– Хорошенько выспитесь, дорогая жена. – Он бросил на меня выразительно-ироничный взгляд. – Поставьте на замок заклятие, чтобы никто не вошел.

Филипп скрылся за дверью. Я стояла посреди комнаты и не верила, что умудрилась выставить мужа из спальни в нашу первую брачную ночь. Если мы вопреки всему дотянем до старости, то расскажу эту историю нашим внукам. А еще лучше – напишу мемуары с самыми позорными моментами своей жизни.

Погода в горах непостоянная, как ветреная кокетка. К утру тучи разошлись, явив бескрайнее прозрачное небо и потрясающий воображение Сумрачный пик на горизонте, словно окутанный сизой дымкой. О ночной непогоде напоминали лишь искрящие на солнце сугробы, да глубокие колеи на дороге.

О том, как спалось мужу в общей зале, легко угадывалось по его настроению и непроницаемому взгляду, обращенному в бесконечность. Тетушки и дядька Рендел с самого пробуждения так отчаянно доказывали, какие они деликатные и незаметные люди, что лишний раз старались не попадаться Филиппу на глаза. Молчком уселись в расписной коробчонок, полностью признав право молодых ехать в просторном комфортном экипаже, присланном из гостевого дома. Ну просто образчик кротких родственников! Сердце радовалось.

И оно радовалось бы гораздо больше, если бы ночью не случилось неловкости с Лидией. Пропустив дурацкие вопросы о том, как ему спалось – очевидно, что не очень хорошо, – я сразу начала каяться:

– Филипп, я чувствую себя чудовищно оттого, что вам пришлось уйти в общую залу. Мне жаль.

– Надеюсь, вы хорошо отдохнули, – отозвался он, снимая с измятых брюк ворсинку. Не воображаемую, а самую настоящую.

Вообще, возникало ощущение, что возле него спал кот. Или даже два кота. Так и представлялось, как он спихивал с себя хвостатых тварей, но они наседали, отвоевывая пространство на раскладушке.

– Я почти не спала.

Мягко говоря, обеспокоенность мужниным благополучием была сильно преувеличена. Едва коснувшись подушки, я провалилась в такой крепкий сон без сновидений, что с утречка Лидия с трудом меня добудилась.

Оказалось, что тетушка Клементина, недосчитавшись сестры, решила, будто та сбежала с незнакомцем в неизвестном направлении, и, видимо, поторопилась поделиться радостной вестью. Почему-то идея, что Лидию украли, в голову ей не пришла. Обнаружив беглянку в комнате для молодоженов вместо моего новоиспеченного супруга, тетка впала в глубокую задумчивость и сделалась очень тихой. Во всех смыслах этого слова.

– Филипп, мне действительно очень жаль! – с душой повторила я.

– Вы уже говорили, – уронил он.

– Я хочу еще раз повторить, чтобы вы поняли, насколько мне жаль. Очень!

– Не беспокойтесь, я понял. – Он бросил на меня нервирующий взгляд из-под ресниц.

– Хорошо, – вздохнула я и, сама от себя не ожидая, выдала глубокую мудрость от Марджери Торн, полученную во время ее приезда в Энтил: – Взаимопонимание – путь к счастливой жизни.

Филипп подавился на вздохе и едва слышно кашлянул в кулак. Ладно, согласна: большой перебор. До взаимопонимания нам, как на костылях до Сумрачного пика.

Дальше мы ехали в обоюдном молчании. Не знаю, о чем думал муж, глядя в окно, но я зачем-то подсчитывала в уме, как далеко в горах можно доскрестись на костылях. Очень успокаивающее занятие, к слову. Так расслабилась, что едва не начала зевать.

Как оказалось, гостевой дом назвать именно «домом» не повернулся бы язык ни у одного вменяемого человека. Это был старинный замок с облагороженным фасадом, подновленной въездной площадью и помпезным парадным входом.

Значительный и тяжелый, он стоял на фоне горы, прикрытой снежной шапкой, и высокомерно возвышался над уютной курортной деревушкой. Одной из тех, что любили изображать на цветных карточках, которые продавали в книжных лавках по четверть кроны за штуку.

