– Что в школе сегодня? – спросил отец, пока машина выкатывалась от парковки у подъезда к специальному кармашку. Только там можно просочиться в подземный тоннель. Жорик помолчал. Почти с тем же восторгом, что и в первый день в Китеже, наблюдал, как тяжеленная машина будто сама собой проваливается под землю и оказывается на трассе. Всюду волшебство!

– Сдвоенная теория магии с утра, скукота. Потом практика зоологии!

– Эму привет, – улыбнулся отец. Эмом он называл Тополя Эманила. Тот преподавал зоологию, еще когда отец учился в Темной гимназии, и с тех пор они поддерживали общение. Или даже дружбу, если возможно вообще говорить о дружбе между ведичем и лешим.

– Надеюсь, сегодня кто-нибудь жуткий будет! Мантикора, например!

– Ну, это вряд ли. Если повезет, может, к выпускному увидишь. Ученикам приводят только безобидных животных.

– Ага. Повезло мне с аспидом тогда! Таких даже в зверинцах нет.

– Повезло, – серьезно согласился отец. – Но ты уж поаккуратнее с ними, хорошо? Иногда ты слишком самоуверен.

– Я осторожный! Осторожнее меня к аспиду никто не относился. Все только огнем пуляли.

– С большой дистанции. А не лезли чесать брюшко, – хмыкнул отец, не отрывая внимательного взгляда от дороги. Отец не злился, не ругался. Просто спокойно предупреждал. А ведь Жорик часто видел, как родители однокурсников реагируют на всякие небезопасные выходки отпрысков. Какие истерики закатывали родители Дэнчика, когда Жорик втягивал того во что-то рискованное. Или отец и мать Сереги, стоило ему даже на пять минут опоздать домой. Таким ничего не расскажешь. Но невозмутимая уверенность собственных родителей в нем, Жорике, и его силах располагала.

– Па-ап…

– М?

– Мама рассказала? Я помню то, чего не помнят остальные.

– Не рассказывала. И что помнишь? – лишь прямую бровь слегка приподнял, вот и вся паника.

– Я помню, что еще два дня назад в Китеже был другой Председатель. А этого Кузьму Длинноносова никогда не видел. А мама помнит, и Алекс тоже.

Отец тяжело вздохнул и какое-то время молча смотрел в темный тоннель подземной трассы. Жорик терпеливо ждал, знал, что отец не оставит его без своего комментария. Пока длилось молчание, скользил взглядом по рекламным плакатам трассы: открытие нового ресторана в центре, новая передача по местному телевидению, зелье для роста волос. И желтый свет больших осветительных кристаллов, блики, пятнышки – точно искры сработавших заклинаний повсюду. Но краем глаза он и за отцом следил. Жорик был практически уверен, что все – сейчас отец расскажет что-то очень-очень важное. Но он вдруг нахмурился и довольно жестко сказал:

– Я не помню никакого Комиссарова… – и замолчал.

– И что, к врачу тогда? Мама предлагала. Но почему-то к утру забыла.

– Не к спеху, думаю, – быстро ответил отец. – Ты рассказывал, тебя кто-то проклясть на днях пробовал. Может, все-таки частично сработало? И через пару дней развеется. Что там за девочка из Темной? Или… Вампилов?

– Не, только не Алекс, – замотал головой Жорик. Но сам нахмурился: ему кажется, или отец переводит тему? – Да и больно глупое какое-то проклятие.

– Ну а что, он же пытался тебя запереть?

– Я уже понял, что ты его семейку не очень любишь, – махнул рукой Жорик и отвернулся к окну. – Он не такой, как они.

– Все они сначала не такие, – буркнул отец. – Но тебе виднее, конечно.

Жорик только покачал головой. Что делать с собственной памятью и всеми проклятиями – не ясно.

***

Жорик выскочил из машины и взглянул на часы: ага, трамвай Сережи приедет минуты через три, можно подождать. Они старались дожидаться друг друга, чтобы вместе дойти до гимназии, а когда Жорик добирался до учебы без отца, то и в трамвае встречались. В нем и познакомились, когда на подготовительные курсы ездили.

Подружились? Или просто соседи по парте, которых кроме уроков ничего не связывает?

