И он отвратительным голосом принялся читать моё сочинение. Я противник чтения вслух сочинений, даже самых лучших, потому что это неправильно, когда личные мысли одного человека звучат в устах чужого человека.

Влад Вячеславович не только читал, но так остроумно комментировал моё сочинение, что, несмотря на установившееся к нему негативное отношение, группа не могла удержаться от хохота.

Он вывернул всё так, что даже полная Эльвира, переглянувшись со своей соседкой по парте, произнесла:

– Прям интересно, это кто же такое… такую муть написал, а, Влад Вячеславович?

Прозвучало насмешливо и угодливо. После того, как начался разбор грубейших ошибок по пунктам, авторство сочинения стало главной интригой пары.

Большинство считало, что это неисправимый двоечник и недоумевало, как ему дали одно из конкурсных мест.

К концу пары я узнала о себе много нового – от того, что у меня поверхностное мышление и совершенно нет фантазии до того, что у меня злобный завистливый характер.

Кто-то даже с тонким психологизмом высказал мысль о том, что автор сочинения, возможно, «подвергся насилию» и «закрыл ворота своей волшебной страны на засов» и «с тех пор живет в грубой реальности, где нет места воображению и чуду».

Помимо своей воли на протяжении всего времени, пока с азартом громили моё сочинение, я сидела и краснела. Никогда не замечала за собой такой особенности, впрочем, меня никогда и не подвергали подобному обсуждению.

Если кто-то из группы посмотрел вокруг внимательнее, то догадался об авторстве по одному лишь моему виду.

За всю пару Влад Вячеславович так ни разу на меня не взглянул, даже для того, чтобы полюбоваться ярко-алым цветом моего лица. Наверное, это означало высшую степень его пренебрежения.

Мой час приближался. По сути, тут нет страшного – ну, поругали, протащили, с кем не бывает?

Но обидно и неприятно, что в новой группе на первой же паре тебя выставляют совершенной дурочкой.

– А по-моему, – вдруг сказала Амина, в обсуждении не участвующая, – после того, что вы сейчас наговорили, называть имя этого человека подло. Я обращаюсь не к преподавателю, а к группе, – подчеркнуто добавила она.

– На моей паре, Керимова, – осадил Влад, – вы не имеете права обращаться к группе, пока я вам этого не позволю.

– Вообще-то да, – раздался с самой последней парты хрипловатый голос парня, чем-то неуловимо похожего на Железного дровосека. – Какая разница, кто совершил эти ошибки? Главное, что…

– Ева Ранг, – спокойно перебил Дровосека Влад, и сразу воцарилась тишина. – Если такая здесь есть, то, будьте так добры, встаньте.

Я поднялась. Наконец этот подлый человек обратил на меня взгляд своих северно-ледовитых глаз.

Под этим взглядом мне показалось, что я тот час превращусь в ледяную скульптуру.

– Могу я задать вопрос, Влад Вячеславович? Если я такая бездарность, то почему получила за этот экзамен проходной балл?

– Это два вопроса, – заметил Влад и поморщился. – Кто проверяет сочинение, тот и ставит баллы, Ева Ранг. К сожалению, ваше позорное творение проверял не я.

– Получатся, что кто-то все же посчитал его достойным?

– Всего лишь один преподаватель. И он не раз заставлял весь факультет сомневаться в своей компетентности. Вы пытаетесь сделать хорошую мину при плохой игре, плебейская девочка с претенциозным именем Ева и с ещё более претенциозной фамилией Ранг. Ты все равно кончишь так, как я тебе говорил, – перейдя на «ты», он отвернулся, обращаясь уже ко всей группе. – К следующему семинару вам нужно будет написать сочинение по «Алисе в стране чудес», соблюдая все каноны жанра и не допуская ошибок Ранг. А вы, Ранг, составьте себе труд дочитать книгу. Я буду спрашивать вас по содержанию.

Кажется, дядя и Влад создали небольшую, но вдохновленную коалицию против меня.

Уж слишком увлечённо то один, то второй пытаются втолковать мне, что я никто.

Влад между тем забрал свой ноутбук и папку и, ни на кого не глядя, вышел из аудитории.

