Морена Морана: Она за спиной

Сергей оглянулся. За спиной никого не было. Ни-ко-го.

Пустынный осенний двор замер, ветер утих, и в воздухе стояла влажная сырость. Парень втянул ноздрями ноябрьский воздух с запахом луж, мокрого асфальта и прелых листьев и вдруг почувствовал цветочный аромат духов. Он снова оглянулся – вокруг ни души. Только сухой лист сорвался с ветки, мягко спланировал и хрустнул под ботинком.

Сережа прислушался. Вскоре он стал различать звуки города, которые обычно ускользают от невнимательных прохожих. Звук шин, скользящих по мокрому асфальту. Скрипы и шорохи. Даже едва заметный шелест листвы… Шагов не было.

Он резко сорвался с места и побежал мимо унылой выцветшей шины, из облезлого нутра которой торчал засохший куст с лиловыми соцветиями, мимо облупленной скамейки, ржавой детской горки и отсыревшей, щедро удобренной кошками песочницы… И снова услышал частый стук каблучков по асфальту. Остановился, перевел дух. Обшарил глазами все – от козырьков подъездов до припаркованных повсюду машин. Вокруг никого не было, хоть ты тресни! И шаги будто бы остановились, затаившись вместе с ним. Сергей буравил двор глазами, стараясь не упустить ни одной детали. Заметил, например, что стволы деревьев, обильно поросшие желтым лишайником, побелены, причем все по-разному. На одних деревьях лишь тонкий белый ободок, на других – широкая кайма, на третьих – выведенные водоэмульсионкой кресты… Заметил на ветке кормушку для птиц, сделанную из пузатой бутылки кваса; отпечаток ботинка на крыше детской беседки; синицу, беспокойно размахивающую крыльями. Но не заметил никого, кто мог бы идти за ним.

Серое небо нависало по-осеннему низко, в нем притаились, почти не двигаясь, дымчатые свинцовые кляксы облаков. Сережа и сам не понял, зачем он так внимательно рассматривал небо. Там-то уж точно никто не мог стучать. Он снова оглядел двор и на этот раз сумел-таки различить фигуру, копошащуюся в палисаднике. Сгорбленная старушка в черном платке остервенело выдергивала сухие кусты из земли. Сережа выдохнул, поняв, что во дворе он не один, и зашагал увереннее. В тот же миг скрипнула дверь одного из подъездов, и оттуда появился озорной мальчуган в синей шапочке с помпоном. Через несколько секунд за ним выплыла дородная бабушка в вязаном берете. Возвращалась с прогулки и вечно пьяная разбитная соседка-собачница, которую волок за собой энергичный шпиц. Двор жил своей обычной жизнью. Шаги исчезли, но Сережа знал – они были. В этом он не сомневался.

Приблизившись к подъезду, Сережа, наконец, смог различить, что именно делает старуха в черном платке. Оказалось, что она не просто выкорчевывает растения, а прицельно борется с зарослями физалиса. Его сухие стебли старуха складывала в штабеля, а в отдельную кучу бросала пылающие оранжевые головы-фонарики. Сережа искреннее удивился такой непримиримой борьбе и даже решил поинтересоваться, зачем нужно убирать физалис на зиму. Неужели в этом есть хоть какой-то смысл?

– А это вы зачем делаете? – спросил он, пока старуха обезглавливала очередной куст садовыми ножницами.

– Для защиты от магии! – мрачно ответила женщина. И погрузилась в свою работу с такой сосредоточенностью, что Сережа побоялся дальше ее отвлекать.

– Вы все равно не поймете! – крикнула старуха ему вслед. А Сережа так и не понял, было это «вы» вежливым обращением к нему одному или к какому-то коллективному миру двора, так и не сумевшему постичь главное.

Количество свинца в небе каждую секунду увеличивалось, как бы намекая: сейчас начнется дождь. Сережа поспешил домой, но был задержан Анной Евгеньевной – опрятной женщиной неопределенного возраста с неприятно беспокойными глазами. Он не любил эти столкновения с тех самых пор, как переехал. Они вечно заканчивались одним и тем же. Соседка требовала от него какую-то подпись и рассказывала, как остальные обитатели подъезда изводят ее мелкими бытовыми гадостями.

