Голова у меня пошла кругом: для меня все это черт знает что такое, а для нее, выходит, ничего особенного? Никогда мне до нее не дотянуться… Но только я подумала, что лучше мне в жизни выбирать менее ухабистые дороги, Салли обвила меня рукой:

– Но с Амб было весело!

Через несколько дней после секс-вечеринки, когда мы шли из Мокона, Флора озвучила то, о чем, вне всякого сомнения, давно думала.

– Не пойми меня неправильно, – она поправила изящное золотое сердечко на груди, – но, по-моему, Слоан немного не в себе. Я боюсь, что она может натворить дел. И тебя утянет за собой.

– За нее не переживай. И за меня тоже, – огрызнулась я. Флора отпрянула, как будто я влепила ей пощечину, – она с трудом переносила любые раздоры. Позже я поняла, что это как-то связано с ее родителями – она никогда о них не говорила, видимо не желая показывать, что ее жизнь тоже не сказка.

– Я ничего плохого не хотела сказать, – пробормотала она. – Просто… я слышала всякие истории о том, что творят на вечеринках пьяные парни. Вдруг с тобой произойдет что-нибудь нехорошее…

– Не бойся, – сказала я уже мягче. – Я тоже не вчера родилась.

Ее рука скользнула под мою. Кожа у нее была мягкая и прохладная.

– Вот бы ты тоже нашла своего Кевина! – воскликнула она. – Наверняка он ходит где-то по свету. Нужно только немножко подождать…

Отчасти мне тоже хотелось в это верить. Ведь девушкам вечно вбивают в голову, что однажды они встретят прекрасного принца. Трудно отряхнуться от гнета чужих ожиданий.

Но я не ждала своего Кевина. На неделе я опять встретилась с обладателем кривого члена Хантером и походя перепихнулась еще с одним парнем: когда горячее пыхтение в моем ухе оборвалось, я не дождалась от него даже доброго слова, что уж говорить об оргазме. В обрывочных разговорах я всех их именовала Лапами – они были такие же одноразовые, как использованные презервативы, которые я заворачивала в туалетную бумагу и выкидывала в плетеную мусорную корзину, стоявшую у кровати.

– Увидимся как-нибудь, – на прощание я всегда произносила эту фразу, монотонно и уныло. Но, как правило, больше мы не виделись. Вероятно, дело было во мне – в дверях мои руки тянулись к их, словно искали пожатия. Собственное тело бесконечно меня выдавало.

Я целенаправленно не искала серьезных отношений, хотя некоторые из наших девчонок нашли себе пару. Салли над ними насмехалась.

– Все эти бойфренды нужны вселенной только для того, чтобы держать нас на коротком поводке, – говорила она. – Иначе мы представляем слишком большую опасность!

Я бурно кивала в знак согласия.

Но тут вселенная решила поднять ставки.

Это была прямо-таки классика жанра – встреча из дрянных романтических комедий, которые мы с Билли когда-то горячо уважали. Я мчалась в Олин, где договорилась позаниматься с девчонками, и уронила одну из книжек, которые несла в руках. А он ее подобрал.

Ежик волос, классическая рубашка, подбородок Супермена. Он казался не таким зеленым, как мы, – наверное, старшекурсник и член какого-нибудь братства (надеюсь, ДКЭ, а не Беты).

– Ты уронила, – сказал он.

– Ой, извини, – пробормотала я. – В смысле, спасибо.

– Не за что.

Белые зубы. Вблизи он показался мне смутно знакомым. Наверное, пересекались на каких-то тусовках. Может даже, это один из двух парней с секс-вечеринки, чьи лица для меня слились в одно? Я внезапно ужаснулась самой себе.

– О, я смотрю, у тебя тут Джон Донн! – воскликнул он. – Мой добрый знакомый. Библейские мотивы, все такое. Как раз сейчас им занимаюсь.

– Я тоже. – Два слова склеились в одно. – Собственно, и так понятно, да… Но я тот еще знаток. Честно говоря, вообще с трудом понимаю его поэзию.

Это была ложь. Что там понимать в стихах давно умершего белого мужика? У них у всех одно на уме было.

