Красавицы Бостона. Монстр (страница 14)
Я твердо намерен больше никогда не становиться бедным, а потому прикасаться к Эшлинг Фитцпатрик было неразумно. Фитцпатрики сделали меня богаче. Намного богаче, чем я был, когда только начал свое дело, ломая ноги по заказу конгрессменов и пряча их любовниц на экзотических островах.
– Это не коснется Сейлор, Хантера, Руни или Ксандера, – заверил я, имея в виду свою сестру, ее мужа и их детей.
Я вертел зажигалку Zippo между пальцами, теряя интерес к разговору.
– Хантеру сорвет крышу, – заметил Трой.
– Хантер слишком занят созданием собственной семьи, чтобы беспокоиться о той, которая отвернулась от него, когда он был в школе-интернате, – огрызнулся я, оскалившись.
Все равно Фитцпатрикам в ближайшее время не светит получить награду в номинации «самая дружная семья». Скорее наоборот: они бы и Ланнистерам задали жару.
– Я не собираюсь щадить чувства каждого ублюдка, с которым когда-то пил пиво. Хантер переживет. Джеральд заслужил мою ярость.
– Как по мне, Джеральд и должен ее на себя навлечь. Я не вижу в этом личного интереса, Сэм. – Ноздри Троя раздулись, и мне стало ясно, что он тщательно подбирает слова.
Он частенько пытался сглаживать ситуации, в которые я влезал, главным образом потому, как знал: вероятность, что я слечу с катушек, была так высока, что почти не оставляла никаких чертовых сомнений. Я любил крушить и наблюдать, как все рушится. Считайте меня сентиментальным, но хаос напоминал мне о детстве. И я всегда был готов устроить кровавую бойню.
– Я лишь хочу удостовериться, что ты не станешь действовать слишком импульсивно. Я знаю тебя, сын. Ты всегда рад чуть что палить без разбора.
– Не так сильно рад, как хотелось бы. – Я бросил зажигалку и стал теребить талисман со Святым Антонием, висящий у меня на шее на кожаном шнурке. – Что подводит нас к следующему вопросу. Я подловил русских, пока они тайком переправляли шестьдесят килограммов дури в один из своих магазинов. Не знаю, чем торговал Василий Михайлов – но точно не бастурмой, – он не отстегивал ни цента выручки.
Поэтому я порезал ему лицо. Око за око и все в таком духе.
Возможно, резать лицо босса русской мафии было не самым взвешенным моим поступком, но мне было приятно наблюдать, как он извивается и кричит от боли.
Трой ощетинился.
– Даже не начинай об этом. Ты вообще не имел никакого права отнимать их территорию. Вернемся к Джеральду Фитцпатрику. – Он покрутил указательным пальцем, возвращаясь к прежней теме. – Я не хочу, чтобы ты разглашал эту информацию, пока она не подтвердится. Знаю, все это дурно выглядит…
– Все железно, – вспылил я. – У меня есть доказательства. Неоспоримые факты. – Я бросил бумаги между нами.
Не все из сказанного Кэт было правдой, но большая часть все же была. И этого достаточно, чтобы оправдать мое стремление выжать из Джеральда все до капли. Этот человек убил моего младшего брата. Единственного кровного родственника. Брока не стало. Кэт тоже. У меня мог быть хоть кто-то. Человек, о котором я мог заботиться.
– И все же… – он ударил кулаком по столу, – ты знаешь то, чего тебе, по его мнению, неизвестно. Теперь у тебя есть преимущество. Действуй в рамках своих обязанностей, но не устраивай из этого гребаную Красную свадьбу[21]. Я знаю тебя, Сэм. Сеять медленную смерть тебе нравится гораздо больше, чем убивать быстро. Помучай его, но не добивай.
Он был прав. Зачем идти с этой информацией к Джеральду и тем самым дать ему возможность защититься, если я могу добиться от него желаемого старым добрым способом: превратив его жизнь в сущий ад?
Будь месть и наказание видами искусства, мои работы были бы развешаны по всему Лувру. Я мог вычерпать душу Джеральда гребаной ложкой и лакомиться ей, при этом не огорчая мою сестру и ее похожего на жиголо муженька.
– Ладно, – протянул я, лениво развалившись в кожаном кресле. – Думаю, я могу немного его помучить. Но, в конечном счете, все равно нанесу решающий удар.
– До этого момента еще есть как минимум несколько месяцев, и я надеюсь, что за это время смогу раздобыть какую-нибудь информацию, которая заставит тебя передумать. – Трой встал и застегнул пиджак, глядя на меня холодным и все же одобрительным взглядом.
Ему претило, что он создал монстра, но еще сильнее он ненавидел, что ему это нравилось.
