала: «Я его пытаюсь спасти или себя? Если бы не эти ультиматумы, лезущие изо всех щелей, грозящие и пугающие, стала бы я сейчас тут прыгать вокруг него?»

Она задумалась. Вспомнила улыбающееся лицо Игорька, его неудавшуюся попытку ее поцеловать, его терпеливое сидение на скамейке в ожидании окончания ее рабочего дня, его пристальный взгляд в первый день знакомства. И неожиданно в памяти всплыл текст предсказания.

«Это же и про Игорька тоже! Господи, о чем я думаю? Он же человек. Любая человеческая жизнь ценна! Ему грозит смерть, и у меня есть шанс ее предотвратить, и я это сделаю, не зависимо от того, нравится он мне или нет. А если эта бесконечная мистика просто плод моего воображения и стечение случайных обстоятельств, то и пусть. Парень просто прибудет на один день позже в прекрасный город Екатеринбург. А я сделаю выводы, брошу все и поеду к Вадюше».

На душе у нее стало легко и спокойно.

«Я все делаю правильно», – улыбнулась она, глядя на Игорька, который тем временем, отчаявшись найти документ, шел от стойки регистрации в зал ожидания и эмоционально говорил по мобильному, явно оправдываясь. Через некоторое время объявили об окончании регистрации на его рейс. Полина уже хотела уходить, как вдруг увидела внизу надпись «Справочная». Не торопясь и оглядываясь, чтоб не налететь на Игорька, она спустилась вниз, но перед тем как отдать паспорт улыбающейся в окошке девушке, не удержалась и заглянула в него.

«Ничего себе – мальчик! Он на шесть лет старше меня! А я все переживала за детскую психику …»

– Вот, нашла, кто-то обронил, – сказала она, протягивая документ и отвечая улыбкой на улыбку.

– Спасибо, – кивнула девушка, открыла паспорт и развернула к себе тонкую шейку микрофона.

«Он сейчас, чего доброго, на рейс успеет!», – перепугалась Полина, но справа на стойке замигала маленькая зеленая лампочка, и дежурная, отведя подальше микрофон, сняла трубку телефона. Полина хотела уже пойти к выходу, но почему-то передумала и опять поднялась на второй этаж, откуда хорошо была видна взлетная полоса. На нее медленно выруливал небольшой самолет, и, посмотрев на часы, Полина с облегчением поняла, что Игорек сегодня уже точно не полетит.

Самолет, постояв какое-то время в ожидании, наконец начал движение вперед, с каждой секундой набирая скорость. Полина остановилась, чтобы в который раз посмотреть на волшебство взлета. Ее всегда приводил в восторг этот момент, когда многотонная громада легко, как пушинка, отрывается от земли и под острым опасным углом уносится куда-то вверх, как будто не существует ни земного притяжения, ни силы тяжести, ни встречных воздушных потоков, и растворяется в синеве небосвода, словно надевая на себя шапку-невидимку.

Но в этот раз все пошло не так. Самолет неожиданно сильно подпрыгнул и, не снижая скорости, стал забирать влево. Съехав со взлетной полосы, он на полном ходу понесся прочь от аэропорта в сторону стоящих вдали служебных ангаров. Он снес на ходу металлическую решетку, ограждающую взлетно-посадочную территорию и, заметно снизив скорость, в конце концов, все-таки остановился, не доехав до ближайшего здания всего несколько метров. Все произошло так быстро, что люди, находившиеся внутри самолета, толком ничего не поняли, кроме тех немногих, которые видели, как, разбив вдребезги стекло, литой металлический штырь, накрепко прижав сидящую у иллюминатора даму, под острым углом глубоко и мощно вошел в спинку находящегося рядом с ней пустого кресла. Стюардессы, две насмерть перепуганные девочки, старались высвободить из страшного плена оцепеневшую от ужаса женщину и изо всех сил пытались расшатать стальную толстенную спицу, но она была воткнута намертво. Постепенно пришедшая в себя пассажирка, в конце концов, плавно сползла со своего места на пол и, не разгибаясь, на четвереньках вылезла в проход между креслами, где, вставая, разрыдалась в истерике.

– Тетке конкретно свезло. Ни царапинки! Но вот кто точно счастливчик, так это тот, кто опоздал или передумал лететь этим рейсом… – говорил крупный мужчина срывающимся от волнения голосом.

К самолету с ревом и воем мчались пожарные машины и скорая. Людей эвакуировали. Сильно пострадавших не было. Все обошлось ссадинами, царапинами и сильным паническим стрессом у женщины, освободившейся из-под железного «копья».

Люди, как и Полина, видевшие саму аварию и ее счастливый финал, облегченно выдохнули. Начался галдеж, шум, крики. Многие звонили, задавая, практически один и тот же вопрос:

– Как ты? Жив? Жива? Пострадавшие есть?

Сидя в зале ожидания и лихорадочно думая, что теперь делать и сколько времени уйдет на восстановление паспорта, Игорек ничего этого не видел и об аварии не догадывался. Он заметил лишь усилившееся передвижение людей, но в это время по громкой связи назвали его фамилию и предложили подойти к окну «Справочная». Парень обрадованно ругнулся и, поспешив забрать неожиданно нашедшийся паспорт, сразу же переоформил просроченный билет на следующий рейс, на завтра. Девушка, занимавшаяся перерегистрацией, как-то странно посматривала на него и, отдавая ему новый билет и желая хорошего полета, все-таки не удержалась и сказала:

– Вы прямо в рубашке родились, не иначе.

– Не понял… – удивленно отозвался Игорек.

– Вечером новости посмотрите. Раз без жертв обошлось, сегодня все расскажут, – ответила девушка и еще раз пожелала ему удачи.

Недоумевая по поводу услышанного, Игорек сначала хотел из аэропорта поехать сразу к Полине, но новый рейс у него был на два часа ночи, и он решил не ломать удовольствие одним коротким визитом и отложить все на после командировочное время, когда можно будет встретиться спокойно, обстоятельно и не однажды.

Холодный пот выступил у него на лбу, когда вечером, посмотрев новости, он узнал, что с самолетом, на который он не попал, произошла авария. И на десятисекундном видеофрагменте он увидел пробитое насквозь кресло, а комментатор за кадром объяснил, что это единственное свободное место в салоне, и тот, кто опоздал на этот рейс, необыкновенный везунчик и родился второй раз.

– … твою мать! – громко выругался Игорек. А вспомнив витиеватую фразу в записке, Полинины уговоры и просьбы поменять билет, он окончательно перепугался. Но потом, налив себе коньяка и выпив его залпом, произнес с напускной бравадой, убеждая себя:

– Все фигня! Не может этого быть!

П О С Л Е Д С Т В И Я

Полина, уставшая и эмоционально вымотанная, приехав домой, сварила себе крепчайшего кофе, потом долго сидела на диване, стараясь ни о чем не думать. Она редко смотрела телевизор, но сейчас почти неосознанно включила его, и то, что она услышала и увидела в новостной ленте, окончательно убедило ее и расставило все по своим местам.

– Значит все-таки миссия, значит, все-таки не случайные совпадения и все не просто так. И что теперь делать, как с этим жить? А если такое повторится? Пусть это будет единожды!

Паника и отчаяние сдавили ее сердце кромешной безысходностью, окончательно лишая сил. Неожиданно в прихожей раздался звонок. Полина замерла и со страхом подумала:

– Игорек?!

Она подождала в надежде, что, может быть, он уйдет, но в дверь опять позвонили, настойчиво, несколько раз, и Полина обреченно пошла открывать.

На пороге стоял Вадим. Мрачное лицо, руки в карманах и мерное покачивание с пятки на носок.

– Отвлек? – спросил он сдержано.

– Вадюша… – Полина не знала плакать или смеяться. Радость захлестнула ее, но от Вадима веяло холодом и гневом.

– Позволишь войти или не вовремя?

Его агрессия обескураживала Полину. Таким она его не видела еще ни разу. Отступив в сторону, она спросила:

– Что-то случилось?

– Три месяца – от тебя ни звука. Не скучаешь тут?

« Три месяца и пять дней», – подумала Полина, а вслух сказала:

– А! Ты с ревизией. Контроль и учет! – у нее предательски заныло сердце.

– Чего злой такой? – опять спросила она, стараясь унять нарастающую дрожь.

– Прикидываю, сколько гостей здесь побывало, – гневно прорычал Вадим.

– Ой, и не пытайся даже! Я так со счета сбилась, – старательно съязвила Полина.

– Тогда, может, мне лучше уйти? – жестко спросил он, развернувшись в сторону двери.

Больше не в силах сдерживаться, Полина молча подошла к нему и, уткнувшись лицом в его спину, тихо заплакала. Вадим на мгновение замер, потом резко повернулся, схватил ее в охапку и, неистово целуя, лицо, волосы, шею забормотал:

– Прости, прости, родная. Я скучаю, ревную. Я без тебя как в вакууме живу. Я без тебя не живу, а медленно умираю.

Он подхватил ее на руки и плавно закружил по комнате.

– Ты мое благословение, ты мое проклятие, ты моя любовь…

Вдруг остановился и осторожно спросил:

– Я зануда?

– Немножко, – всхлипывая, ответила Полина и, коснувшись губами его щеки, добавила: – Но для любовной прелюдии – самое оно…

Вадим засмеялся и понес ее в спальню.

Полина выбежала из ванной, оставляя на полу отпечатки мокрых ступней и, с разбегу нырнув под одеяло, прижалась к Вадиму. Он охнул и крепко обнял ее. Она поерзала, уютно устраиваясь около него, и осторожно сказала:

– Знаешь, пожалуй, надо покаяться: я старалась забыть тебя… Но у меня ничего не получилось. Я пыталась увлечься, чтоб не думать о тебе, и даже, кажется, один раз чуть-чуть удалось…

– Я знаю, – тихо сказал он, – я почувствовал.

Полина удивилась.

– Правда?! Но знаешь, когда даже за руку берет кто-то другой, а не ты, мое либидо говорит «нет» и скоропостижно умирает. Пришлось закончить эксперимент.

Вадим засмеялся, потом слегка прищурился и загадочным голосом спросил:

– А как у нас сейчас с либидо?

Полина приподнялась на локте и сурово заглянула ему в глаза.

– На что это вы намекаете, молодой человек? И эта сладострастная улыбочка … У-у-у, чеширский котик!

Вадим хохотал, уворачиваясь от маленьких озорных кулачков. Наконец, перехватив ее руки, завел их вверх над головой и, склонившись над Полиной, радостно заявил:

– Я победил!

Потом, внимательно вглядываясь в ее глаза, тихо спросил:

– Я победил?

– Навсегда! – шепотом ответила Полина.

Утром Вадим уехал.