Лению и Рафела пригласили поужинать и переночевать, на этом настаивал д’Акорси. Его доводы были простыми: если они всего несколько дней назад встречались с братьями ибн Тихон в Марсене, то их корабль известен, и люди, живущие у моря, заметят этот корабль, если он появится в неожиданной гавани. Это опасно для них, учитывая, зачем Зияр направляется сюда.

Они остались. У Рафела на то есть своя причина, подумала она. Это и ее причина тоже, так как они партнеры.

Об этой причине заговорили после ужина, еще до того, как встали из-за стола. Рафел уже объяснял ей, что часто бывает полезно сообщить людям о том, чего ты от них хочешь, после того как они выпили вина – особенно если сам ты выпил умеренно.

Они пили умеренно, она и Рафел. Но Ления сейчас не собиралась говорить ни слова.

– Я взял с собой и то и другое, – тихо сказал он ей, когда они шли в столовую.

– Что?

– Когда еще подвернулся бы безопасный момент? Меня сопровождала ее личная охрана. И именно сюда я намеревался прийти в первую очередь. Поэтому мы сейчас в Соренике.

Лению встревожило то, что он беспечно шел по улицам города с таким бриллиантом, просто сунув его в кожаную сумку на плече. И с книгой тоже, хотя ей до сих пор с трудом верилось, что она стоит так дорого, как он считает.

Она молчала и старалась не думать о том, что, по-видимому, предлагает ей правитель Акорси. Он сказал, что они могут побеседовать позже. После завтрашнего дня. После того, как утром они по его предложению устроят ловушку, используя Тамир Видал в качестве приманки.

На протяжении всего ужина лицо Тамир пылало, она была очень красива. Румянец на ее щеках горел и сейчас, когда они сидели за столом, ярко освещенным дорогими свечами. Ее возбуждала мысль о том, что Зияр ибн Тихон хочет ее похитить. Когда Ления это поняла, ее слегка затошнило.

Эта неспешная трапеза проходила в палаццо, где она увидела больше дорогих вещей, чем за всю прежнюю жизнь. Диян ибн Анаш был уважаемым в Альмассаре и хорошо обеспеченным человеком. Но едва ли до такой степени. Рафел говорил, что донна Раина одна из самых богатых людей среди представителей любой веры. Даже в палаццо, которое занимала меньше года, она жила совершенно по-королевски. Но она все еще продолжала участвовать в тех торговых предприятиях, которые начал ее муж. Она ими управляла. Интересно… что женщину признали способной на это. Есть свои преимущества во вдовстве, думала Ления, сознавая, что это циничные мысли. Но она ведь имеет на них право?

Она, Рафел и Фолько д’Акорси не были соответствующим образом одеты для трапезы в такой комнате. Она была в брюках и тунике с поясом. Обе женщины семьи Видал выглядели элегантно: одна поразительно красивая, вторая задумчивая и настороженная.

Они остались впятером. После того как слуги убрали последние тарелки, Рафел сделал быстрый глоток из своего бокала и сказал:

– Мне надо поговорить о другом деле с… пожалуй, с вами обоими, но предложение в первую очередь касается донны, при всем уважении, господин д’Акорси. Она наша хозяйка, и она из киндатов, как и я, и мы явились в Соренику потому, что я узнал, что она живет в этом городе.

– Как узнали? – спросила Раина Видал.

– От одного друга-киндата в Марсене, госпожа. Ваши передвижения интересуют всех нас, как вы можете догадаться.

– И других тоже, – заметил Фолько д’Акорси.

Он сидел, расслабленно откинувшись на спинку стула. И прилагал некоторые усилия, чтобы игнорировать многозначительные взгляды, которые бросала в его сторону Тамир Видал. Интересно, подумала Ления, возможно, безосновательно, чем занята под столом обутая в туфельку ножка Тамир? Они с д’Акорси сидели напротив друг друга.

– Итак, вы приехали, чтобы меня найти, и рады заодно видеть здесь правителя Акорси. Это обещает быть интересным. Продолжайте.

Раина Видал тоже выпила мало вина. Ления наблюдала за ней. Она знала, что Рафел делает то же самое.

