Брагин засуетился. Тапок у кровати, как всегда, не оказалось… К черту тапки! Босыми ногами он зашлепал по паркету. Наскоро умылся, пригладил редеющие на макушке волосы. Кофе?.. Нет времени. Брюки и свежая рубашка, приготовленные с вечера по заведенной издавна привычке, висели на створке шкафа – так быстрее. Он завертелся в поисках пиджака. И только когда обнаружил пропажу на вешалке в шкафу, сообразил, что уже месяц не надевал его. Это когда каждый день ходишь на службу в Следственный комитет, без пиджака никак, а когда в ближайшую «Пятерочку» да просто прогуляться – то и обычная рубашка сойдет. Без галстука. Брагин схватил со стола телефон и ключи от старенькой «шевроле» и, ругая себя за медлительность, бросился к двери.

И все-таки он опоздал…

Александровский сад выглядел по-утреннему безлюдным, лишь возле одной скамейки собралась целая делегация. Светлые рубашки полицейских были заметны издалека. Рядом с ними опирался на метлу дворник в ярко-оранжевой жилетке до колен.

Полицейский постарше, заметив подполковника, приветливо кивнул, а затем извиняюще развел руками и качнул подбородком в сторону молодого человека в сером костюме, бодро наговаривающего отчет на диктофон: дескать, я тебя предупреждал, чтобы поторопился.

– Здорово, Васильич. Где? – спросил Брагин, подходя к пожилому участковому.

– Ты про что? Знак – на фонтане, а труп – на скамейке, – хмыкнул участковый.

Брагин оглянулся. На гранитной чаше фонтана действительно чья-то варварская рука оставила смайлик необычной формы. И этот смайлик нагло ухмылялся прямо в лицо мертвой девушке на скамейке.

Старинное платье с пышной юбкой и открытыми плечами. Руки в длинных шелковых перчатках сложены на коленях. Голова с громоздким белым париком, украшенным стразами, наклонена вниз. Поза спокойная, словно барышня эпохи императрицы Екатерины в перерыве между мазуркой и кадрилью присела на скамейку передохнуть и неожиданно сомлела.

– Почему она так странно одета?

– Вечером на Дворцовой давали представление. Устраивают в угоду иностранцам, всё белые ночи отмечают, никак не наотмечаются, – проворчал участковый.

– Когда обнаружили труп?

– Да вот когда я тебе звонил, примерно тогда и обнаружили. Смотри сам: дворник вышел на работу в семь, а она тут – сидит, ручки сложила. Он меня сразу и набрал. Я сначала хотел молодого отправить, – участковый кивнул на своего напарника, – но потом решил сам посмотреть. Минут через десять был у фонтана, сразу тебя и набрал. Позвать дворника?

– Потом.

Брагин окинул сидящую фигурку жадным взглядом, натянул перчатки и двинулся к скамейке. Аккуратно прикоснулся к холодному плечу. Была у него такая фишка – начиная расследование, непременно дотронуться до покойника. Вроде как поздороваться.

– Почему здесь посторонние? Немедленно покиньте площадку! – прозвучал окрик за спиной.

С лицом, не предвещавшим ничего хорошего, к подполковнику направлялся молодой «эффективный» следователь.

– Какой же это посторонний, товарищ капитан, – вступился за старого приятеля полицейский. – Это же Викентий Сергеевич, подполковник, он в Следкоме еще тогда работал, когда…

Участковый, не договорив, проглотил конец фразы – не стоило конфликтовать с тем, кто здесь главный.

Красивое лицо следователя исказила гримаса недовольства.

– Если вы не в состоянии обеспечить порядок, я буду вынужден доложить о препятствии следствию, – отчеканил он.

– Сергеич, ты… пожалуйста… – В голосе участкового послышались просительные нотки.

Брагин с неохотой отошел в сторону.

Увидеть удалось немного. Поза расслабленная, девушка будто заснула, рядом на скамейке шприц. На открытых частях тела – шее и руках – никаких следов насилия, значит, она не сопротивлялась. Выражение лица спокойное, даже сквозь толстый слой грима это было заметно. Получается, она сама пришла сюда с Дворцовой, сделала себе укол, отложила шприц и отдала Богу душу. Самоубийство, намеренное или случайное. Именно такая картина возникала перед глазами. И именно ее хотел создать убийца. Да, убийца, ведь пришла она сюда, к фонтану, не одна. Брагин был уверен в этом, потому что преступник оставил знак.

