Мысль о том, что мы состоим в отношениях с мыслями или эмоциями, кажется странной, но мы не можем избежать этого. Они живут с нами, и мы должны вступать в отношения с ними. Их влияние на нас и наше взаимодействие с ними имеют такое же значение, как влияние трудных людей в нашей семье или на работе и наше с ними взаимодействие. Подумайте, как вы относитесь к своим различным мыслям и эмоциям. Возможно, вам нравится внутренний голос, напоминающий вам обо всех делах, которые нужно завершить, и подсказывающий стратегию по их выполнению. Вы слушаете его, и он становится вашей мотивацией; вы воспринимаете его как ценного помощника. А как насчет того, что вы начинаете расслабляться и тот же голос становится пронзительно критичным, называя вас ленивым и говоря, что вы будете недостойным человеком, если не вернетесь к работе? Как вам это понравится? Что вы ответите? Если вы похожи на большинство людей, вы будете внутренне спорить с ним, как с деспотичным менеджером. «Отстань от меня! Ты можешь дать мне посидеть спокойно хотя бы минуту? Расслабься!» Или вы пытаетесь заглушить его, посмотрев телевизор или немного выпив. Та часть вас, которая хочет, чтобы вы чего-то достигли, может быть прекрасным слугой, но ужасным хозяином, поэтому у вас с ней возникают отношения любви/ненависти.

Мы поддерживаем постоянные сложные отношения со множеством различных внутренних голосов, моделей мышления и эмоций. Они похожи на наши отношения с другими людьми. То, что мы называем мышлением, часто оказывается нашим внутренним диалогом с различными частями нас самих. Возьмем другой пример. Представьте, что человек, которого вы любите, умер. Как вы относитесь к горю, которое испытываете из-за него? Может, вы боитесь, что это горе подавит вас, и ненавидите то, как это вас угнетает. Вы стараетесь запереть эти чувства в душе и избегать всего, что могло бы напоминать вам об умершем любимом человеке. К тому же вы становитесь нетерпеливыми: «Прошло столько времени, почему я всё еще чувствую себя так? Я думал, что уже пережил это». Вы пытаетесь превратить это во внутрипсихическое изгнание. Тем не менее, подобно изгнаннику, чувства продолжают появляться снова, настигая вас, когда вы ослабляете внимание, и устраивая внутренние перевороты.

А как насчет той части вас, которая занимает оборонительную позицию, когда вы спорите со своим спутником жизни или близким другом? В разгар ссоры вы внезапно становитесь этой частью: смотрите на партнера или друга ее глазами; принимаете ее искаженную, черно-белую, обвиняющую точку зрения; упрямо отказываетесь уступать хотя бы пару сантиметров; говорите неприятные слова. Позже вы понимаете, что перешли все границы дозволенного, и задаетесь вопросом: «Кто же взял верх и повел себя так отвратительно? Это был не я!» Как вы относитесь к этому внутреннему защитнику? Если вы похожи на большинство людей, вам не нравятся некоторые его аспекты, но вы чувствуете себя настолько уязвимыми во время драки, что полагаетесь на него в качестве защиты. Вы позволяете ему взять верх, уверенные, что без этого ваш партнер унизит вас. Ваш гнев становится похожим на крутого телохранителя, которого вам нравится держать рядом, но которого вы бы не пригласили на ужин.

Все люди, описанные в этой главе, пришли ко мне в состоянии войны с собой. Они увязли в дисфункциональных внутренних отношениях; неудивительно, что их отношения с миром были такими же. Изменив отношение к своим мыслям и эмоциям и взаимодействие с ними, они обнаружили, что проблема, с которой они обратились к психотерапевту, во многом разрешилась, да и в целом они чувствовали меньше внутреннего смятения, больше нравились себе и лучше ладили с окружающими.

В каком направлении шли эти изменения? Клиенты перешли от ненависти, страха, споров, попыток игнорировать, запереть или избавиться от них или поддаться этим чувствам и убеждениям и позволить им подавить себя к любопытству и стремлению прислушиваться к ним. Первоначальное любопытство часто обусловливало сострадание к их эмоциям, мыслям и попытки помочь им.