У дверей нас встретил импозантный распорядитель в камзоле с вышитой на груди эмблемой гостевого дома. Пока мы поднимались в холл по длинной лестнице, покрытой красным ковром, он убеждал нас, как неимоверно горд, что Филипп Торн выбрал для медового месяца их гостевой дом. Муж высокомерно молчал, чем нервировал не только раздухарившегося многословного распорядителя, но и нас всех.

Когда мы оказались в холле, я на секунду ослепла. Не от богатой обстановки, а от яркой люстры на сотню магических огней, каскадом спускавшейся с потолка и отбрасывающей вокруг мозаичную тень. Народу в дорогом гостевом доме было ничуть не меньше, чем в дешевом постоялом дворе. Казалось, что вся столичная публика, только вчера поглощавшая тарталетки на свадьбе, переместилась на зимний курорт. Правда, по большому счету, на нас никто особенно не обращал внимания, разве что некоторые бросали любопытные взгляды.

– Ваши апартаменты давно готовы, господин Торн, – отчаявшись выбить из гостя хотя бы слово, докладывал распорядитель.

– Попросите кого-нибудь проводить родственников моей супруги в их номера, – наконец пожелал разлепить губы господин Торн.

– Совершенно незачем, – обрадованно объявил распорядитель. – Мы устроили все по высшему разряду! Вы живете на одном этаже.

– Простите? – от чудесной новости Филипп даже притормозил.

Мы тоже всей кучей притормозили, а заодно попятились, собираясь вокруг дядьки Рендела. Вообще, сбиваться в стайку было тактически недальновидно. Если придется прятаться, то мы споткнемся друг о друга и устроим большую свалку.

Распорядитель замялся, видимо, решив, будто что-то напутал.

– Как вы и велели в письме, – почти с отчаянием напомнил он и почему-то уставился на меня, словно именно я была главным недовольным элементом. – Просторные апартаменты по соседству. С видом на горы и балконом. Одни для молодоженов, другие для их сопровождающих. Правда, номера не совсем по соседству, а в разных концах коридора… Мы, конечно, попробуем что-нибудь поменять, но вы же понимаете, высокий сезон. Все лучшие номера выкупили еще с осени.

– Что ж, ведите, – кивнул муж, видимо, мысленно смиряясь с неизбежным соседством.

И что-то вдруг стало так жалко Вилсона! Было у меня подозрение, что его не просто рассчитают с позором, а вдогонку отвесят пинок под зад, чтобы летел как гордый дракон куда-нибудь подальше от столицы. Скорее всего, в провинциальный Энтил, где даже с отвратительными рекомендациями от бывшего нанимателя можно устроиться в помощники к счетоводу или к стряпчему. С таким идеальным почерком секретаря с руками оторвут. В смысле просто оторвут. Руки ему для чернильного пера пригодятся.

Оказалось, что мы не просто жили в разных концах замкового крыла, с родными нас разделял поворот! Они зашли к себе, а мы отправились дальше. Мимо горных пейзажей на стенах и натуральной миниатюрной елочки в деревянной кадке.

– Добро пожаловать в гостевой дом «Сиал»! – Толкнув дверь, с большой помпой распорядитель пропустил нас с Филиппом в просторную гостиную со светлыми стенами, бежевыми портьерами и с теткой Марджери Торн в кресле.

– Мои дорогие! – С фальшиво-лучезарной улыбкой она легко поднялась и театрально раскинула руки, словно собиралась нас обоих одним махом заключить в тесные объятия. – Вы добрались! Как я рада вас видеть в добром здравии!

Здравие после ночи на постоялом дворе у нас явно было не особенно доброе. Настроение тоже, прямо сказать, – желало сделаться получше.

– Я не стал ничего говорить о госпоже Торн, чтобы не портить сюрприз, – заговорщицким тоном пояснил сверкающий, как золотая крона, распорядитель. – Хорошего дня, господа!

Подобрать отпавшую челюсть мне удалось с трудом. Исключительно от мысли, что стоять с раззявленной от удивления «варежкой» нелепо. Ей-богу, чем дальше в хороший день, тем страшнее сюрпризы.

Глава 3
Лекарство от досадных провалов

Совершенно точно от быстрой расправы за самоуправство распорядителя спасли быстрые ноги. Он мастерски ускользнул в коридор и мягко прикрыл дверь. Скажу больше: заговорщицки подмигнул мадам Торн. Я видела, потому как в этот момент оглянулась.