Он улыбнулся. Сверкнули зубы. И где-то в глубине души вспыхнуло: а вдруг…

– Похоже, тебе не обойтись без моей консультации. – Беглый взгляд на часы – большой синий циферблат на кожаном ремешке. – Могу провести небольшой ликбез.

Фраза была дурацкая – это снисхождение, тебе без меня не обойтись, – но я, не успев ни о чем подумать, уже закивала – так изголодалась по мужскому вниманию, которое не сводилось бы к сексу. Вместо того чтобы найти местечко где-нибудь в Олине, я повела его на Фосс-Хилл. На деревьях, под которыми мы шли, дрожали коричневые листочки.

– Зачетный вид, – сказал он, когда мы добрались до вершины и там уселись.

Он и впрямь страстно увлекался Джоном Донном – в этом было что-то чарующее и даже сексуальное. Хотя я Джона Донна терпеть не могла, парни, которые могли с упоением говорить не только о пиве и сиськах, мне нравились. Если он от Джона Донна так возбуждается, кто знает, на что еще он способен? Вдруг в постели с ним можно почувствовать себя равноправной партнершей, а не банкоматом?

– Ты знаешь больше, чем тебе кажется, – сказал он. Ветер бросил волосы мне в лицо, и он заправил их мне за ухо. – Ты умнее, чем сама думаешь. И к тому же красавица – ты даже не представляешь себе какая.

Меня зацепило именно это слово, «красавица» – четыре сладкозвучных слога, чистая музыка. Этот миг навсегда запал мне в память – хотя, в сущности, он сказал очень простую вещь. Но парни, с которыми я имела дело раньше, не имели обыкновения делать комплименты.

– Джон Донн был романтик, – проговорил он. – Он всем пожертвовал ради женщины, которую любил.

Я затаила дыхание. Сейчас он меня поцелует, и я его, конечно же, не оттолкну. Фосс-Хилл неожиданно показался мне местом, где можно влюбиться. И мне так вдруг захотелось кого-нибудь полюбить – хоть это было и нелепое желание! Он быстро потрепал меня по подбородку – а потом отстранился и опять взглянул на свои чертовы часы.

– Вот блин. Я уже опаздываю. Напиши мне, если у тебя будут вопросы по Джону Донну. Я только рад буду. – Он нагнулся над моей тетрадкой и накорябал: bigmac10@gmail.com. Адрес кривой, ну и что – его владельца это не портит. На такую ерунду можно закрыть глаза, а впоследствии даже вспоминать с умилением.

– Спасибо. Непременно напишу.

Моя фантазия уже летела вдаль, в светлое будущее. Он предоставит мне самой выбирать цветовое решение нашей свадьбы. Он скажет нашему свадебному агенту: «Пусть все будет, как она хочет». Я заявлю, что хочу пионы – большие, белые, еще не распустившиеся, чудесные пышные шары, которые скоро раскроются, словно бумажные вертушки. А в остальном, скажу я, у меня уже есть все, чего я хочу.

Я тут же написала Билли. «Я тут встретила одного человека». Мое тело, наэлектризованное «красавицей», было как провод под напряжением. Я пошла обедать в Мокон, и даже говенный салат показался мне вкуснее, чем обычно. После обеда я вернулась в Баттс-С. Билли до сих пор не откликнулась, а мне не терпелось с кем-нибудь поделиться. Задним числом я сообразила, что не знаю даже его имени. Как-то не спросила, и он моего тоже не спросил. Я ощутила укол разочарования, но огорчалась недолго. У меня есть его почта – подумаешь, забыли друг другу представиться.

Из нашей комнаты доносился Флорин смех – заливистый, такой девчачий-предевчачий, – и я решила, что расскажу все ей. Сейчас мне как раз нужен ее задор.

Флора сидела на кровати в пушистом розовом халате, который надевала, когда мерзла. Но она была не одна. С ней сидел он – загадочный незнакомец, мой загадочный незнакомец, незнакомец с «красавицей» на устах, – и в первую минуту я никак не могла сообразить, откуда он узнал, где я живу, с какой стати развалился на Флориной кровати и почему она совершенно против этого не возражает.

– Амб! – она замахала мне рукой. – Наконец-то ты пришла! Вот, познакомься с Кевином. Он приехал без предупреждения, устроил мне сюрприз, представляешь?