Так. Убийца привел ее к фонтану. Усадил на скамейку и… Да, что «и»? Кстати, когда они пришли? Наверняка когда представление закончилось. А когда оно закончилось, около фонтана еще прогуливались люди. Лето, отличная погода, зачем сразу расходиться? Вон, банки пивные на газоне, обертки, фантики. И никто не заметил, что девушка мертва? Впрочем, могли и не заметить. Хоть и лето, но белые ночи позади, все-таки уже сумрачно. А, может, они сидели рядышком на скамейке до тех пор, пока сад не опустел? Зачем же она с ним столько времени сидела? Или это был ее знакомый? Или втерся в доверие так, что она ничего не заподозрила? Одни вопросы без ответов.

Подполковник отошел к томившемуся бездельем дворнику. Тот щурил на солнце и без того узкие глаза, с тоской поглядывая на мусор на газонах.

– Это надолго. – Брагин протянул мужчине початую пачку сигарет.

От сигарет дворник отказался, и подполковник убрал пачку в карман. Врачи давно намекали, что пора завязывать. «Сердце у вас одно, второе не вырастет», – говорили ему. Врачам он доверял и старался следовать советам. Курил лишь в таких случаях, как сегодня, когда нужно расположить к себе свидетеля. А это вроде и не курение, а профессиональная необходимость.

– Когда же убирать-то? Начальство придет, а у меня тут мусор. Премия тю-тю, – жалобно проблеял дворник.

– А ты начальство к участковому посылай или еще дальше – к следователю, капитану Кравченко. Вон он со смартфоном стоит, красивый такой, – хмыкнул Брагин. – Скажи, следователь ни в какую не разрешал метлой трудиться, велел стоять при нем по стойке «смирно». И при этом строго так сказал: если будут лишать премии, то сразу звони в прокуратуру или лично ему.

– А он точно такое говорил? – недоверчиво спросил дворник.

– Точно-точно, не сомневайся. Ты лучше расскажи, что утром было. Необычного ничего не заметил?

Надежда была слабенькая, ничтожная и, конечно же, не оправдалась. Ничего странного дворник не углядел. Обычное субботнее утро, ничем не отличающееся от вчерашнего, разве что презервативов под кустами больше.

– И часто на Дворцовой такие представления? – поинтересовался подполковник.

– Часто. Летом почти каждые выходные. Я ходил. Красиво. Музыка хорошая. Потом плохо. Пьют, дерутся, мусорят.

– Вчера тоже ходил?

– Нет, вчера нет. Надоело.

Брагин посмотрел на часы и направился к участковому, перебравшемуся в тенек поближе к деревьям.

– Хоть Питер и северный город, а летом здесь жарко как в бане, – пробормотал Васильич, промокая платком вспотевшее лицо.

– Влажность высокая, – заметил Брагин, оглядываясь. – Что-то трупологи задерживаются.

– Да, должны уже быть здесь, – подтвердил участковый, обмахиваясь папкой с протоколами, но вдруг сделал испуганное лицо и отскочил в сторону.

– Шайтан!

Кусты сирени заколыхались, затрещали сломанные ветки, и из зеленой листвы выглянуло круглое очкастое лицо. Затем кусты раздвинулись, и навстречу Брагину шагнул большой, грузный, но довольно подвижный мужчина лет пятидесяти с чемоданчиком в руках.

– Тьфу ты! – выругался участковый. – Так ведь и заикой стать можно. Фишман, ты когда-нибудь научишься по-человечески появляться?

Судмедэксперт, по своему обыкновению срезавший путь через газон, удивленно уставился на Брагина. Улыбка стала еще шире.

– Сергеич, здорово, старый! Вернулся, значит? Сейчас в лучшем виде оприходуем твой труп!

– Это не мой труп, – хмыкнул Брагин, пожимая протянутую руку.

– Я в том смысле, что дело твое в лучшем виде…

– И дело не мое, – вновь усмехнулся Брагин, – а вот того молодого человека со смартфоном.

– А ты, значит, энтузиаст-тимуровец Не-Могу-Спать-Когда-Другие-Работают?

