– А «нас» никогда и не было! И я не собираюсь о прошлом разговаривать, я услышала от тебя достаточно. А сейчас я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. И Николаса, и моих родителей, – с ледяной серьезностью прибавила Рината и, вырвав руку из его ладони, прижала пальцы к бедру.

– Нет, – просто ответил Игорь и отошел назад. Расстегнул пальто, снял, бросил на кресло и снова обратился к Ринате. – Твоя мама очень любит школу, верно? – Лениво растягивал гласные. – Она – ее детище, любимое дело.

– К чему ты клонишь? – напряглась Рина.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, дорогая. – Игорь обошел письменный стол и уселся в добротное кожаное кресло, где обычно сидела Богославская. Оценивающе поерзал, откинулся на спинку и крутанулся в нем. А уж затем, мазнув взглядом по застывшей, словно статуэтка, Ринате, ухмыльнулся и сказал: – У Миронова намечается ремонт. Стадион, на котором тренируется первая пара страны, не отвечает их уровню. А у твоей матери нет топ-пары и даже топ-одиночников. Зато есть великолепно оснащенная школа с двумя катками и тренажерным залом. Денег заведение сжирает немерено. И я…

– И что дальше? Хочешь отобрать школу? Закрыть? Назначить главным тренером Миронова? Перевести его группу сюда? – Ринату захлестнули эмоции. Она подлетела к Игорю и, ухватившись руками за подлокотники по обе стороны от кресла, наклонилась и, поравнявшись взглядами, отчеканила: – Как быстро ты забыл, что именно Алла Львовна сделала тебя олимпийским чемпионом! В своем стремлении отравить мне жизнь рушишь жизни ни в чем не повинных людей, Крылов! Сколько это еще будет продолжаться? Когда ты оставишь меня в покое?!

– Никогда. – Приблизив к ней лицо, Игорь провел ладонью по ее плечу: полосочки триколора, украшавшие олимпийку, натянулись и, казалось, были такими же напряженными, как и вся Рината. – Смею заметить, что званием чемпиона я обязан в большей степени Николаю Петровичу. И лишь немногим – Алле Львовне. Но дело в другом. Школа – чересчур щедрый подарок, который однажды сделал твоей матери Бердников. А все для чего? Чтобы золотая дочурка ни в чем не нуждалась. Целая школа для сиротки… Несправедливо. Не находишь?

– Благодаря школе дети из регионов могут жить и тренироваться в Москве! Они получают шанс заниматься у лучших тренеров! Обретают возможности, которые в других заведениях им недоступны!

– Не спорю, – пожал плечами Игорь. – Не переживай, школу закрывать я не намерен. Но если ты не будешь пай-девочкой, главным тренером я назначу Евгения Миронова, а для Аллы Львовны лед может найтись только где-нибудь… мм… в Ижевске!

– Тварь! – резко выплюнула Рина. Она выпрямилась, продолжая смотреть на сидящего в кресле ее матери Крылова.

Он считает себя хозяином положения. Наслаждается ее бессилием, ему нравится наблюдать, как она бесится. Нет, она не доставит Крылову такого удовольствия. Он не загонит ее в клетку.

– Выбирай выражения, Бердникова! – повысил голос Игорь, опасно сверкнув глазами.

– Чего ты хочешь от меня?

– Наконец-то. Правильный вопрос. – Крылов поднялся и приблизился к ней практически вплотную. Потянул вниз собачку на молнии олимпийки.

Рината не сопротивлялась. Полностью расстегнув молнию, Крылов обеими руками стащил олимпийку с ее плеч и отбросил туда же, где лежало пальто.

Рина осталась в черной маечке на бретельках. Тонкая ткань обтягивала торс, как вторая кожа, повторяя каждый изгиб совершенного тела. Игорь скользнул глазами по ее рукам, взгляд блуждал по ее шее, по вздымающейся груди. Она злилась. Ярость клокотала в ней.

Подожди, Рината. Это еще не конец. Не финал.

Глава 8

Россия, Москва, апрель 2021 года

– Я не разрешала тебе трогать меня, – заговорила она с ледяной невозмутимостью. – Еще одно прикосновение – и можешь считать, что свое желание ты получил.

Игорь поднял взгляд к ее лицу. Их разделяли какие-то сантиметры, и он мог видеть, как в синеве ее глаз бушует настоящая гроза.

