Свекровь поджала губы.

Кажется, от меня ждали чего-то другого. Чего? Да… плевать.

– Эй, – я окликнула лакея, что крался мимо, – где тут мои комнаты? Отведешь?

Он икнул.

И кивнул.

Его императорское величество слушал.

Внимательно.

Не перебивая. А Чарльз не мог отделаться от мысли, что привозить сюда Милисенту было ошибкой. Что… Он запнулся. И продолжил. А его императорское величество едва заметно кивнул, то ли подбадривая, то ли отвечая на собственные мысли.

И оставлять ее наедине с маменькой – тоже ошибка.

Маменьке она не понравилась. Оно и понятно, у маменьки имелись планы, а она терпеть не может, когда эти планы ломаются. Пусть даже ломает их Чарльз.

Еще и Августа.

Сестрица, может, на Чарльза планов и не имела, но почему-то решила, что во всех бедах ее именно Милисента и виновата. А значит, с маменькой общий язык найдут.

Завтра же.

Завтра Августа отправится в деревню. Там воздух свежий, покой. И маменька с нею, хотя будет возражать, но Чарльз справится.

И с императором в том числе.

– Что ж… – Император заговорил, и низкий рокочущий голос, как всегда, вызвал желание согнуть спину. – Не могу сказать, что новости хороши, но да, могло быть и хуже. Мой дорогой родственник изложил примерно то же самое.

Император тяжело поднялся.

Уже не молодой, но еще не старый. Невысокий. Хрупкий даже. Но от него тянуло такой мощью, что находиться рядом могли немногие.

Чарльз мог.

– Силы у тебя прибыло. Хорошо. А вот нерасторжимый брак не слишком хорошо. У моих имелись на тебя виды, но как-нибудь переживут… девочку надо представить. Если и вправду так сильна, то и дети будут хорошие. Дети…

Император опять замолчал, как случалось порой. Взгляд его блуждал по комнате, не задерживаясь ни на золотой лепнине, ни на портрете, где его императорское величество были изображены с семьей.

– По обряду. Ты читал?

– Да.

– Что думаешь?

– Там и вправду ничего сложного.

– Именно. В этом и проблема. – Император оперся на столешницу. – А замолчать не удастся. Слишком многие знают… знали… в Старом Свете и вовсе… поселение то опять же.

Он задумался.

– Убрать не получится. Заткнуть тоже. Надо ограничить.

– Но…

– Зачем? – предугадал вопрос император. Чарльз выдержал его прямой взгляд. – Магов становится меньше, это да. И продолжить род им сложнее. Это тоже верно. Старик отыскал способ. Надо бы порадоваться, но не выходит.

Почему?

Технология ведь снимает почти все ограничения. Или… не в этом дело? Маги нужны, несомненно. Императору в том числе, но когда магов слишком много…

– Вижу, начал думать. И понимать. Если просто выпустить это в мир, то каждый, в ком есть хоть капля Силы, станет плодить себе подобных. А ведь мага мало родить, его еще надо выучить. И проконтролировать, чтобы он со своею Силой какой пакости не учинил.

К примеру, заговора.

Или восстания.

– Вот! – Император поднял палец. – Поэтому если уж знают все, то пускай себе знают. Надо лишь несколько подкорректировать это знание. Скажем, создать Ритуал. Особый. Провести который сможет лишь особа императорской крови.

– А… как же Змей? То есть лорд Сассекс?

– А в нем есть эта кровь. Сассексы происходят как раз из боковой ветви Тюдоров. Более того… – Тяжелые пальцы легли на спину золотой лошади. – Его бастард проводил обряды, но девочки умирали. Пусть об этом станет известно. Причем чем больше людей узнают, тем лучше. Впрочем, это не тебе дело, найду, кто займется.

Чарльз не сомневался.

Завтра или, возможно, послезавтра в газетах выйдут статьи. Страшные. Про Город Мастеров. Про свихнувшегося потомка древней династии… мало ли про что еще. С подробностями и гравюрами. Пусть гравюры будут посредственного качества, а подробности далеки от правды, но кому нужна правда? Людям бы сказок, да чтобы жутких, но со счастливым концом.