– Можно и так сказать.

– Не сидится на пенсии? Или, думаешь, это как-то связано… – уже серьезнее спросил Фишман.

– Вот ты мне и скажешь, связано или нет.

Брагин подхватил судмедэксперта под руку и потянул к нарисованному на фонтане смайлику.

– Михаил Натанович, – послышалось сзади укоризненное. – Я вас жду-жду, а вы со старым приятелем беседуете.

Кравченко возмущенно постукивал пальцем по экрану смартфона.

Фишман не стал спорить, молча накинул одноразовый халат и поманил за собой Брагина, несмотря на протесты следователя.

– Идем-идем, все равно потом придется тебе пересказывать.

Спустя час судмедэксперт разрешил унести тело. Предварительные выводы были довольно скромными. Смерть наступила от полуночи до двух ночи, точнее Фишман обещал сказать после вскрытия. Следов насилия на открытых частях тела не заметно, ни ссадин, ни гематом. На локтевом сгибе левой руки след от укола. Сама она его сделала или кто помог, до вскрытия судмедэксперт сказать затруднялся. Ни документов, ни телефона, ни каких-либо других вещей, по которым можно было опознать девушку, у нее не нашлось. Единственная зацепка – бирка на платье, из которой следовало, что оно принадлежит ООО «Карнавал-студия».

– Основная версия – передозировка, – заявил Кравченко, дослушав доклад. – Ее и будем придерживаться. – Он повернулся к Фишману: – Сегодня успеете с заключением?

– Надеюсь, – вздохнул судмедэксперт. – Мне затягивать никакого резона нет, у меня завтра выходной.

– Отлично. Значит, завтра можно закрыть дело.

– А граффити? – не вытерпев, Брагин кивнул в сторону ухмыляющегося с чаши фонтана смайлика.

– А что граффити? – неприязненно скривился капитан. – Каждую писульку прикажете прикладывать к делу? В моем детстве все стены в городе были исписаны «Цой жив». И что? Жив? – Он махнул топтавшимся неподалеку санитарам: – Можете забирать тело.

– Ничего себе, – удивленно протянул Фишман, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Кравченко. – Теперь так принято?

Брагин грустно улыбнулся.

Судмедэксперт собрал чемоданчик, стянул с плеч халат, скатал из него шар и только потом поинтересовался:

– Ты действительно уверен, что это серия?

– Да.

Фишман покорно вздохнул.

– Передам криминалистам фото смайлика и соскоб краски, скажу, что для тебя, все равно же не отстанешь. Пусть поднимут результаты предыдущих дел и сравнят. Посмотрим, что скажут. Подъезжай ко мне часиков в девять, думаю, управимся.

– Спасибо.

Брагин сел на освободившуюся скамейку. Светило солнце, чирикали пронырливые воробьи, аллеи заполнялись беззаботно прогуливающейся публикой. Продавец катил в сторону Исаакиевского собора громыхающий лоток с мороженым. Ничто не говорило о том, что вчера здесь было совершено убийство, разве что смайлик на сером граните нахально усмехался бывшему следователю в лицо.

Когда стрелки часов показали начало одиннадцатого, телефон «Карнавал-студии» наконец-то ответил.

«Карнавал» оказался конторой, занимающейся организацией театрализованных праздников. Его офис-склад располагался неподалеку, где-то во дворах между набережной Мойки и Большой Конюшенной. Брагин поднялся, размял ноги и двинулся через Дворцовую к Мойке.

Ему повезло. Во-первых, потому что, несмотря на выходной, ему открыли дверь. А во-вторых, потому что за дверью оказалась женщина, которая занималась вчерашними костюмами.

– Да, одно платье не вернули, – сказала она, сверившись с журналом.

– И вы совсем не беспокоитесь?

– О чем?

– Ну… мало ли что могло произойти. Да и платье наверняка недешевое.

– А что могло произойти? – ответила она вопросом, посмотрев на Брагина поверх очков. – Каждый раз кто-то не возвращает. Загул – обычное дело летом. Познакомились, выпили, покурили, пошли спать. Когда любовно-наркотический угар прошел, явились с виноватой рожей. Обычно раньше полудня не приходят.

– И что, всегда приходят?

– Как же за паспортом-то не прийти? Мы же костюмы под залог выдаем.