Стены были украшены плохо сохранившимися мозаиками, на которых с трудом можно было распознать грандиозное сражение с активным участием магов.

Пол зала представлял собой огромное шахматное поле, в каждой клетке которого был выбит какой-то символ.

У дальней стены стояла огромная каменная статуя мага, рука которого была повелительно вскинута к потолку.

Перед этим грандиозным изваянием стоял преподавательский стол, за которым сидели уже знакомые мне маги, и откуда ректор собирался толкнуть приветственную речь.

Перед преподавательским столом находилась каменная стела, шпиль которой венчал светящийся шар.

Дальше до самого входа тянулись восемь длинных рядов с пустыми ученическими столами с лавками.

Над каждым рядом красовался свой символ, и я с интересом их разглядывал, поскольку за всё время подготовительных курсов, я ни разу здесь не был.

Мы, а именно студиозы Академии всех степеней обучения, включая новичков, стояли слева, растянувшись от входа в зал до преподавательского стола.

Как я понял, сейчас каждый из студиозов должен был подходить к стеле, обновлять информацию о классе и родстве со стихией и садиться за свой стол.

Из восьми ученических столов четыре принадлежали к первому кругу – стихийная магия, и ещё четыре ко второму кругу.

И над каждым, как я уже сказал, висела своя эмблема, заключённая в круг.

Ближайший ко мне стол принадлежал Огненному факультету.

На его знамени красовались Огненные языки – пылающие лепестки то грозили обжечь, то излучали ласковое тепло.

И вообще, при взгляде на символ огненного факультета плечи сами собой расправлялись, а сердце наполнялось храбростью.

Следующий стол принадлежал водникам.

Их эмблемой была Капля воды – если задержать на ней взгляд, то можно было увидеть то спокойное озеро, то ревущий водопад, то ледяные скульптуры в окружении разлетающихся снежинок.

По соседству с ними расположились суровые маги Земли.

Стоило задержать взгляд на эмблеме Каменной горы, как она начинала грозно трястись, и по ней сбегала настоящая лавина.

Ну а если на протяжении десяти секунд не отводить от горы взгляд, то она превращалась то в гранитный замок, то в каменные пирамиды.

Последний из стихийных факультетов был Воздушный.

От его символа – Сверкающий молниями ураган – так и веяло прохладой.

А стоило задержать на нём взгляд, как мощные порывы ветра пригоняли свинцовые тучи, внутри которых ворчал гром.

А вот дальше эмблемы шли поинтересней.

Раскрытая книга, светящаяся ярко-белым светом – если остановить на ней взгляд, то перед глазами пробегала целая череда картинок:

Исцеление болезней, благословение усталым целителем готовящихся к бою шеренг воинов, свет веры в глазах небритого мага.

Закрытая матовая книга, поглощающая свет – на эту эмблему смотреть было неприятно.

Она, казалось, вытягивает из смотрящего на неё силы, а сменяющие друг друга мраморные черепа, кружащиеся в замысловатом хороводе, вызывали тревогу и опаску.

Яркая радуга – при взгляде на эту эмблему на лице сама собой появлялась улыбка.

Ну а радуга превращалась в танец стихий, где огненный элементаль кружился под ручку с водным и воздушным, а земляной покачивался в обнимку со Светом и Тьмой.

И последний – Серый капюшон, скрывающий верхнюю часть лица – сколько ни всматривайся в темноту капюшона, видно было только волевой подбородок.

Но стоило отвести взгляд, как на периферийном зрении фигура в капюшоне прикладывала к губам палец, призывая к тишине.

Ректор тем временем убедился, что все студиозы его внимательно слушают и начал вещать.

– Дамы и господа! Академия не делает разницы между богатыми и бедными, знатными и безродными. Нам, – архимаг Ксандр обвёл рукой преподавательский стол, – без разницы, сколько вам лет и откуда вы!

Он взглянул, казалось, мне в глаза, и я уважительно покачал головой – оратор из ректора был первостатейный.