Он нагнулся и поднял стоящую рядом с его стулом сумку. Он был хорош в своем деле. Свет свечей, подумала она, прекрасно подойдет для того, что он собирается показать.

Рафел открыл сумку, достал изящную кожаную шкатулку и поставил ее на стол. Она не знала, когда он купил эту шкатулку. В Марсене, наверное. Или здесь сегодня. Он открыл ее, все еще молча. И расположил на столе перед донной Раиной так, что все они могли видеть то, что находится внутри.

– Всеблагой Джад! – произнес Фолько д’Акорси.

Он действительно был поражен. Ления это видела и слышала.

Раина Видал ничего не сказала, только смотрела. Тамир Видал резко вскочила, оттолкнув назад тяжелый стул. Она подбежала к тому месту во главе стола, где сидела ее невестка, глядя на сверкающий бриллиант, зеленый, изумительный при свете свечей. Тамир прижала ладонь ко рту. Прошептала, едва дыша:

– Я знаю, что это.

– Мы все знаем, – спокойно произнесла донна Раина. – Как он попал к вам, уважаемый Рафел?

Очевидный вопрос.

– Увы, я не вправе вам сказать, – ответил он с сожалением.

Очевидный ответ.

– Понимаю, – сказала Раина Видал. И больше не настаивала.

– Можно я его потрогаю? – спросила Тамир.

Не дожидаясь ответа, она взяла «Бриллиант Юга» на золотой цепочке, которую подобрал для него Рафел, и надела на шею; цепочка опустилась над глубоким вырезом темно-красного платья. Ления заметила, как ловко Тамир справилась с ювелирной застежкой. Бриллиант лег между ее грудей. Там он смотрелся чудесно, завораживающе.

– Мы должны им владеть, – сказала Тамир своей невестке. – Раина, он не может принадлежать никому другому.

– Мы? – переспросила та.

– Мы можем… мы можем обе носить его! – воскликнула Тамир. Один ее палец ласкал бриллиант, скользил по его поверхности. Ления видела, что оба мужчины не могут отвести от нее взгляд.

– Одновременно? – спросила Раина.

Ления была единственной, кто рассмеялся. Раина Видал быстро взглянула на нее.

Свет колебался и плясал, оранжевый и золотой. Снаружи дул ветер; она слышала его в наступившей тишине. Сейчас под их миром, как гласит учение Джада, бог начинает битву с демонами, которую будет вести всю ночь, чтобы защитить своих смертных детей, пока не взойдет снова на востоке и не вернет им солнечный свет, свое благословение.

Ления вспомнила, как убила молодого человека, который украл этот бриллиант из дворца в Абенивине.

Молчание еще никто не нарушил. Все по-прежнему смотрели на Тамир Видал – на камень на ее шее.

– Я должна им владеть, – наконец повторила Тамир. На этот раз она не сказала «мы». – Какова ваша цена, Рафел бен Натан? Назовите ее, пожалуйста.

– Это не имеет значения, – сказала Раина. Лении показалось, что она услышала в ее голосе сожаление, но она не была в этом уверена.

– Для вас я всегда назначу разумную цену, моя госпожа, – ответил Рафел.

– Не сомневаюсь, – сказала темноволосая женщина. – Но это действительно неважно. Мы не можем им владеть, его не должны у нас видеть.

– Почему? – вскричала Тамир. В ее голосе слышалась боль. Она расстегнула застежку и теперь держала бриллиант в обеих ладонях, вглядываясь в его глубину, словно человек, плывущий по морям любви, подумала Ления. Это была строчка из старой песни. Ее мать пела эту песню им с братом. Внезапное воспоминание.

– Мы киндаты, – сказала Раина. – Это прославленное сокровище ашаритов. Очень быстро станет известно, что оно у нас. А наш народ все еще живет среди них, все еще зависит от ашаритов, которые дают нам убежище. Рафел, вы тоже живете среди них. Нет. Он не может нам принадлежать, хотя он и очень милый.

– Милый? – В голосе Тамир слышалась ярость.

– Ну, да, он милый, – сказала Раина. – Спасибо, что подумали обо мне, сер Рафел, но это невозможно. У меня слишком много обязательств, и слишком много людей зависит от меня в это опасное время.