– Сереж, как хорошо, что я тебя встретила! Мне нужно жалобу коллективную подписать. Представляешь, Фроловна… Вон она, кстати, в палисаднике копошится, выливает свой горшок в мой кондиционер.

Дама поправила поясок темно-синего пальто, прошлась ладонью по коротким аккуратно подстриженным волосам и вопросительно посмотрела на соседа. Интересно, сколько ей лет? Сорок? Пятьдесят? Соседка выглядела как учительница – строгая, требовательная. Она не приближалась, но словно бы давила на тебя своим весом и авторитетом.

– Ой, я сейчас так спешу! – попытался отвертеться Сергей. Он уже привык к экзотическим просьбам соседки, но нечистоты в кондиционере поразили даже его. В прошлый раз она хотя бы жаловалась на громкую музыку, доносящуюся сверху. Но поверить в то, что Фроловна слушает тяжелый рок, было еще сложнее, чем в то, что она выливает в окно помои.

– Ты и в прошлый раз спешил! – обиженно зашипела соседка. – А я в результате слушаю музыку до часу ночи, и некому было меня защитить. Вот я спокойной кажусь, эмоции не показываю. А у меня всего два месяца назад отец умер. Тяжело мне, Сереж.

Отец умер… Вот оно что… Тогда понятно. Тут недолго и умом тронуться.

Сережа пулей влетел в подъезд, стараясь не смотреть жалобщице в глаза. В душе он испытывал к ней лишь сострадание. Но не подписывать же из-за этого разные бумажки… В следующий раз соседка решит, что у нее украли почку или, допустим, младенца. И что, это тоже подписывать?

Оказавшись в подъезде, Сергей нажал на кнопку лифта и нервно переминался с ноги на ногу, ожидая, пока рожденная в Могилеве громада опустится с девятого этажа. В это время дверь подъезда снова скрипнула. Сережа вжал голову в плечи, прячась от неприятных просьб, но в подъезд, шатаясь, вошла собачница. Радостный шпиц привстал на задние лапы, а передними уперся Сереже в джинсы, перепачкав штанину.

– Видишь, как ты ему нравишься! – спокойно прокомментировала это событие подгулявшая ухмыляющаяся бабенка. Куртка на ней была расстегнута, являя миру обильное, но слегка поникшее декольте, чуть прикрытое шарфиком. На поясе красовалась массивная бляшка с тигриной головой, видимо, намекающая на то, что ее обладательница – та еще хищница, хоть и немного постаревшая. На уровне шестого этажа лифт остановился, сверху послышалась какая-то возня и детские крики.

– Я безумно извиняюсь, но я немного выпила… Так что если учуешь запах, уж не взыщи…

Сергей и не собирался ни с кого ничего взыскивать. Он улыбнулся, рассматривая все еще привлекательное, несмотря на возраст, лицо соседки, обрамленное строгим черным каре. Интересно, что у нее стряслось?

– А что за праздник? День рождения? Юбилей? Корпоратив? – осведомился он скорее для поддержания беседы. На шестом этаже все не могли погрузиться в лифт, смеялись, хрюкали и мяукали.

– А нет никакого праздника. Тревожность повышенная. Но в нашем подъезде же, сам знаешь, не все так просто. Боюсь, что ОНА придет, вот и все. Хотя если захочет, то все равно придет.

– Кто – «она»? – недоуменно спросил Сергей. Он не так давно переехал и еще не знал всех жильцов по именам. В домовых чатах не состоял – у него от них глаз дергался. В общих собраниях жильцов участвовал крайне редко. Поэтому не сразу понял, о ком речь.

Лифт остановился, распахнув двери, и из него с радостным визгом вывалились соседские дети: две девочки постарше и мальчик. На плече у одной из девочек сидел громадный рыжий котяра. Увидев шпица, он отчаянно зашипел. Собака в свою очередь попыталась спрятаться за владелицу. Из-за этой потасовки Сережа чуть было не забыл то, о чем хотел спросить. Но загрузившись в лифт и нажав свой этаж, все-таки повторил вопрос:

– Кто это – «ОНА»?