Приведу пример из своей жизни. Всякий раз, когда мне приходилось выступать с презентацией перед аудиторией до того, как я освоил этот новый способ отношения к себе, я начинал сильно беспокоиться о том, как люди воспримут выступление. В детстве меня унижали в школе, поэтому часть меня застряла в прошлом, каждый раз уверенная, что меня снова унизят. Интересно то, что такие эмоции часто сами обусловливают именно ту ситуацию, которой человек боится. Вот как это работает: «Когда тревога возьмет верх, я не смогу хорошо подготовиться и буду звучать неуверенно и невнятно, поэтому получу именно ту обратную связь, которой опасался». У меня были веские основания считать тревогу своим врагом: она очень сильно влияла на мою работоспособность. Всякий раз, начиная ее ощущать, я пытался успокоить себя: «Не волнуйся: ты знаешь, о чем говоришь, и никому не нужно, чтобы ты выглядел плохо. И даже провал не станет концом твоей карьеры». Такой рациональный разговор с собой помогал лишь на короткое время; затем тревога возвращалась, я расстраивался и усиливал самокритику. «Почему ты так боишься?! Почему ты не можешь быть таким же, как другие люди, которые делают это без особого труда?» Подобные внутренние конфликты терзали меня вплоть до презентации. Мое выступление, как правило, проходило нормально, но я мог потратить всю следующую неделю на то, чтобы разобрать каждую сказанную мной глупость или умную мысль, которую забыл сказать. Все это превратилось в ужасное испытание, пугающее меня.

Теперь я научился воспринимать свое беспокойство так, чтобы подобные мероприятия становились интересными задачами, а не страшными испытаниями на прочность. Вместо того чтобы атаковать свое беспокойство или игнорировать его, я пытаюсь войти в состояние любопытства, сосредоточиться на нем внутри себя и задать ему несколько вопросов. Когда я фокусируюсь на этом чувстве, я замечаю, что оно как будто исходит из узла в моем животе, поэтому я сосредоточиваюсь на нем, спрашивая про себя: «Чего ты так боишься?» – и спокойно жду ответа. Через несколько секунд я слышу слабый голос (на самом деле не столько голос, сколько поток мыслей), спонтанно всплывающий из темных глубин моего разума и говорящий: «Я знаю, что потерплю крах и мне снова будет неловко». Затем ко мне приходят образы из моего прошлого – сцены того, что происходило в школе давным-давно. Внезапно меня переполняют сочувствие и привязанность к этому застенчивому парню, которого так жестоко и публично опозорили за то, что он был не подготовлен. Мысленно я обнимаю этого мальчика и напоминаю ему, что я здесь и что не он должен проводить презентацию. Я даю ему понять: что бы ни случилось, я люблю его. Он тут же успокаивается, и я чувствую, как узел в моем животе развязывается. Всё взаимодействие занимает меньше минуты, потом я готов выступать, но только потому, что несколько лет назад я потратил несколько часов на то, чтобы по-настоящему узнать эту тревожную часть себя и изменить свои отношения с ней. Теперь краткого напоминания ей достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Возможно, для вас это прозвучит странно: зачем задавать вопросы об эмоциях? Но чувствовали ли вы когда-нибудь злость или грусть без видимой причины, а потом, через день или около того, ответ просто появлялся внутри? IFS предлагает способ ускорить этот процесс, который поможет вам узнать не только о том, из-за чего ваши эмоции расстроены, но и о том, как вы можете помочь им успокоиться и выяснить, что им нужно от вас. Эта форма самоуспокоения легко дается большинству людей, как только они усваивают идею. Трудность в том, чтобы испытывать любопытство или сострадание к эмоциям или убеждениям, которые вы привыкли ненавидеть и от которых хотите избавиться.

На первый взгляд это может показаться нелепым. Зачем хотеть сосредоточиться и попытаться почувствовать сострадание к критичному внутреннему голосу, который заставляет вас чувствовать себя ничтожеством; парализующему страху, замораживающему ваш мозг в ситуациях высокого давления; гневу, который может внезапно захватить ваш разум и причинить боль другим; и чувствительной части вас, которую легко ранить и которая заставляет вас чувствовать себя никчемным? Логично не стремиться к этому, а, наоборот, попытаться вытеснить все эти мысли и эмоции из своего сознания, чтобы избежать плохого самочувствия и нормально функционировать. Многих из нас учили разбираться со сложными эмоциями и убеждениями именно так. Но если бы такой подход сработал, вы бы не читали эту книгу.

