Скоро из смежной комнаты вернулась девочка. Она поставила на стол деревянную тарелку с нарезанным хлебом и большой глиняный горшок рассыпчатой каши. Поглядывая на меня, маленькая хозяйка расставила тарелки и приборы, а затем снова ушла. Проводив ее взглядом, внутренне посмеялась над своими переживаниями. Вот тебе и Гражина. От горшка полвершка, а я-то себе уже понапридумывала. Крестьяне шутили…Хотя, скорее всего, девочка может быть привязана к ведьмаку из чувства благодарности, ведь он спас ей жизнь. Я правда еще не знала, каким образом, но собиралась об этом расспросить Роланда в ближайшее время.

 За спиной скрипнули двери. Шум шагов и я напряглась, понимая, что это пришел Роланд. Мрак первым вошел в комнату и, направившись ко мне, сразу же улегся у ног словно так и надо, а затем я увидела и ведьмака. Только прежде чем смогла что-то ему сказать, мимо пронеслась быстрая тень. Перед глазами мелькнуло смазанное пятно и вот уже на шее Роланда висит Гражина, а он обнимает ее обеими руками и улыбается, глядя на счастливую девчоночью мордашку.

– Вернулся! – весело сказала девочка и звонко поцеловала ведьмака в щеку. – Ой, как я рада!

 Роланд поставил ее на пол и что-то всучил в ладошки. Только сейчас я заметила, что у него в руках была кукла, обычная тряпичная кукла с рыжими нитями волос, которая быстро перекочевала к ребенку. Гражина прижала подарок к груди и запрокинув голову рассмеялась.

– Это мне?

– Кому ж еще, – улыбка не сходила с лица мужчины. Я покосилась на пана Тадеуша, следившего за происходящим с весельем в глазах, когда он вдруг снова надел маску строгого отца и прикрикнул на дочь.

– Так, поздоровалась, а теперь быстро на кухню. Гости с дороги устали и проголодались.

 Девчонка крутанулась юлой на месте и убежала, а Роланд уже склонился над мальчиком. Януш тоже получил свой подарок и теперь с восторгом на лице вертел коротким деревянным мечом, с мою ладонь длиной, изображая бой с невидимым врагом. Ведьмак взъерошил волосы мальчика, распрямил спину и посмотрел на хозяина дома.

– Как у вас обстоят дела? – спросил он.

– Все отлично, благодаря тебе, – улыбнулся пан Тадеуш и пригласил гостя к столу.

 Я покосилась на Роланда, тихо прокашлялась, привлекая к себе внимание.

– Мне бы руки вымыть, – произнесла, когда он посмотрел на меня своим чудесным карим взглядом, в котором сейчас было так много теплоты, что мое сердце невольно сжалось, оказавшись под властью этих чар.

– Давайте я вас провожу, – спохватился хозяин дома, – у нас все удобства на дворе. Панна, конечно, к подобному не привыкла…

 Я с готовностью шагнула за высокой фигурой Щенкевича.

 На улице стало холодно. Дневное тепло покинуло землю вместе с последними солнечными лучами. Вода в умывальнике показалась почти ледяной. И все же я вымыла руки и вытерла их полотенцем, тем, что висело рядом на дереве, на вбитом под толстую кору крючке, а затем обернулась к пану Тадеушу. Мужчина снова пристально смотрел на меня, не стесняясь своего интереса, а внутри опять всколыхнулось это непонятное ощущение, исходящее от хозяина дома темными волнами.

– Пойдемте в дом, пани, – произнес он, – Граська уже, наверное, закончила накрывать на стол.

 Согласно кивнув, прошла к двери, чувствуя на спине чужой взгляд. Мне было неприятно, что Тадеуш идет следом, и я искренне обрадовалась, когда оказалась снова в доме и увидела Роланда, разговаривающего с Гражиной. Ведьмак поднял на меня взгляд, и наши глаза встретились. Заметив во мне затаенный страх, он подвинулся на скамье, освобождая место рядом с собой. Я благодарно улыбнулась, присаживаясь к нему, и оказалась настолько неловкой, что пошатнулась. Роланд успел подставить мне свои руки, приобняв и не позволяя упасть.

– Устала? – спросил он и тут же ответил за меня. – Конечно, устала. Целые сутки провести в седле без сноровки…

– Пустое, – мягко улыбнувшись, покачала головой, но мне было приятно внимание мужчины.