– Все, что нам важно – это искра таланта, горящая в сердце каждого из вас, – продолжил тем временем ректор. – Мы со своей стороны приложим все усилия для того, чтобы разжечь эту искру таланта в ровный огонь дара. Но только от вас зависит, будет ли этот огонёк еле тлеть или превратится в пожар знания и могущества!

Ректор дождался, пока стихнут аплодисменты, и продолжил:

– Ни для кого не секрет, что Сеть периодически создаёт задания, которые, по её разумению могут изменить наш мир к лучшему. Так вот, Академия магии не осталась в стороне. На данный момент нам доступно сто девяносто восемь открытых заданий! Как студиозам, так и преподавателям.

Ого! Зуб даю, Сеть вовсю готовится к Вторжению.

– И лично мы, – Ксандр посмотрел на своих коллег, – приложим все силы, чтобы максимально быстро и качественно выполнить все задания и ждём того же от вас! На благо Академии и на благо нашему миру!

Переждав очередной поток оваций, он продолжил:

– И одно из таких заданий вы видите прямо сейчас. До сегодняшнего дня первые два-три года обучения представляли собой мощный обширный фундамент стихийной магии.

На этом моменте я насторожился, поскольку никаких заданий перед собой не видел.

– Инициацию стихией студиозы проходили только тогда, когда ваш куратор, декан факультета и ректор Академии, то есть я, соглашались в верности сделанного юным магом выбора.

Ректор на секунду прервался, а я быстро прикинул про себя: учитывая, что Сеть заработала совсем недавно, такая подстраховка не выглядела чрезмерной.

– Сейчас же Сеть позволяет с практически стопроцентной точностью сделать этот выбор в самом начале обучения! Причем те из вас, – ректор посмотрел на старшекурсников, – кто уже достаточно долго двигается по выбранному пути, также приглашаются для участия в инициации.

Заметив, что студиозы начали перешёптываться, яростно что-то обсуждая, Ксандр нахмурился и добавил:

– В любом случае выбор останется за вами. Замечу также, что заставить вас пройти инициацию мы не можем, но я настоятельно рекомендую каждому из вас это сделать. Вне зависимости от того, выберете вы рекомендуемую Сетью специализацию или нет, и при условии прохождения Инициации каждым магом в этом зале, наша Академия получит серьёзный защитный бонус, что в свете надвигающихся событий будет нелишним. Это вопрос нашей с вами безопасности, поэтому прошу отнестись к выбору серьёзно.

После этих слов в зале воцарилась тишина и все студиозы – от мала до велика – превратились в слух.

Я ж слегка удивился. Будь я на его месте, вместо просьбы отнестись серьёзно к данному выбору, просто приказал бы пройти инициацию.

Хотя – я покосился по сторонам – большинство студиозов точно не думают о предстоящем Вторжении…

– Поэтому предлагаю начать со студентов старших курсов, – ректор тем временем ковал железо, пока горячо. – Процедура проста – вы подходите к пьедесталу, ладонью прикасаетесь к этому светящемуся шару и, сделав выбор, идёте к столу своего факультета.

Он убедился, что его все поняли и добавил:

– Как только последний студиоз сделает свой выбор, я представлю преподавателей, и начнётся наш скромный пир! Дам вам один совет, юные маги и магессы. Слушайте своё сердце!

Пир, расположение столов, стела, к которой нужно было прикоснуться для определения факультета – всё это напомнило мне сцену из Гарри Поттера.

Впрочем, развивать эту мысль я не стал, сосредоточившись за наблюдением за старшекурсниками.

Они подходили к стеле, касались светящегося навершия, окутывались то огнём, то другой стихией и довольные проходили к столам своих факультетов.

Над кем-то появлялась угрюмая дождливая тучка, вокруг другого начинало кружиться самое настоящее торнадо!

А ещё было интересно слышать знакомые фамилии, часть из которых фигурировала в списке Ждана.

И конечно же, в Академии оказались отпрыски Ков’Альдо и Лар’Тарго – одного взгляда, брошенного на них, хватило, чтобы понять – мажоры.

Причём, проблемные мажоры.

Уж слишком сильно от этих двух разило высокомерием и чувством собственной важности.