Он основан на ошибочном представлении о том, будто наши экстремальные эмоции и убеждения – только чувства и мысли. Если ваш гнев, страх, ненависть к себе и чувство никчемности – просто нарушенные эмоциональные состояния или усвоенные иррациональные убеждения, стоит попытаться использовать силу воли, чтобы заблокировать их, поспорить с ними или противопоставить им позитивные мысли. Имеет смысл установить с ними авторитарные, принудительные или пренебрежительные отношения, поскольку они кажутся вам внутренним врагом. Однако при таком подходе вы будете выстраивать похожие отношения с окружающими, которые воплощают качества этих врагов внутри вас. Вы станете критиковать или проявлять нетерпение по отношению к любому, кто кажется испуганным, самоуничижительным, пристыженным или агрессивным.

Я хочу помочь вам осознать, что ваши эмоции и мысли – нечто намного большее, чем кажется, что они исходят от внутренних личностей, которые я называю частями вашего «я». То, что кажется, например, вашим взрывным характером, на самом деле не просто сгусток гнева. Если бы вы сосредоточились на нем и задали ему вопросы, вы могли бы узнать, что это часть вас, которая защищает другие уязвимые части и находится в конфликте с теми, которые хотят угодить всем. Эта часть может открыть вам, что она должна оставаться гневной до тех пор, пока вы так уязвимы и готовы к самопожертвованию. Вы также можете узнать, что у нее есть и другие чувства, например страх и печаль, но ей кажется, будто она должна оставаться в роли гневного человека, чтобы защитить вас. Если бы вы попросили ее, она могла бы показать вам сцены из того периода вашей жизни, когда она была вынуждена выполнять роль защитника. Она может даже показать вам изображение или образ себя, например дракона, вулкан или крутого подростка. А главное, она способна подсказать вам, как помочь ей освободиться, чтобы она больше не застревала в этой яростной роли. С вашей помощью она может кардинально измениться и превратиться в ценное качество, и вас больше не будет мучить дурной характер. Вместо этого, например, у вас повысится способность грамотно самоутверждаться.

Последний абзац, возможно, активировал ту часть вас, которая сомневается: «Это звучит действительно странно. Он говорит, что внутри меня есть все эти маленькие человечки, которые могут спорить со мной». Я не виню вас за скептицизм. Я тоже был таким, когда мои клиенты впервые начали рассказывать мне о своих частях. Но это трудно принять, пока вы сами этого не испытаете. Пока вы не сосредоточитесь внутри себя, не начнете целенаправленно беседовать со своими эмоциями и мыслями и не будете удивлены получаемыми ответами, в это очень трудно поверить. Я не прошу вас верить мне на слово, я просто приглашаю вас сохранить разум открытым для этой возможности и провести собственное исследование. Выясните сами, можете ли вы помочь своим внутренним антагонистам стать вашими союзниками. Возможно, именно это имел в виду Иисус, когда сказал: «Любите врагов ваших» (Матфей 5:44).

Именно такое понимание беспокоящих мыслей и эмоций – что это проявления внутренних личностей, которые вынуждены играть экстремальные роли из-за событий нашей жизни, – заставляет относиться к ним иначе. Легко испытывать сострадание к внутреннему подростку, который доблестно пытался защитить вас в прошлом и в итоге застыл навсегда в этой гневной роли, или к маленькому мальчику, который боится новых унижений. С этим пониманием вы начнете обращать вспять дисфункциональные внутренние отношения, сложившиеся у вас с различными внутренними частями и у этих частей – друг с другом. По мере того как отдельные части начнут ощущать себя принятыми и менее подверженными угрозам или нападкам, они станут выполнять свои естественные ценные функции. Вдобавок вы будете больше принимать людей, которые раньше вас беспокоили, и меньше реагировать на них. К ним можно относиться с состраданием, если мы способны делать это с частями себя, похожими на них. Иногда мы обнаруживаем, что эти люди тоже преображаются. Или, по крайней мере, меняется наше восприятие их и отношения с ними.