Пролистав с несколько глав, я вдруг нашла сноску под иллюстрацией, написанную привычным мне добрым русским языком. И почерк был хоть и размашистый, но читаемый.

 Написано было чернилами. Всего несколько строк: «…способен обращаться и в человека, и в зверя. Умеет становиться невидимым», – прочитала и я посмотрела на рисунок. Существо, изображенное на странице книги, чем-то напоминало чертика. Оскаленная мордочка, широкие крылья, злобные глазки.

 За плечом что-то прогромыхало. Я обернулась и увидела, как Маруся подтягивает ближе табурет. Взобравшись на него, домовиха заглянула в книгу.

– Анчутка, – с пониманием проговорила она.

– Это существо? – удивилась я.

– Ага.

 Бросив еще один взгляд на нечисть, снова обратилась к домовихе.

– Марусь. Я вот только одно понять не могу. В книге, за исключением некоторых поправок, все написано рунами или чем-то подобным. Как мне это читать, если я языка не знаю.

 Золотые глаза сверкнули. Маруся всплеснула руками и спрыгнула с табурета.

– Ох ты ж! – заголосила она. – Я жеж забыла за всеми этими переживаньями! У меня жеж зелье нужное есть. Серафима то строго велела дать его тебе, когда дар-то получишь.

– Что еще за зелье? – я присела на корточки, с интересом глядя на домовиху.

– Особенное оно! Выпьешь и книга откроет для тебя все свои тайны! – Маруся бросилась вон с чердака. Я встала, посмотрев ей вослед. Сообразила, что это самое зелье, видимо, откроет мне способность читать фолиант!

 Интересно, а английский и прочие языки тоже можно вот так выучить, выпив травки? Впрочем, пить зелье, или нет, тот еще вопрос. Страшновато. Как бы дому и домовихе не пришлось после новую наследницу искать.

 Маруся вернулась быстро. Поставила на табурет пузатый чайничек и рядом с ним колбу и кружку.

– Вот! – почти радостно заявила домовиха. – Щас все сделаю, – и налила в кружку чаю из заварника. Затем туда же добавила странную жидкость из колбы. Перемешала все ложечкой и протянула мне со словами: «Пей и откроется тебя тайна великая языка мертвого!».

 Прозвучало совсем не заманчиво. Даже напротив.

– Марусь, – проговорила я, – а ты уверена, что это не опасно?

 Домовиха даже глаза закатила.

– Што ты! Што ты, Васенька! Я вона даже по запаху чую – одни травки, да одна другой полезнее. Ну и волшбы маленько. Иначе никак. Без волшбы это просто чай травный будет. Так што пей. – И сунула мне кружку в руки.

 Ага. Легко ей сказать, пей!

 Понюхав варево, поболтала его в кружке. Цвет был приятным. Запах тоже.

 Сделав глоток, поняла, что и вкус хороший. Ну словно чай с лимонником и малиной. Разве что, горчит самую малость.

– А ничего так зелье, – проговорила и, решившись, допила все одним залпом. Вернула кружку домовихе, уточнив: – Это все? Баба Сима больше ничего не просила выпить, съесть? Может мне, для закрепления эффекта, надо ночью танец с бубном изобразить при полной луне?

– Зачем? – искренне удивилась Маруся. – Нет, Васенька, ничаво этакого не нать. – А потом спросила с интересом: – Чуешь шо-нить?

– Чую, – призадумавшись, кивнула я. И ведь, действительно, не обманула. Чуяла. Да еще и как.

– И што? – уточнила домовиха.

– Что в уборную мне надо, – ответила я. – Сейчас вернусь. Мигом.

– А? – не поняла Маруся. Но я уже бежала вниз по ступеням. Бодренько так. Подпрыгивая

 Ой, зря я раньше времени похвалила зелье.

 Знаний пока не прибавилось, а в животе беда. Ну ничего. И с этой бедой я справлюсь. Пусть она окажется самым страшным, что случится со мной в Ложечках!

 С книгой просидела до поздней ночи. Чтиво оказалось занимательным. Правда, читала я только сноски, написанные любимым русским языком. А зелье… то ли оказалось недейственным, то ли бабка Сима забыла к нему волшбу приложить. Но руны по-прежнему оставались для меня скрыты. Значки и ничего больше.

 Маруся, принесшая мне ужин на чердак, снова заняла излюбленный табурет и болтая ногами в воздухе, заявила:

– Серафима хорошие зелья варила. Завтрать тебя накроет. Усе знаки понимать станешь. Ведь оно как? Утро вечера мудренее.

– Ага, – кивнув, рассеянно пролистала страницы с рунами и остановилась на очередном изображении. Это было чудище, каких поискать. Похож на дракона. Но на иллюстрации сбоку изображен висящим вниз головой, словно летучая мышь.

– Марусь, а это кто? – поманила я домовиху.

 Она забралась с ногами на табурет, бросила быстрый взгляд на монстра и не задумываясь ответила:

– Василиск это. Но не боись, Вася. Добрыня такого на одну ладонь покладет, другой прихлопнет.

 Я фыркнула.

– Василиск, говоришь? Почти тезка мой. А так, на дракона похож.

– У нас они ужо не водютси. Давно их извели, исчо Добрынюшкины предки.

– А он что, давно здесь живет, в Ложечках?

– Да вот осел ужо годка с три как, – последовал ответ. – А так колесил по миру. Нечисть бил где пакостничала. Он жеж не гляди, что такой суровый. Добрый он. Живность любит. Меня вон приветил, пока дом закрытым стоял. И за огородом ухаживал, хотя не просила его об том Серафима. Не очень они с ней ладили.

– Волков мне другое говорил, – я даже отвела взгляд от Василиска.

– Дык он и не скажет. Серафима его боялась. Думала, конкурент он ей. Да и нечисть, шо приходила лечиться, колдуна-то стороной обходили. А кто чуял, так и вовсе мимо шли, искали кого другого. Для ведьмы колдун сосед плохой. Отваживает этих, – она задумалась, явно припоминая какое-то слово. Затем, вскинув палец, добавила: – Клиентов, значит.

– А что, к бабе Симе и плохие приходили? – догадалась я.

– Как жеж! И они тоже. Она отказать-то не может, коли они слово заветное скажут. Да и темные платят лучше. Даже чем те, шо из городов приезжают.

– Вот как! – пробормотала я. Просто день открытий. Я еще и заработать смогу, получается, ну, когда освою дар.

 Захотелось рассмеяться. Кажется, эти Ложечки на меня оказывают странное влияние. Вот уже подумываю о том, чтобы практикой заняться. А еще утром деру дала.

А может, это еще и зелье диарейное влияние оказало, чтоб ему… Как вспомню, так вздрогну. Не зря говорят, что за все надо платить. Хотя обещаных знаний пока не наблюдалось. Одно расстройство, как ни крути.

 Тут я мысленно улыбнулась.

– И чем платят эти клиенты? Водяные рыбой, лешие ягодами да грибами? – уточнила, глядя на свою так называемую кошку.

– Э, не! – рассмеялась домовиха. – В лесах жеж клады есть. Да и вода не бедствует. Золотишко у нечисти водится. Так что за помощь проси деньги.

– Разбогатею! – протянула я, не зная, смеяться или плакать от свалившегося на меня потенциального заработка.

– Тока сперва учиться будем, – кивнула домовиха.

– А то как жеж! – в ее манере ответила я и Маруся фыркнула, уже совсем по-кошачьи.

– Ну на сегодня, думаю, все, – я решительно вернулась к книге и закрыла ее, проведя невольно рукой по корешку. Знания утомляют. А день и так был слишком насыщенный.

– Может травок успокоительных перед сном, чтобы спалось хорошо? – предложила моя помощница.

– Нет. Я и без травок усну, как без задних ног. Только душ приму.

 Мы вместе покинули чердак. Закрыв двери, спустилась в спаленку. Прихватила сменное белье и просторную футболку, направилась в душ. Когда вернулась, грязное белье исчезло. Кровать была расстелена и приветливо ждала меня. Не иначе Маруся постаралась.

 Прежде чем лечь, выглянула за дверь.

 Маруся мыла полы, и я невольно вспомнила нашу первую встречу, когда я приняла ее за страшного карлика-маньяка. Невольно улыбнувшись, произнесла:

– Марусь, белье верни. Я его сама стираю.

 Домовиха вскинула голову и посмотрела на меня.

– Чаво это? Я привыкшая.

– Ну, остальное стирай, если есть желание. А белье я сама, хорошо? – Ну не люблю я, чтобы к моему белью прикасались. Слишком это личное. Доверить могу только своими рукам и стиральной машинке. Которой, к слову, здесь как раз нет.

 Если подумать, то в доме много чего не хватает. И стиралка – только начало, если придется остаться в Ложечках. А остаться придется. Хочу я того, или нет.

 Да, конечно, я была зла на подобные обстоятельства. Зла на бабку Симу, немного на Марусю и даже на колдуна. Где-то в глубине души понимала, что у каждого из них, возможно, было оправдание, но мне от этого не становилось легче. Только истерика, крики и скандал все равно не помогут. А потому, зачем тратит силы и нервы в пустоту, если можно найти им более полезное применение.

 Например, найти способ снять проклятье.

 Да, пока это было призрачно и под большим вопросом, но я девушка упертая. Плоха та лягушка, которая, упав в молоко, перестает бить лапками.

– Спокойной ночи, Марусь! – произнесла я.

– Ступай спатушки, Вася! – кивнула в ответ домовиха и продолжила уборку.

 Вернувшись, увидела на постели свое белье. Хмыкнула, подумав, как это Маруся сделала. Но потом вспомнила, что у домовихи есть магия.

 Ладно. Утром постираю. А пока спать, спать и еще раз, спать. Новый день принесет новые силы и идеи. И прочь из головы всю эту нечисть.

 Укрывшись легким одеялом, закрыла глаза и без всяких травок провалилась в темноту.

 Выспаться не удалось. Я проснулась посреди ночи от странного звука, словно что-то, или кто-то, царапался в окно.

 Резко сев на кровати, открыла глаза, прислушиваясь к обрушившейся тишине. Впрочем, тишина не была полной. Где-то стрекотали какие-то непонятные насекомые. Ухнула птица. Ветер пошевелил листья на дереве, что росло почти сразу за окном в паре-тройке шагов в сторону.

– Что это? – пробормотала я и, откинув одеяло, свесила ноги вниз.

Звук повторился, но уже не на моем окне. Но это определенно было.

 Первая мысль снова бежать к Добрыне. Но немного пораскинув умом, решила, обойдется.

 Спрыгнула на деревянный пол и вышла из комнаты.

 В гостиной было чисто и пахло свежестью, о которой «Тайд» и прочие вещества могут только мечтать. Было темно, но я уже знала, где находится выключатель. И минуту спустя комната озарилась светом электричества.

– Ась? Штось?

 Я даже подпрыгнула, когда домовиха появилась просто посреди комнаты. Сонная, нечесаная, без своего привычного платка, она походила на косматый шарик шерсти с большим носом и сонным взглядом.

– Марусь! Кто-то под домом бродит! – шепнула я, наклонившись к домовихе.

 Она протерла кулачками глаза и прислушалась. Почти в тот же миг в дверь требовательно постучали. Я даже подпрыгнула, аки козочка, от этого жуткого звука. По спине пробежал липкий холодок, а колени мелко задрожали.

– Эге! – только и сказала Маруся. – А вот и первый клиенть, – коверкая непривычное для нее слово, проговорила домовиха.

– Кто? – я даже села на диванчик.

– Клиенть, говорю. Щас открою. Сама поглядишь. Тока ж мы ему покась помочь вряд ли сможем. Ты еще не научена. Ну поглядим, поглядим, – она сделала в воздухе пас руками, словно хотела пригладить топырившиеся в разные стороны волосы, и словно из неоткуда извлекла платок. Пока шла, успела его подвязать, а после плечиками передернула и облачилась в синий сарафан, наподобие того, который днем носила.

 Я только рот открыла от такого чуда, да так и осталась сидеть, потому что в дом вошел «клиенть».

  Что и говорить, на первый взгляд, выглядел он как человек. Ну это только на первый, потому что уже второй взгляд показал, что ночной гость таковым не являлся.

 Он был высоким, явно мужского пола. Широкие плечи, длинные ноги, худощавый и какой-то резкий. Одетый в старинного покроя наряд с плащом за спиной, скрепленным фибулой под горлом. Все это как бы было нормальным. Ну мало ли, вдруг мужик сбежал со съемок сказки? Или ужастика.

 А вот голова…

– Боженьки, – встав, проговорила я, но тут же сделала невольный шаг назад. Но за спиной был диван. Бежать некуда. – Это кто?