До Китежа он всегда думал, что дружба – это просто. Ведь всегда был рядом Дэн, с которым они ссорились и мирились по десять раз на дню. Дэн, дружба с которым прошла проверку всевозможными испытаниями: походами в тайгу, купанием в ледяной реке, встречей с медведем, войной с гопниками из соседней деревни. Такая дружба должна была длиться вечно.

Но она не прошла испытания расстоянием. Жорик с семьей первыми переехали из Еловца в Китеж. Первые месяцы он писал другу в деревню многостраничные толстые письма. А Дэн отвечал на одно из трех, сухо и коротко. Через пару месяцев и он сам, как потом оказалось, тоже поселился в Китеже, но даже не сообщил Жорику. Не позвонил, не зашел, не написал. Почему? Только на вступительных экзаменах его встретил. Дэн тогда пожал руку, сухо кивнул и поспешил к другим темным. А когда встретились осенью на Дедах, так и вовсе не подошел.

Обычно-то Жорик старался не думать о таких сложных материях. Легко сдружился с Серегой, сел на первом уроке для класса магов рядом с Алексом и больше никогда не был один. Появление Марины несколько подпортило уже было полюбившийся расклад и вернуло мысли о Дэне.

Легко было думать, что дружба разладилась от того, что один оказался светлым, а другой темным: они ведь теперь жили в разное время суток. Да и вообще между темными и светлыми, несмотря на всеобщие заверения о единстве всех ведичей, чувствовалось напряжение. Поэтому Дэна даже не позовешь сыграть в футбол. Но эта Марина сначала перевернула представления о дружбе темных и светлых, а потом и вовсе сделала то, чего не делали до нее другие ведичи: перешла из Темной в Светлую. И в чем же причина тогда?

А именно теперь Дэн еще больше нужен.

Данил и Кузьма Юрьевич. Длинноносовы. Не самая популярная фамилия, чтобы быть просто совпадением.

В Еловце не любили вспоминать, кто и за что туда угодил. Туда никогда не уезжали из любви к уединению и морозным зимам. В Еловец ссылали ведичей. Родители рассказывали им с Алиской, что попали в ссылку от того, что браки между темными и светлыми в Китеже были вне закона. Закон отменили, и они смогли вернуться обратно. Но в Еловце все знали: то, что произносили вслух о причинах ссылки, не всегда было правдой.

А Длинноносовы говорили, что попали в Еловец из-за какого-то родственника отца Дэнчика. Какое у его отца отчество? Николай… Не Юрьевич ли, как этот Кузьма? Тут бы старого друга спросить, может, даже вместе разобраться со всем. Но не представлял, как теперь к нему хотя бы подойти и начать разговор.

– Давно ждешь? – послышался голос Сережи.

– Даже не заметил, – честно признался Жорик. – Так на теорию магии не хочется…

– Я видел, что стекла в некоторых служебных помещениях до сих пор в наледи, – усмехнулся Сережа и спешно направился к гимназии. – А ректор ищет следы магии, чтобы установить нарушителя. Может, не стоит рисковать? По крайней мере, пока. Как твое последствие проклятия?

– Не знаю, не до этого как-то было.

– Здорово, наверное, в приставку играли? Я так пожалел, что с вами не поехал! Родители весь вечер только о реформах Председателя Длинноносова говорили, даже и не заметили, если меня бы не было.

– Ммм, и что говорят?

– Что давно пора, но Китеж не готов к таким переменам. И наверняка Вече ему не позволит и на месте закроет, – с некоторым энтузиазмом в голосе сказал Сережа, как будто и сам был заинтересован в этих реформах.

– Ммм, – протянул Жорик, поджав губы. Но тут же тряхнул головой и раздраженно воскликнул: – Да какие реформы?! Какой Длинноносов! Этого всего нет и не было!

Сережа остановился и повернулся к нему, с непониманием глядя в лицо Жорика.

– В смысле, нет и не было? – спросил он.

– Потому что не было никогда никакого Председателя Длинноносова.

– Что-то ты путаешь, друг, – покачал головой Сережа. – Кузьма Юрьевич тут, сколько я себя помню. Пойдем уже в трапезную, пока завтрак не пропустили.

Жорик скривился. Спятили они все тут кругом, что ли? И еще дружно пытаются уверить Жорика, что синее это красное, пф!

Жорик распрощался с Сережей у двери теории для волшебников и вошел в соседний кабинет. Плюхнулся на свое место рядом с Алексом. Тот распластался по парте, но, заметив Жорика, встрепенулся, чтобы пожать руку. Жорик широко улыбнулся.