 Пан Тадеуш и его малочисленное семейство сели напротив нас на вторую лавку, которую предварительно освободили от вещей, переложив их на лежанку на печи. Я заметила, как Гражина хмуро покосилась на меня, но не придала этому внимания. Детская ревность такая забавная. Было видно, что девчушка души не чает в Роланде, так что в словах крестьян была доля правды. Решив не обращать внимания на странных хозяев, с готовностью приступила к еде, тем более, что голод уже напомнил о себе недовольным бормотанием в животе.

 Как оказалось, девочка готовила отменно. Я ела да нахваливала, но мои похвалы для малышки были пустым звуком, а один лишь довольный взгляд Роланда и Гражина улыбалась так широко, что я стала всерьез опасаться, как бы не треснул ее рот. Пан Тадеуш на дочкино поведение хмурился, а ведьмак только пожимал плечами, словно хотел сказать нам: что вы хотите, она еще ребенок.

– Как дела в столице? – обратился к Роланду Щенкевич, когда Гражена и Януш начали убирать со стола. От моей помощи снова отказались, объяснив это тем, что я гостья в доме. А гостям не положено руки белые марать. Спорить не стала. Тем более, что девочка явно сторонилась меня и моя помощь была бы ей не в радость.

– Все по-старому, – ответил ведьмак, сыто улыбаясь. – Я там не был много лет и с тех пор ничего не изменилось. Люди там не такие, как в деревнях и на окраинах.

 Пан Тадеуш кивнул и посмотрел на меня.

– Я не могу никак понять, как вы сработались, – произнес он.

 Я вскинула брови в удивлении, а после поняла смысл его фразы. Конечно же, между ведьмаками и ведьмами давнее противостояние, которое не исчезло даже после объявленного перемирия. Напряжение все равно ощущалось. Оно витало в воздухе, потрескивая, словно воздух перед грозой, дышало чем-то опасным.

– Она не из Круга, – кивнул на меня Роланд, – самоучка и, кстати, очень талантлива.

 Гражина занесла в комнату кружки, расставила на столе. Януш водрузил деревянное блюдо с оладьями и крынку сметаны.

– Угощайтесь, – с улыбкой указал на оладьи хозяин дома. Гражина принесла кувшин с отваром из трав и разлила его по кружкам, при этом чуть не пролив на меня горячий напиток. Я успела вовремя отодвинуться, когда девочка плеснула мимо кружки как раз на то самое место, где секунду назад находились мои колени.

– Грася? – в голосе Тадеуша прозвучали стальные нотки и девочка, побледнев, поставила кувшин на стол. Сверкнув испуганно глазищами, она пробормотала, опустив голову:

– Простите, панна, я не нарочно!

 И чего же мне показалось, что она лжет? Но вслух произнесла совсем другое:

– Ничего, бывает. Все ведь обошлось.

 Девочка подняла глаза и закивала.

– Граська, – покачал головой Роланд, а когда малышка вытерла лавку, придвинулся ближе ко мне, явно охраняя.

 Когда ужин подошел к концу, Щенкевич оставил нас, удалившись в смежную комнату. Вернулся он быстро. В руках мужчины я увидела одеяла и толстые шкуры.

– Я постелил панне на своей кровати, – произнес мужчина. – Дети лягут на печи, а мы с тобой, Роланд, на полу. Нам ведь не привыкать.

 Гражина, убиравшая кружки, покосилась на отца, затем мазнула по мне странным взглядом, от которого по спине пробежали мурашки. Мне отчего-то очень сильно не захотелось спать в постели хозяина дома. Но сказать об этом было неудобно. Он, как настоящий мужчина, уступал мне лучшее место, как тут откажешь? Но на выручку неожиданно пришел Роланд. Ведьмак пристально посмотрел мне в глаза и, увидев в них тревогу, потянулся к одеялам, забрав их из рук Тадеуша.

– Спасибо, – произнес он, – но мне кажется, панна Ульяна предпочтет спать рядом со мной и Мраком. Да и надо ей привыкать, что не всегда в пути постель будет мягкая и удобная.

 Я облегченно выдохнула, а пан Щенкевич поочередно посмотрел на нас, своих гостей, но перечить не стал, хотя в его глазах застыл немой вопрос.

– Да, – торопливо проговорила я, – мне пора привыкать, – и шагнула к одной из лавок. Тадеуш обогнал меня и легко подняв мое будущее место для сна, поставил его к стене, чтобы было удобнее.