– ХОЗЯЙКА… – страшно прошептала соседка, наполняя кабину винными парами. Это слово, казалось, должно было все объяснять. По крайней мере такое выражение лица было у попутчицы. Сергей, так ничего и не поняв, вывалился из лифта на свою лестничную клетку.

Мерцающая в синеватом полумраке стен лампочка напоминала небольшую белую луну. Сергей, намеренно обостривший все свои чувства и пытливо вглядывающийся в самые обычные предметы, заметил, что на дне плафона лежали какие-то мелкие черные зернышки. «Мухи», – подумал он и поежился от отвращения. Может, это просто пыль?

***

На следующий день Серега вышел из дома уже к обеду, у него был выходной. Вызвал такси, чтобы поехать в центр, и долго стоял под козырьком подъезда, ожидая, пока таксист найдет их чигиря. Небольшой бетонный блок стены отделял отсек с входной дверью от пространства, где стояла застланная грязным картоном лавка. На ней находили приют местные алкоголики и древние старухи, выползшие подышать свежим воздухом. Иногда эти могущественные кланы воевали между собой, но старухи неизменно побеждали. Вот и теперь, почуяв скупые лучики ноябрьского солнца и благословенное безветрие, они сидели на лавке и перемывали кому-то косточки. Одна из старух явно была глуховата, поэтому вторая старалась говорить как можно громче и четче, позволяя невидимому за бетонным блоком Сергею вникать в хитросплетения соседских дрязг.

– Одна семья – шесть человек… Да года с девяностого уж. Из них двое выжили. Потом еще один жилец. Жена сбежала. Сбежала, говорю! Потом старухин муж… Но жертв больше.

– Ну ты, Санна, сбрендила, конечно, честно тебе скажу. Как в квартире могли уместиться шесть человек? А если двое сбежали, то и восемь. У вас тут табор жил, что ли? – хрипло спорила с ней вторая старуха.

– А кто тебе сказал, что они там жили все вместе. По очереди. Сначала там жила их бабушка. Ей, собственно, и выдали квартиру. У нее была дочь, которая привела мужа, и двое внуков. Причем сначала никто не пил, я же говорю. Жили, правда, небогато, но в 90-е все так жили. А потом, бабушка рассказывала, еще когда была жива, она встретила ЕЕ. Бабка их многим пыталась про НЕЕ рассказать, но поскольку рассказы получались несвязанными, все решили, что у нее белая горячка. А потом запил зять, а с ним и дочь… Дрались они ужасно, с каждым днем опускаясь все ниже и ниже… В этой же квартире подрастали дети. Мальчику повезло, он связался с плохой компанией и сел за грабеж…

– Это ты называешь «повезло»?

– Да, потому что из проклятой квартиры он хоть и временно, но был изъят – сидел в тюрьме. А вот с внучкой все было гораздо хуже. Она со временем тоже начала пить. Зять умер первым, бабушка – второй, дочка и внучка – следом за ней… Но тут как раз брат освободился. Парень был хоть и бедовый, но красивый. Язык имел подвешенный. Так вот в него какая-то юристка влюбилась. Ждала его с воли, помогла рассчитаться с долгами по коммуналке, даже сделать какой-то ремонт… Да вот только она сбежала и подала на развод. А перед побегом несла какую-то чушь. Мол, приходила к ней ХОЗЯЙКА. Сказала убираться отсюда к чертовой матери, а то заберет, как всю его родню. Потом он женился второй раз. Не знаю уж, какую он лапшу вешал на уши невесте, но ведь пошла за него девушка. Молодая, красивая, с хорошей зарплатой – товаровед. Она и убедила его съехать.

Сергей снова подивился тому, как мало он знает о подъезде, но задержаться, чтобы дослушать таинственную историю до конца, уже не мог. Рядом с ним неприятно взвизгнуло притормозившее такси. Сергей выкатился из подъезда и уселся в авто, провожаемый внимательными и строгими взглядами старух. Стекло в машине отделяло его от пожилых сплетниц, но когда рот одной из них раскрылся, он без всякого навыка чтения по губам понял, что обсуждать сейчас будут его.