Группа зашумела. Он оставил негативное впечатление о себе, что как ни странно, повлияло на сплочение группы.

– А мне твоё сочинение очень понравилось, Ева, – услышала я тихий голос соседки по парте. – Не понимаю, как ему удалось убедить всех, что оно ужасно?

Я поблагодарила, но призналась, что действительно не дочитала книгу до конца и написала сочинение за пятнадцать минут.

Амина красноречиво показала на дверь, за которой только что скрылся преподаватель, и состроила до того выразительную мину, что я улыбнулась.

На следующем занятии мы снова сели рядом. К счастью, больше никаких неприятных сюрпризов день не преподнёс. Даже наоборот, плохой осадок от занятия по литературе развеялся, и из здания я вышла с почти легким сердцем.

Оставалось ещё немного денег, которые можно потратить просто так, и меня ждало мороженое в компании Амины и ещё двух девчонок из группы. Только одно немного омрачало моё хорошее настроение – семинар Влада через два дня.

Когда в кафе зашел разговор о нём, мнения, как ни странно, разделились. Он по-настоящему не понравился только мне и Амине. Ещё одна девчонка, Лиля, не могла сказать о нём ни плохого, ни хорошего, сославшись на то, что мы его плохо знаем.

А Эльвира заявила:

– Конечно, он странный. И плохо сделал, что выставил тебя полной идиоткой, Ева. Но согласись, как все же профессионально Влад разобрал твоё сочинение! А еще, он такой кра-а-асивый…

Красивый?!

Соглашаться я не стала, так как случайно засунула в рот слишком большой кусок холоднющего мороженого и временно потеряла возможность говорить внятно.

Когда же вновь её обрела, разговор шел о другом.

Весь следующий день меня занимали какие-то хозяйственные дела, и о задании Влада вспомнила только в вечер перед семинаром.

Для того, чтобы это самое задание выполнить, нужна была «Алиса в стране чудес». Интернет в доме дяди работал из рук вон плохо. А сегодня, как назло, вообще не грузил. И зачем я только удалила книгу с телефона!

Порыскав по дядюшкиному дому (благо он сам отсутствовал) и не найдя проклятущей книги, но зато разобравшись в одном из его книжных шкафов, я уже была готова впасть в отчаяние.

И тут в одной из книг на третьей странице обнаружился библиотечный штамп с адресом.

Выходило, что тут неподалёку есть библиотека.

Возликовав сердцем, я быстренько переписала адрес на бумажку, собралась и, захватив паспорт, отправилась на поиски здешней библиотеки.

Надеюсь, она работает до восьми вечера!

Летом я почти каждый вечер выходила на коротенькую прогулку, впрочем, не отходя далеко от дядиного дома. Потому сейчас почти уверенно шагала по дорожке мимо леса, затем свернув в частный сектор.

После некоторых плутаний и двух обращений к мудрости местных жителей я вышла, наконец, к приземистой жилой пятиэтажке, с торца которой и находилось нужное мне заведение.

Маленькая бесцветная вывеска гласила, что библиотека работает с одиннадцати утра до девяти вечера.

– Издалека ты к нам заехала, – заметила библиотекарша, заполняя чистый формуляр.

Я тем временем листала принесённую ей ненавистную «Алису в стране чудес» – очень странный экземпляр с совершенно дикими иллюстрациями. От одних таких картинок кошмары начнут снится!

Благо, с переездом в Белый Лог они перестали меня мучить. И тут такая незадача!

– Да-а… – неопределённо отозвалась я.

Ночь в компании с Кэрроллом обещала быть весёлой.

– Поступила куда-нибудь? – обратила внимание на мой возраст женщина.

– В «Согинею», – отозвалась я машинально. – Выиграла конкурс Сергея Арского, ну который ее основатель.

– Да ты что? Молодец! – удивилась библиотекарша и посмотрела на меня с возрастающим интересом.

– Странно… И что заставило тебя покинуть центр России и переехать в нашу глухомань…

– Да вроде, Белый Лог – достаточно богатый город.