Слова ректора о равном положении студиозов были, конечно, красивы и даже в чём-то правильны, но мой жизненный опыт подсказывал, что это ерунда.

У дворян больше возможностей и ресурсов, и простолюдинам в академии придётся несладко.

Придётся либо пахать, как проклятые, чтобы стать сильнее и заслужить уважение, или примыкать к каким-либо группировкам по интересам.

Ну а в том, что эти группировки точно будут я и не сомневался.

Помимо Лар’Тарго и Ков’Альдо, я услышал фамилию де Вега, и с интересом посмотрел на инициацию некого Виктора де Вега.

Огневик, причём, достаточно сильный – огонь так и вспыхнул вокруг него. Не так сильно, конечно, как вокруг Ков’Альдо, но тем не менее.

А ещё, что самое главное, Ков’Альдо и Лар’Тарго никак не отреагировали на инициацию де Вега. Значит, участие гвардейца де Вега в штурме Ков’Альдо осталось тайной.

И это хорошо.

Значит, Лар’Тарго и Ков’Альдо предпочли замять инцидент.

В принципе, логично. Боковые ветви под управлением Саргона и Бадушем приносили множество репутационных и финансовых потерь, поэтому никто по ним горевать не стал.

Вопрос в одном – насколько Жано и Керн, а именно так звали наследников Ков’альдо и Лар’Тарго, адекватны.

Что ж, будем посмотреть.

– В ком, говоришь, Жано разочаровался?

– Да вон, водник со второго курса, Арно Ги’Дэрека.

Услышав знакомое имя, я закашлялся и тут же нашёл взглядом стоящего у стены паренька. Щуплый, нескладный, но зато спина прямая, как палка – одним словом, дворянин.

Интересно, как он связан с Жано?

Ну а стоило мне внимательно всмотреться, как над Ги'Дэрека мигнула любопытная надпись:

Арно Ги’Дэрека, 25-й уровень по имперской классификации магов-студентов.

Сильные черты: Единение со стихией (Вода), Кровь рода, Последний из рода, Наследник

Хах! К гадалке не ходи, этот Арно родственник Антуана! Оба водники, а этот ещё и, кхм, последний из рода…

В любом случае, надо будет к нему присмотреться. Ну и выяснить, какие отношения связывают Ков'Альдо и Ги'Дэрека.

А вообще, стоило услышать знакомую фамилию, как на меня тут же накатила ностальгия, и я почувствовал щемящую боль в груди.

Сейчас, когда доступ к Рив оказался закрыт, я отчётливо почувствовал, что… остался один.

Эх, я бы многое отдал за возможность увидеться с Максом, Оутом, Жижеком и моей пятёркой. Даже Алексию и ту был бы рад увидеть!

К счастью, долго предаваться унынию мне не дали.

Килиб махнул рукой, и я направился к стеле.

На внимание студиозов мне, честно говоря, было плевать, а вот сама стела вызывала лёгкое беспокойство. По крайней мере, Чуйка Воина недовольно ворчала.

И чем ближе я подходил к стеле, тем волнительней мне было.

Дойдя до обелиска, я обеими руками взялся за шар, излучающий мягкий свет, и… провалился в беспросветную мглу.

Кажется, перед тем, как провалиться в темноту, я заметил, как шар запульсировал матовой тьмой.

– Осторожно, сын!

Сзади раздался такой родной голос, и я с трудом подавил желание обернуться.

– Будь внимателен…

Я, судя по всему, находился внутри шара, который только что обхватил руками. По крайней мере, бурлящая вместо неба и горизонта тьма навевала именно такие мысли.

– Твоя задача – доказать, что достоин, – голос отца звучал тихо, но мне было достаточно того, что он рядом, – а мы подсобим.

В какой момент тьма превратилась в огонь – я не заметил. А вот полетевшего на меня ифрита разглядел хорошо.

Или не ифрита, а элементаля – эдакий сгусток огня с сотканным из пламени ятаганом.

– Твой далёкий предок – Ярослав Гневный.

Рядом со мной тут же появилась огненная фигура могучего воина с пылающим двуручником.