– Как прикажете, милостивая госпожа, – он поклонился мне и отошел на шаг, пока я застилала шкурами лавку. Находиться в одной комнате с Роландом было не так страшно, чем рядом с той малявкой, что смотрела волком. От нее можно было ожидать подлянки, а я ведь и ответить не смогу. Еще не хватало, чтобы я с дитем воевала, да и чего ради, если завтра мы уже покинем деревню?

– Спокойного сна, – пожелал нам пан Тадеуш и вышел из комнаты. Роланд приблизился и принялся устраиваться рядом с лавкой. Недоуменно посмотрев на мужчину, свела брови, не совсем понимая, что это означает, а когда к нам подошел еще и Мрак, улегшись на полу в моих ногах, все встало на свои места.

– Кто они? – придвинувшись к Роланду, тихо спросила я.

– А ты разве сама еще не догадалась, – он криво улыбнулся и вздохнул, – чутье у тебя отменное, знания теоретические есть, а вот практики и опыта нет совсем.

 Я нахмурилась. В том, что хозяин дома и его дети не были людьми, уже догадалась, а слова Роланда только подтвердили эти догадки. Но почему тогда Мрак никак не проявляет беспокойства, и сам ведьмак…

– Ложись спать, Уля, – произнес мужчина, – утро вечера мудренее.

 Кивнув и сняв верхнюю одежду, осталась только в платье. Нырнула под одеяло, немного поерзала, устраиваясь поудобнее и пытаясь быстрее согреться. Роланд лег на полу, закинув одну руку за голову и положив свой меч под лавку, а затем поднял правую руку и, направив ее на свечу, легко щелкнул пальцами. Пламя погасло, погрузив комнату в темноту. Чувствуя себя все еще неуютно, я закрыла глаза, мысленно велев себе расслабиться и спать, а спустя несколько минут услышала сонное дыхание ведьмака и похрапывание Мрака. Этот странный пес умел храпеть, как человек. Чудно, подумалось мне, прежде чем дремота охватила меня, и я провалилась в сон. Но долго поспать мне не удалось.

 Я проснулась от странного ощущения чужого присутствия в комнате. Медленно открыла глаза, чувствуя, как сердце начинает биться все сильнее, и чуть привстала, обводя взглядом темную комнату. Мрак все еще храпел, и я потянулась вниз, посмотреть, как там Роланд, когда внезапно увидела что-то белое, застывшее в проеме между комнатами. А затем это нечто метнулось ко мне.

– А! – вскрикнула от страха, но прежде, чем призрак достиг лавки, на которой лежала, между нами встал Роланд. Он схватил обладательницу длинной ночной рубашки, спросонья показавшейся мне саваном, и чуть встряхнул.

– И что это мы вытворяем посередине ночи? – в наступившей тишине прозвучал отчетливый щелчок пальцев, и свеча вспыхнула ярким оранжевым огнем, осветив ведьмака и недовольную Гражину в его руках.

– Я тебя спрашиваю! – повторил вопрос Роланд, а когда девочка открыла рот, чтобы ответить, вдруг разглядела острые клыки под ее верхней губой, да и уши показались забавно заострёнными.

– Роланд? – проговорила сиплым после сна голосом. Теперь стало понятно, почему мне показался подозрительным отец детей, да и сами дети, впрочем, как и все жители этой маленькой деревушки.

– Они не пьют человеческую кровь, – ответил ведьмак, оглянувшись на меня. – Грася просто хотела напугать тебя, – он вперил недовольный взгляд в лицо девочки.

 На звук наших голосов в комнату примчался и хозяин дома. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Гражина перекочевала в руки отца, и я зажмурилась, когда он с силой шлепнул ее по заду, а затем толкнул в сторону комнаты, откуда только что вышел сам.

– Пошла вон, – произнес мужчина спокойно, – а завтра я поговорю с тобой и будь уверена, подобная шутка не сойдет тебе с рук.

 Я впилась взглядом в лицо отца-вампира, но не заметила ничего странного в его облике. Этот вампир умел скрывать не только истинное лицо, но и свои эмоции в компанию к острым клыкам.

 Внутри все содрогнулось от отвращения, но сердце перестало скакать испуганной ланью. Не ожидала, что Роланд приведет меня в подобное место, к упырям. Уж лучше было спать на сырой земле у костра, чем в доме этих нелюдей! Оставалось надеяться, что он знает, что делает.

– Простите панна, – искренне проговорил пан Тадеуш, глядя мне в глаза, которые я поспешно отвела, опасаясь влияния его чар. Но, кажется, вампир и не собирался меня очаровывать.