Она удивительная женщина, подумала Ления. Ей говорили об этом, но между тем, о чем ты слышал, и тем, что ты видел собственными глазами, – такая же разница, как между туманным и солнечным днем. Так говорил ее отец.

Ления подумала, что непривычно часто стала вспоминать родителей. Она понимала, что это неудивительно. Но легче от этого понимания не становилось. Она была одинока в этом мире. Многие люди одиноки, но она… не другие люди. Ты проживаешь свою собственную жизнь, только эту жизнь. Прячешься от своих воспоминаний или возвращаешь их.

– В таком случае, – сказал Фолько д’Акорси, – думаю, что моя жена убила бы меня своими руками, во сне или с помощью яда, если бы узнала, что у меня была возможность приобрести этот камень, а я отказался.

– Не кинжалом? – слегка улыбнулась донна Раина.

– Только не Катерина. Так поступают другие. – Он улыбнулся в ответ, в том числе и Лении. Этот человек просил побеседовать с ним позже.

– Раина! – воскликнула Тамир Видал. – Я тебя умоляю.

– Ты умоляешь меня о чем-нибудь через день, Тамир. Я уже объяснила. Подумай хоть секунду о других людях, а не о себе, и ты поймешь. Они сжигают нас, и джадиты, и ашариты. Это сокровище не для нас. Думаю, бен Натан это понимал.

– Я думал об этом, моя госпожа, – ответил Рафел. – Хотя это было бы возможно, если бы вы остались здесь.

– Нет, речь идет не только обо мне. Не все наши люди могут жить в Соренике, Рафел бен Натан. – В ее голосе Лении почудился легкий упрек.

Рафел склонил голову:

– Я понимаю.

– Если это решено, мы можем обсудить вашу цену наедине, если хотите, – предложил Фолько д’Акорси. – Эта покупка спасет меня от насильственной смерти дома. Это будет проявлением доброты с вашей стороны.

– Конечно, – ответил Рафел.

Тамир Видал издала сдавленный стон. Положила бриллиант на стол, словно расставание с ним было для нее горем.

– Скажите, – спросила донна Раина с небрежным любопытством в голосе, – куда вы собирались отправиться дальше в случае моего отказа? Если бы правитель Акорси не оказался к счастью для всех нас за этим столом?

– В Родиас, – просто сказал Рафел. – К Верховному патриарху. – В ответ на это Раина Видал слегка улыбнулась. – Конечно, не исключено, что я еще туда отправлюсь, – небрежно прибавил Рафел. Если д’Акорси не предложит хорошую цену, вот что это означало. Он действительно мастер своего дела, снова подумала Ления. Он также вскоре сделает ее богатой. Я в долгу перед этим человеком, вдруг осознала она, в большом долгу.

– Он не испытывает страха перед ашаритами, – заметил д’Акорси. – И будет желать, можно даже сказать – страстно желать дать им знать, что у него их сокровище.

– Я тоже так подумал, – согласился Рафел.

– Мы можем поговорить в моих комнатах, – сказал д’Акорси. – Я все же предпочитаю не быть убитым своей женой.

– Она так опасна? – спросила донна Раина, все еще улыбаясь. – Леди Катерина была так любезна, когда мы вас посетили.

– Опасна? Вы даже представить себе не можете насколько, – ответил он. – Она Риполи. Я живу в постоянном страхе.

С другой стороны стола донесся тихий сокрушенный стон. Тамир Видал вернулась на свое место. Одна слеза, подобная бриллианту, скользнула вниз по ее щеке.

– Отлично исполнено, Тамир, – заметила ее невестка.

Глава VI

Позднее в тот вечер в комнате Фолько д’Акорси, дверь в которую находилась через две двери от комнаты Рафела бен Натана, они с Фолько довольно легко договорились о цене бриллианта.

Она была недостаточно большой и слишком большой одновременно.

Эти деньги делали Рафела – и Лению (он уже начинал привыкать к этому имени) – богаче, чем они когда-либо могли себе представить. Такую сумму д’Акорси мог бы потребовать за сезон военных действий своей армии от города-государства, нанявшего его в эту весну.

Но… на свете действительно не существовало ничего подобного этому бриллианту. Он нес в себе угрозу взрыва в войнах их времени между Джадом и Ашаром. Продав его, скромный купец-киндат мог пробудить пушки.