– Пусть до всех дойдет, что ритуалы у него не выходили, поскольку сила крови была не та… и вообще отца не слушал.

Император посмотрел Чарльзу в глаза:

– Ты…

– Буду молчать.

– Именно. Умный мальчик. – Его величество благосклонно кивнули. – А лучше намекни, что у меня кровь нужной силы.

А значит, обряд может быть проведен.

Но снизойдет император не ко всем. И это тоже ясно.

– Вот и замечательно… – Император повернулся к креслу. И все-таки он немолод. Но и старым назвать его язык не поворачивается. Сколько ему? Не то чтобы это скрывалось, но Чарльз как-то раньше не задумывался над подобным. – Награду… сам думай, что тебе надо.

– Брак. Вы признаете его законным.

– Это вопрос?

– Это просьба. И награда.

А еще он умеет улыбаться, только улыбка какая-то… тоскливая.

– Уверен? Можно ведь иначе.

– Нельзя. – Чарльз и этот взгляд выдержал. И плечи расправил, хотя, конечно, кто он рядом с потомком воистину древнего рода. – Никак нельзя.

– Говорю же… умный мальчик.

Глава 9, где снова появляется работа по профилю

В дверь робко постучали.

– Господина Эдварда Годдарда спрашивают, – возвестил мальчишка из-за двери. – От господина Орвуда!

Чего?

Эдди не сразу понял, что спрашивают именно его… Эдварда. Придумали, однако же.

Господин.

Эка завернули.

– Иди, дорогой, – улыбнулась матушка. – А я пока напишу письмо.

Слуга в ливрее, которая с виду стоила куда больше всего гардероба Эдди, смерил его недоверчивым взглядом, а потом поклонился-таки.

И записку протянул, добавив от себя только:

– Экипаж ждет.

Эдди записку развернул, едва удержавшись, чтобы не понюхать плотную бумагу. И с гербом. Ишь ты… а вот черканул некромант пару слов:

«Приезжай. Срочно. Пожалуйста».

– Сейчас. – Эдди вернулся за шляпой и револьверами. Цивилизация тут или как, но револьвер в деле точно лишним не будет.

Экипаж сиял лаком и гербами, лошади лоснились, а кучер солидностью мог спорить с тем, другим, который доставил их с матушкой к отелю.

Эдди хмыкнул и, забравшись в обитое бархатом нутро, откинулся на диване. И глаза прикрыл. Что-то наклевывается… определенно.

Особняк некроманта стоял на перекрестье двух широких улиц. Он возвышался темною громадиной, и глубокая тень ложилась что на эти улицы, что на экипажи, что на людей.

Пахло…

Да городом и пахло. Железом. Дымом. Сточными канавами, которых вроде и не было, но Эдди их чуял. Прячь или нет, от вони так просто не избавишься.

Он оценил и кружевное плетение ограды.

И ворота, что распахнулись перед экипажем будто сами собой. Серый камень. Серые фигуры диковинных зверей. Узкие стрельчатые окна, которые тоже кажутся серыми.

Редкие цветы.

Правда, им тут тяжело, оттого и цветут мало, да и вовсе выглядят так, словно вот-вот прахом станут.

Дверь открыли.

Поклонились.

– Господин ждет. – Сухие слова, но и тон, и взгляд выражают легкое недоумение.

Плевать.

А некромант за полдня успел перемениться. Куда только подевались и дорожная помятость, и щетина.

– Добрый вечер. – Эдди приподнял шляпу, решив, что и этого довольно. – Или не очень.

– У меня сестра пропала. – Бертрам указал на кресло. – Садись.

Тут Эдди и подумал, что где-то он уже это слышал.

– Вот… прислали. Письмо.

Некромант протянул пару мятых листов, исписанных бисерным почерком. И рука таки дрогнула.

– Давно? – Листы Эдди взял.

Скользнул взглядом, отмечая, что почерк, конечно, красивый, но за этой красотой хрен поймешь, чего там написано. То ли «а», то ли «о», то ли просто кружавчики.

Нет, он прочел.

Читывал каракули и похуже.

Бертрам не торопил.

– Маменька утверждает, что понятия не имела об этом… Серджио. Я отправил людей к ее подруге, но… сам понимаешь, пока туда, потом обратно… полиция… они немногим больше могут. Да и ненадежно это. Слухи пойдут. Хотя… плевать на слухи.