Убрал ладонь и, чуть склонив голову набок, сказал:

– Я буду касаться тебя столько, сколько посчитаю нужным. И ты не сможешь меня остановить.

– А не пошел бы ты!.. – Не закончив фразу, Рината скривилась в презрительной усмешке. – Чего ты хочешь?! Что я должна сделать?!

– Выйти за меня.

Она решила, что неверно поняла.

– Прости, что? – с сарказмом выдохнула Рина, вскинув брови.

– Что слышала. – Ухмыльнувшись, Игорь потянулся к ее руке, но она сразу отпрянула и покачала головой.

– Ты шутишь.

– Нет, – пожал плечами Игорь, не сводя с нее взгляда.

Он заметил, что в глубине ее глаз все еще трепыхается сомнение в серьезности его слов.

Она считает это глупой издевкой. Наивная Рината.

С лица его сошел даже намек на улыбку.

Твердо, ни секунды не сомневаясь, он повторил:

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Ты опоздал. – Гроза во взгляде стихла, чтобы в следующее мгновение породить шторм. – Я уже выхожу замуж. За Николаса.

– Ты выйдешь за меня.

– Ни за что! – Рината отчаянно старалась сохранять спокойствие.

Конечно, он ждет, что она взорвется. Мечтает, что начнет кричать, бросаться обвинениями. А он будет смотреть и наслаждаться. Ее гневом, бессилием, яростью. Впитывать их будет, как вампир высасывать до тех пор, пока не останется бесконечная пустота.

Она отошла в сторону, повернулась к Игорю спиной и, крепко зажмурившись, выдохнула.

И снова развернулась.

– Не выйду, – выговорила безапелляционно.

– Желаешь сохранить школу для матери? Значит, будешь хорошей девочкой, Рината.

– Зачем… тебе?..

– Не хочу, чтобы ты радовалась жизни, – кратко ответил он.

Не сдержавшись, она подскочила к нему и замахнулась, но Игорь успел перехватить руку.

Больно сжал и рванул Рину на себя, зло прошипел:

– Я не позволю тебе быть счастливой, запомни. Мне терять нечего, а вот тебе… – Крылов стиснул ее кисть еще сильнее.

– У тебя ничего не получится, – поморщилась Рината.

– И почему же?

– Думаешь, я просто так решила завершить карьеру? – Она попыталась высвободиться, но он не отпускал.

Их тела соприкасались, ее тяжело вздымающаяся грудь касалась его груди.

Он чувствовал запах цветов и персика, она – терпкого мужского парфюма. Это одновременно и злило ее, и мешало, и делало слабее, чем она была на самом деле.

Все, как и прежде. Как в прошлом, когда он делал ее слабее.

– Я беременна, Крылов, – прочеканила Рината. Каждое слово – точно хлыст плетью. – У нас с Ником будет ребенок.

– Сделаешь аборт, – не растерялся Игорь. Во взгляде будто иней появился. Холод завывающего метелями февраля. – Тебе не впервой.

Рината ощутила новый прилив бешенства. Мразь! Резко вырвав руку, она замахнулась во второй раз и влепила Игорю хлесткую пощечину. Голова его дернулась. Могла бы врезать сильнее – обязательно ударила бы. Так, чтобы у него и сомнений не было, с каким презрением она к нему относится. Еще бы и в лицо плюнула, чтобы наверняка.

– Ты низок и жалок, Крылов, – с ненавистью выговорила она. – Столько лет прошло, а все никак не можешь меня забыть?

– Ты чрезмерно высокого о себе мнения, дорогая.

Рината жестко усмехнулась. Смерила его ироничным взглядом.

– Ладно, Игорь. Я согласна выполнить твое желание. Я стану твоей женой. Но аборт делать не буду. Хочешь, чтобы чужой ребенок называл тебя папой? Да, Игорь? – тихо продолжала она, не выпуская его из плена синих глаз. – Но учти, если мне хотя бы на секунду… покажется, что ты желаешь зла моему ребенку… Если мне хоть что-то не понравится, я превращу твою жизнь в ад. Запомни. Решай, Крылов. Но советую тебе как следует подумать.

Они давно переступили границы дозволенного. И кто первым сделал роковой шаг – уже и не вспомнишь. Точка невозврата пройдена. Сегодня. Сейчас.