– Богатый-то богатый, а все равно от цивилизации далеко. Особенно, когда зимой дороги заметает. По нескольку дней бывает тут сидим, отрезанные от всего света. Место такое. Кто-то говорит – проклятое.

– Серьезно? И кто же его проклял?

– Да так, глупости, городские легенды, – туманно ответила библиотекарша и перевела тему.

Мы еще немного поболтали и я собралась откланяться.

– Подожди, Ева, – остановила женщина неуверенно. – Я подумала… Тебе ведь, наверное, нужны деньги… Не хочешь здесь подрабатывать? Сможешь совмещать работу с учебой, чем плохо?

Я оглядела зал со старенькими стеллажами, вдоль и поперек уставленными книгами. В светло-зелёном линолеуме отражался свет электрических ламп.

О такой удаче можно было только мечтать. Деньги, которые я привезла с собой, подошли к концу, и поиском подработки я собиралась заняться с завтрашнего дня, пережив занятие Влада Вячеславовича.

– Здесь мало платят, да и место такое затерянное… Медвежий угол, одним словом. Вот никто и не идет. Я вообще-то тут и заведующая, и библиотекарь, и уборщица. И мне тяжеловато, тем более работает библиотека без выходных. Если согласишься, пусть даже на неполный день, мне станет намного легче. А рабочий график мы согласуем с твоим расписанием занятий. Ну, как?

Согласилась я, не раздумывая, и теперь спешила по узким улочкам восвояси, радостно помахивая рюкзаком с «Алисой в стране чудес».

Все дядюшкины поручения по дому я сделала с таким расчетом, что вечер остался свободным. Прошмыгнув мимо кухни, где дядя пил свой вечерний чай, направилась в свою комнату.

Однако до лестницы так и не добралась – остановил повелительный голос:

– Ева!

Так, снова дядюшка включил «барина».

Пришлось вернуться, склонить голову и сложить руки, аки бедная служаночка.

Дядюшка, смакуя, сделал глоток чая из своей чашки, не торопясь сообщить, зачем позвал меня под свои ясны очи.

– Дядя?

– Ну, как впечатления от «Согинеи»? – поинтересовался он со злорадством.

– Отлично, – не стала разочаровывать я.

– Не ври. В первый же день ты успела стать посмешищем всей группы. Какая же ты бестолковая!

– Влад Вячеславович, вижу, уже рассказал вам?

– Я вот что тебе хочу давно сказать… племяннушка, – подался дядя вперёд, почти отшвырнув от себя чашку, так что больше половины чая пролилось на оттертый мной до стерильности стол. – То, что ты поступила, ещё ничего не значит. Тебе просто повезло. Твоей заслуги в этом ни капли. В моих глазах ты продолжаешь оставаться глупой тетёхой и прислугой. И только попробуй еще хоть кому-нибудь там заикнуться, что ты моя родственница. Вытри и налей мне новый, – он закинул ногу на ногу и указал на коричневую лужу чая.

Я вытерла лужу и налила ему новую чашку.

– Могу идти? – с плохо скрываемым раздражением буркнула я.

– Тон попроще сделай, – отозвался милый дядюшка. – Более… – он щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, – подобающим.

Чувствуя, как внутри поднимается волна злобы, я молчала.

Дядюшка выжидательно смотрел мне в глаза, не сомневаясь, что сделаю так, как он велел.

Я и сама не сомневалась, что так будет лучше.

– Не буду! – выпалила я, развернулась и быстрым шагом поспешила на второй этаж, где заперла свою комнату на замок.

Облегченно выдохнула, прислушиваясь.

Вполне возможно, он сейчас поднимается по лестнице с требованием выметаться из его дома. Но, как ни странно, в коридоре было тихо. Откинув полог, я устроилась на кровати и принялась внимательно изучать «Алису», особо тёмные для себя места даже конспектируя.

Я так и осталась при мнении, что книга отвратительная, но написала сочинение, которое получилось не таким злобным и критичным, как предыдущее.

С успокаивающей мыслью, что Влад Вячеславович все равно найдёт к чему придраться, уснула в полпервого ночи.

Мне снилось чаепитие у Мартовского Зайца. И это было закономерно.