– Ты чего? – нахмурился Жорик. – Перетренировался? Или уже мандраж? Только завтра же турнир, не?

– Завтра, – протянул Алекс и поморщился. Вздохнул. – И у меня к тебе дело есть: сможешь меня заколдовать как-нибудь? Может, неопасно проклясть? Сломать руку, на крайний случай.

Сумасшествие прогрессирует?

– Нафига? – спросил Жорик. Алекс тяжело вздохнул и снова распластался на парте. – Зачем себя калечить? Если не хочешь, почему бы просто не сказать тренеру?

– Я хочу. Но мне надо. Долгая история. – Алекс выпрямился, провел ладонью по лицу и устало добавил. – Не хочешь, не надо. Сам как-нибудь разберусь.

– Да придумаю я что-нибудь. Просто странные вы все. Очень.

Хотел добавить что-нибудь еще, но вошел учитель, и начался самый скучный урок из всей программы. Назывался-то он теорией магии, но был больше про историю: древние ритуалы, которые выделили из ведичей разные классы и способы ворожбы, редкие и экзотичные направления – набор фактов, без картинок и практики. А по субботам еще и сдвоенный урок, совсем кошмар.

Поэтому на звуках китежского гимна Жорик сначала встрепенулся, предвкушая передышку, но напрягся и заозирался, когда снова услышал сиплый голос Длинноносова. Весь класс затих, сидели за партами, ровно выпрямив спины, и с глубокомысленными выражениями лиц слушали речеизлияния нового Председателя. И учитель, тот тоже сложил руку на руку, задрал голову и внимал радио, будто там рассказывают самое важное в мире. Хотя что взять с этих интеллигентов? Вечно к скучным новостям припадают. Но вот остальные!

Жорик сглотнул ком в горле. Помахал перед лицом Алекса, но тот только раздраженно оттолкнул его руку.

– Выключите радио! – вскакивая на ноги, воскликнул Жорик. – Оно вас! Вас! Зомбирует! Эй!

Но никто: ни Алекс, ни учитель, ни другие одноклассники не обращали на него внимания.

Жорик щелкнул пальцами, ксифос на груди потеплел, и приемник в классной комнате выключился. Миг он стоял в тишине, напряженно вглядываясь в лица гимназистов. А они хмурились, вертели головами, но в итоге каждый из них вперился взглядом именно в Жорика, стоявшего, у своей парты.

– Глефов, что вы делаете? – тут же воскликнул учитель и поднялся из-за стола.

– Привожу вас всех в чувства! Еще позавчера в Китеже был другой Председатель!

– Жорик, дурацкая шутка, прекращай, – Алекс потянул его за рукав кителя. – Ладно надо мной пошутили, и хватит уже.

Жорик выдернул руку и выскочил в коридор:

– Вас всех обманывают! – кричал он во все горло. – По радио врут!

И снова и снова щелкал пальцами, выключая один приемник за другим. Ворвался в класс к волшебникам – там же Серега, его тоже надо спасать! Волшебники и их преподаватель смотрели на Жорика. С явным осуждением и раздражением.

– Не было никакого Длинноносова! Нас обманывают! Придите же наконец в себя!

Жорик еще раз щелкнул пальцами, ксифос нагрелся, но никакой осмысленности и прозрения на лицах перед собой не увидел. Зато и маги, и волшебники разом очутились вокруг Жорика, толпа медленно подбиралась к нему. Зомби! Жорик вынужден был отступить из класса волшебников к окну коридора. Снова сглотнул комок в горле: не может быть, чтобы они все решили с ним что-то сделать.

Снова щелкнул пальцами, очень захотел, чтобы все они пришли в себя. Щелкнул еще раз. Никакого эффекта. Жорик посмотрел по сторонам: выхода нет. И что теперь? Они его, как в хоррорах, разорвут на части?

– Глефов! – раздался сдавленный, но решительный голос Марины. Она протиснулась сквозь толпу и подошла к Жорику, встала перед ним и обратилась к остальным. – Просто шутка! Неудачная! Вы же знаете Жорика, да?

– Да ничего я не… – начал было Жорик, но Марина свела руки за спиной и выставила указательный палец, покачала им. Типа… не смей говорить? Да что она?..