Своими безжалостностью, грубостью и жаждой крови я пошел в него.
И превзошел его во всем вышеперечисленном.
Трой был достопочтенным боссом мафии на свой старомодный лад. Он знал толк в разрушениях, но навлекал их только на тех, кто переходил ему дорогу.
Я же был порочен до самого нутра. Не чурался ничего. Ну, кроме как изнасилования, педофилии, избиения женщин и детей… словом, всего того дерьма, которое обычно вытворяли нелюди.
Любой взрослый мужчина был для меня законной мишенью, а стоило ему как-то меня задеть – ему наступал конец.
В этом заключалось некоторое преимущество.
– Ты как, в норме? – Он остановился возле двери и хмуро на меня посмотрел.
Я закурил сигарету.
– А какого хрена мне не быть в норме?
– Кэт…
– Как и все ей подобные, была просто очередной потаскухой. Я не считаю ее смерть событием, заслуживающим упоминания. Ужасный яблочный пирог ее надоедливой соседки, который мне пришлось съесть, доставил больше дискомфорта, чем мысль о том, что Кэт неделю гнила в своем доме, прежде чем ее нашли.
– Ха-ашо… – Он посмотрел мне в глаза, все еще пытаясь найти в них проблеск эмоций. – Только не слишком увлекайся своим планом мести Джеральду. Не забывай, вопрос еще не закрыт.
Не стоит даже упоминать, что я уже вырыл могилу с его именем в том же лесу, в котором Трой убил Брока.
У меня мог быть брат.
Мог быть кто-то родной.
– Конечно, – я улыбнулся.
Конечно.
Эшлинг
Я просмотрела медицинскую карту и натянуто улыбнулась, когда мой телефон заплясал в переднем кармане медицинской формы. Старалась не обращать внимания, как он вибрирует возле моего бедра.
– Пришли результаты ваших анализов, миссис Мартинес. Думаю, мы с вами могли бы вместе обсудить, что из этого следует и что я рекомендую делать дальше. – Я посмотрела на женщину, сидящую в моем кабинете.
Она спокойно моргнула, выпрямила спину и сцепила руки в замок на моем столе, готовясь к тому, что я скажу. Снаружи косой пеленой сыпал снег. Сквозь тянущиеся вдоль стен узкие окна с толстыми стеклами было почти ничего не видно.
Я села напротив пациентки. Телефон снова завибрировал.
– Что ж. Хорошо. Давайте посмотрим? – Я начала листать ее карту и почувствовала, как глаза горят от эмоций, когда увидела результаты анализов ее крови. – Что у нас тут? Значит, так… о, прошу прощения. Одну минуту. – Я выставила палец, достала телефон из кармана и мысленно простонала. Надеюсь, кто-то умер. Моя семья знала, что на работе меня нельзя отвлекать.
У меня было три пропущенных вызова от Хантера.
Один звонок от мамы.
Но, что хуже всего, сообщение от Хантера.
Много лет назад, когда мы еще были детьми, которых отправляли в разные учебные заведения и на стажировки по всему миру, мы с братьями заключили соглашение. Поскольку нас с детства учили, что телефоны могут прослушивать из-за нашего происхождения, мы не могли попросту написать друг другу что-то вроде: «Скорее, на одном из наших нефтяных заводов по вине отца произошел взрыв». Поэтому решили: если случится что-то срочное, мы пришлем друг другу в сообщении секретный код: клевер.
Своеобразный ироничный взгляд на ирландское поверье о том, что четырехлистный клевер приносит удачу. Сообщение Хантера было написано заглавными буквами.
Хантер:
КЛЕВЕР КЛЕВЕРМАТЬЕГОКЛЕВЕРРРРРР.
– Я должна ответить. Извините. – Я вскочила с места, пулей вылетела из кабинета и поднялась на первый этаж, прижав телефон к уху.
Хантер ответил еще до первого гудка.
– Эш. Ты должна приехать домой. Кое-что с па.
– С ним все хорошо? Он пострадал? – я сделала судорожный вдох, как только осознала, что уже сжимаю в руке ключ от своей практичной «Тойоты Приус», бросив миссис Мартинес и свои обязанности, и выскочила за дверь.
– В физическом плане? С ним все нормально. Во всяком случае, пока. Невозможно предсказать, что мама сделает с ним в ближайшие несколько часов. Послушай, Эш, разразился скандал. Кто-то слил папины фотографии и переписку с… эм… – Он замолчал, и я сразу поняла, что брат пытается подобрать слова, которые причинили бы мне как можно меньше боли.
В этом весь Хантер. Беспощадно красив и душераздирающе нежен.