В возникшей паузе из глубины номера доносились чьи-то тихие голоса. Казалось, тетка не просто заявилась к нам в номер, а еще привела с собой парочку кузенов Торнов, и те теперь соображали, как поделить на всех спальню.

– Марджери? – Филипп то ли поздоровался, то ли задал вопрос, какого демона она околачивается в апартаментах, когда мы даже до гостевого двора не успели добраться.

Мгновенно догадавшись, что ее неожиданное появление действительно произвело впечатление – быть точнее, самое унылое впечатление, – мадам заговорила с доброй улыбкой пойманного дракона:

– Не злись на Роджера. Он по старой дружбе открыл мне номер и позволил тут чуточку похозяйничать. Тереза не дала никаких указаний насчет багажа. Сундуки стояли неразобранные. Я здесь, чтобы проследить, как горничные развешивают одежду.

Ничего себе выпад! Мысль, что кто-то там, в комнатах, копался в моих вещах, страшно не понравилась. Понятно, что в новой жизни придется привыкнуть к присутствию слуг, но я леди Торн всего второй день, а любая привычка, даже дурная, появляется за три недели. Именно так утверждают умные книги. В них, правда, речь шла о том, как от привычки избавиться, но – уверена – процесс работает в обе стороны.

– Ты ради этого прилетела в Сиал? – уточнил Филипп. – Сегодня возвращаешься в столицу?

– Ты такой шутник! – всплеснула она руками, хотя племянник-то выглядел серьезным. – В Сиале собрался весь свет. Говорят, его величество приедет. Грех пропускать настолько высокий сезон. Я и так не появлялась последние пять лет.

Другими словами, запросто грешила, но именно в этом году совесть покусала и заставила прискакать в Эрминские горы. К нам под бок. Видела я, как тетку перекосило от новости, что мои родные едут с нами в путешествие. Вот до чего доводит зависть к новоявленным родственникам. Пять лет дома просидишь, а потом в горы без приглашения припрешься! Даже на костылях.

Между тем Филипп помог мне освободиться от жаркого плаща, небрежно бросил его на спинку дивана и снял пальто.

– Ты какой-то помятый, – заметила тут же тетка.

Еще бы! Поспи на раскладушке в общей зале придорожного постоялого двора – помнешься даже душевно.

– Марджери, мы рады тебя видеть, но хотим отдохнуть с дороги, – немедленно указал он направление к выходу.

Однако тетку просто так, простыми намеками, было не выставить! Она словно решила у нас окопаться.

– Так, может, согревающего чаю? – Марджери указала на кофейный столик, где стоял поднос с фарфоровым чайником и две чашки. Одна была наполовину наполнена подозрительным питьем.

– И было бы неплохо помыться, – уже прямолинейно ответил Филипп.

– В таком случае давайте попозже вместе пообедаем! – просияла тетка. – Я уже заказала столик в ресторации на верхнем этаже. В три часа.

– Ты разве не планировала поболтать со старыми приятельницами? – вежливо спросил он.

– Они не видели меня пять лет, один день ничего не изменит. Мы с ними позавтракаем. Тереза, вы ведь не против пообедать?

– Я скажу своим родным, – с улыбкой прелестной дурочки объявила им обоим, дескать, решили обедать в компании, так пусть она будет большой и дружной. Надеюсь, в конце гастрономического праздника никто не подерется. – Тетушка Клементина страшно обидится, если мы не позовем их на семейные посиделки.

– Ах, Вудстоки всем составом… – протянула Марджери. – Куда их, к слову, поселили? Далеко?

– Мы живем рядом, – вынужденно призналась я. – А вы?

– В северном крыле. Там превосходные виды.

По лицу мадам было заметно, что она уже вычисляла, как переехать к нам поближе. Можно этажом выше, но непременно над новыми родственниками. Всегда приятно ходить на острых каблуках по паркетному полу, чтобы людям внизу казалось, что им прямехонько в темечко забивают гвозди.

– Филипп, ты меня проводишь? – Она стряхнула с пиджака племянника ворсинку.

– Конечно, – согласился он и указал на дверь, дескать, идемте, тетушка, мне очень хочется поскорее вернуться.