Он повернулся ко мне, и изумление исказило его лицо – но лишь слегка.

– Привет, – сказала я. Долю секунды я даже раздумывала, не бросить ли что-нибудь вроде: «Мы уже знакомы». Но не стала.

И он не стал.

– Я Кевин, – даже голос у него был не такой, как у парня на холме. Более официальный, словно он вдруг стал другим человеком. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – выдавила я.

Кевин. Так вот почему он показался мне смутно знакомым – хотя и не был похож на свою фотографию. Стрижка короче, светлая кожа больше не побита прыщами. Он оказался таким же обманщиком, как Мэтт. Таким же, как все парни.

В этот миг, словно почуяв что-то, рядом со мной материализовалась Салли – я оставила дверь открытой.

– Это кто? – осведомилась она, впираясь в комнату. – Ты у нас не учишься, а то бы я тебя знала.

– Это мой парень, Кевин, – сказала Флора, беря его за руку. Слово «парень» в ее устах надулось жвачным розовым пузырем. Потом такие, как она, с особым энтузиазмом произносят слова «жених» и «муж». – Кевин, это Слоан.

– Вообще-то Салли, – она наклонилась и чмокнула его в щеку – так она здоровалась со всеми, – а потом повернулась ко мне. – Приходи ко мне, будем вместе собираться.

Я только и смогла, что кивнуть.

– Так значит, это и есть Амб, – сказал Кевин, когда она ушла. – Я слышал о тебе много хорошего.

Я пристально взглянула ему в лицо. Глаза у него сверкали, умоляя о молчании.

– Аналогично, – бросила я.

Флора хотела, чтобы я встретила своего Кевина. Ее пожелание сбылось. Только мой Кевин оказался ее.

9. Сейчас

Кому: «Амброзия Веллингтон» a.wellington@wesleyan.edu

От кого: «Совет выпускников Уэслиана» reunion.classof2007@gmail.com

Тема: Встреча выпускников 2007 года

Дорогая Амброзия Веллингтон!

Регистрация уже в пятницу! По ссылке Вы можете ознакомиться с официальным расписанием мероприятий, чтобы ничего не пропустить. После регистрации в Общественном центре вы получите талоны на питание, программку и электронные ключи от ваших комнат в общежитии.

С нетерпением ждем встречи с Вами и надеемся, что этот уик-энд станет для Вас незабываемым!

Искренне Ваш,

Совет выпускников

Я хотела свалить из Уэслиана еще на первом курсе. Можно было начать все с чистого листа в другом университете – да хоть в Майами, где училась Билли. Но это выглядело бы подозрительно. Поэтому я осталась – но скатилась на такие оценки, что в конце концов оказалась на грани отчисления. Только ко второму курсу я очухалась и вспомнила, зачем вообще-то поступала в Уэслиан – ради театра, а не ради парней, – и почувствовала себя идиоткой – это надо настолько отклониться от курса! Но еще не поздно, сказала я самой себе. Однако, когда пришло время определяться со специализацией, оказалось, что необходимых условий для поступления на актерское я не выполнила, да и мотивация уже пропала.

– Я поняла, что актерское поприще не для меня, – сказала я Хэдли и Хизер вместо правды. Они знали о Гробовщаге, но то ли не верили слухам, то ли не особо обращали на них внимание, варясь в своем супе студенческого спорта.

Но была еще одна причина, по которой я осталась. Он-то, конечно, не вернется – в этом я была уверена, – но вдруг вернется Салли?..

Однако теперь, когда мы приезжаем в Мидлтаун и Адриан втискивает арендованную машину на студенческую парковку на Вайн-стрит, я жалею, что не перевелась в другой университет. Тогда бы у меня в животе не было этого булыжника, никакая тяжесть не давила бы на внутренности. «Почему сейчас? – я по-прежнему теряюсь в догадках. – Почему через целых десять лет?»

– Мило, – говорит Адриан, когда мы входим на территорию кампуса за Никсом и начинаем подниматься на Фосс-Хилл. – И атмосфера такая приятная! Если бы я поступил в Уэслиан, наверняка бы не бросил.