Он стиснул кулаки, и в кабинете стало неуютно.

Настолько неуютно, что и Эдди это ощутил всей своей каменной шкурой.

– Верни ее.

– Послушай… – Эдди осторожно положил листы. Ничего нового.

Большая любовь.

С девицами случается. Со всеми, даже самыми разумными. И незамутненная вера, что все-то будет хорошо, что с нею ничего плохого случиться не может. Что она выйдет замуж, обустроится и всенепременно напишет.

– Погоди, – Бертрам вскинул руку. – Вот. Сегодня принес какой-то оборванец.

Тот же почерк. Бисерные буковки, утопающие в завитушках. Таким хорошо писать приглашение куда-нибудь, а не это вот… нет, ничего такого в письме не было, кроме острого ощущения неправильности.

– Ты можешь хотя бы объяснить, что с ней? – тихо спросил Бертрам. Он оперся на стол, и показалось, что, несмотря на кажущуюся худобу некроманта, дубовая столешница все же не выдержит его веса.

– Ну…

– Правду.

Правду. Эдди поскреб щеку. Щетина уже пробивалась, что неприлично даже по тамошним, западным меркам. А тут, надо думать, двухдневная небритость и вовсе сродни преступлению.

– Ты понимаешь, что это лишь… догадки? – осторожно осведомился Эдди. Еще подумалось, что Чарли в родственниках – не самый худший вариант.

Маг, конечно, но… не некромант все же. А тут прямо жутью веет.

Жуткой.

– Меня устроит.

– Что ж… думаю, что твою сестрицу выбрали, как… остальных.

– Как и мою невесту?

– Она ведь девица из хорошей семьи, да и с Даром ко всему.

– Не сказать чтобы сильным.

– И слабый сойдет, – отмахнулся Эдди. – Ты ж сам знаешь, одной капли достаточно.

– Змееныш же мертв. И не только он.

– Так ведь… понимаешь, даже нормальная змея, если ей голову отчекрыжить, не сразу преставится, чего уж про такую говорить. Это ведь… смотри, Змеенышу нужны были бабы. Девицы, – поправился Эдди. – Сперва немного, но чем дальше, тем больше. Для него. Для союзничков. Для… да мало ли для чего. Думаю, что и тут многие бы не отказались от милой покорной супруги, которая всенепременно родит одаренное дитятко. Верно?

– Дерьмо, – буркнул Бертрам.

– Вот-вот. Там-то мы поработали, но тут ведь… не сами же благородные господа на девок охотились. Для этого специальные люди есть. Такие, которые горазды голову задурить. А после перевезти девицу в тихое местечко, ну и оттуда в Город Мастеров, где ей окончательно мозги свернут большой любовью. И эти люди далеко не сразу сообразят, что товар сбывать некуда.

– Товар?

– А для них это и есть товар. Специфический. Неудобный. Но дорогой. – Эдди все-таки присел на кресло, которое даже не заскрежетало. Крепкое, стало быть. – И работа.

– Я…

– Погоди. Не перебивай. Так вот, с твоей сестрицей работали, судя по этому вот письмецу. Целенаправленно. Внушая, что у нее любовь и бежать надобно. Она и сбежала. Но вот это, – Эдди поднял второе послание, писаное на мятой какой-то пропахшей плесенью бумаге, – говорит, что все пошло не так.

Он сделал вдох.

– Скорее всего, ее большая любовь узнала, что сбывать некому. Или перекупщик сказал, или… Повезло, что от нее сразу не избавились.

Некромант прищурился. И как-то вспомнилось, что от этой братии и на том свете не скроешься.

Найдет.

Всех.

– Девчонку скинули, думаю, какой-то знакомой мамашке. И та выложила неплохие деньги. Меньше, чем заплатил бы Змееныш, но все же…

– Убью.

– Это ты потом. Сперва список составить надо.

– К-какой? – Бертрам почти шипел.

– Кого убивать станешь. Но не спеши. Мамашка, небось, привела девчонку в чувство и порасспросила. Они умеют… разговаривать.

Пальцы хрустнули.