Игорь долго смотрел на нее. И молчал. Пытался что-то увидеть во взгляде, прочесть в выражении лица… Нечто, что могло бы позволить им вернуться обратно, отмотать назад годы безрезультатной испепеляющей души войны. Но не находил ни единой зацепки.

Не проронив ни слова, отшатнулся. Перекинул пальто через локоть и вышел из кабинета. Дверью не хлопнул – тихо прикрыл. Но едва слышный щелчок отразился от стен оглушительным звуком бьющегося стекла. Он резал уши, доводил до исступления.

Издав не то стон, не то всхлип, Рината как подкошенная осела на пол. Сползла по боковой стенке стола, прижалась к прохладному дереву спиной и закрыла лицо руками. Господи, да что же такое? Что…

Внезапно к горлу подступила тошнота. Рина судорожно вытолкнула воздух из легких и сделала глубокий вдох, пытаясь перебороть сковавший тело спазм.

Конечности тряслись, взгляд лихорадочно бегал по противоположной стене, где расставленные на полке, красовались кубки и висели грамоты в рамках. «Лучшая школа», «Лучший тренер», благодарственные письма и фотографии со счастливыми детьми. И на всех снимках была ее мать. Она улыбалась доброй, придающей уверенность и силы улыбкой.

Мама. Теперь Алла может лишиться своего детища из-за Крылова, черт его подери!

С губ слетело ругательство, и Рина снова закрыла ладошками лицо. Она не будет плакать, нет. Он ведь этого и добивается. Мечтает разрушить ее жизнь, сломав Ринату, но не в меру долго она себя собирала, чтобы в мгновение ока позволить ему победить!

Нет! Рина приподняла руку с подаренным Николасом кольцом. Растопырив пальцы, чуть пошевелила ими, неотрывно глядя на крупный бриллиант. Красивый, можно сказать – идеальный.

Рината горько улыбнулась – уже и понять не могла, о ком или о чем она сейчас: о кольце или о человеке, который должен стать ее мужем. Наверное… Зря она согласилась, он слишком хороший и благородный, слишком, слишком…

Если Крылов не передумает, придется выложить Нику правду. И посмотреть ему в глаза. Он слишком хорош для нее, да… Она и раньше считала, что недостойна его любви, а теперь и подавно. Ее участь – преисподняя, как и прочит Крылов. Неугасающее пламя чувств. Только не греет оно, а сжигает дотла!

Убивает, медленно превращает их обоих в обугленные деревянные фигурки, бесчувственные и недвижимые. Бездушные. Потому что чувствами все-таки пренебрегли. Развеяли по ветру. Ради чего? Да кто ж знает…

Вопреки воле, из глаз потекли слезы. Нет! Рината яростно вытерла их, но они полились вновь. Зажмурившись, задрала голову. Ну почему он не отпускает ее? Ведь говорил, что не желает видеть! Заявил, чтобы жила своей жизнью! Сказал, да… И что изменилось?! Почему… почему так?.. За что?

Из груди ее вырвался протяжный стон, слезы покатились с удвоенной силой, и остановить их она была не в состоянии. Николь все равно не увидит. Ее несокрушимой маме просто нужно немного поплакать. Чуть-чуть…

Дверь отворилась, и в тренерскую вошла Алла.

Увидев сидящую на полу дочь, бросилась к ней и, присев рядом, обеспокоенно спросила:

– Рин, что случилось? – Алла коснулась ее плеча. – Ты в порядке?

Рината посмотрела на мать, будто увидела после долгой разлуки. Вспоминала каждую ее черточку, каждую родинку. В уголках серых добрых глаз появились морщинки. Потому что теперь она часто улыбается. Она счастлива: у нее есть муж, готовый ради нее достать луну с неба, сын, любимая школа, в которую она вкладывает всю душу и… Рината.

Непутевая дочь. Сначала много лет изводила Аллу тупой ненавистью, а сейчас… из-за нее, Рины, мама может лишиться возможности тренировать.

Рината потянулась к ней и коснулась теплой руки Аллы.

– Я в порядке, мам. – Вытерла мокрые щеки, выдавила улыбку и качнула головой.

– Ринат, что происходит? Это Крылов устроил? Вы разговаривали?

Алла ведь все понимала. Ласково провела тыльной стороной ладони по щеке Ринаты.

Убрала прядку волос с ее лица и тихо попросила: