– Рина, что тебя тревожит? Дочка… я знаю, что ты у меня сильная. Никто не отберет у тебя твою силу, но иногда можно побыть обычной девочкой. Побудь со мной моей малышкой, поделись невзгодами. Мы справимся, обещаю тебе. Мы семья.

– Мама! – Рината порывисто подалась вперед и обняла Аллу. – Мама, – просипела, всхлипывая. – Я тебя так люблю. Прости меня, пожалуйста. Я тебе одни несчастья приношу всегда.

– Ну что ты говоришь? – Богославская погладила ее по голове, по спине, прижала еще крепче. – Ты у меня самая лучшая. Я горжусь, что у меня такая дочка. Рина… не плачь… Не надо. Отец звонил, вечером прилетает.

– Вот и хорошо.

– Ринат, а что хочет от тебя Крылов? Мы с твоим отцом решим любую проблему. Ты только не молчи.

Конечно же мама сделает для нее все. Даже невозможное. А отец пустит в ход наработанные связи и, вне всяких сомнений, найдет управу хоть на Крылова, хоть на черта лысого.

Но использовать родителей в борьбе с ним права у нее не было. Это их война. И раз уж Крылов не воспринял ее белый флаг всерьез, она забирает полотнище обратно.

Война? Ладно.

Потащит ее замуж несмотря на все ее слова? Пусть будет так. Но семьи это не коснется. Ни родителей, ни Николь.

И Ника не коснется, и Алисы. Не потянет она их за собой в прогнившее болото, в коем они с Игорем глубоко увязли.

– Не волнуйся, мам. Мы договорились, что созовем пресс-конференцию, где объявим о завершении моей карьеры. Он принял заявление. Все в порядке…

Не успел Игорь войти в квартиру, до слуха его донесся шум льющейся на кухне воды. Едва улегшееся чувство ярости вспыхнуло с новой силой. Он дал ей ключи не для того, чтобы вламывалась без предупреждения и хозяйничала в чужом доме.

Вовсе нет. Крылов швырнул свою связку на банкетку и, не раздеваясь, ринулся на кухню.

– Кажется, мы уже это обсуждали, – стараясь держаться спокойно и не терять самообладание, начал он. – Лера.

Федорова выключила кран, вытерла руки полотенцем и развернулась.

– Я хотела сделать тебе сюрприз и приготовила ужин, – довольным тоном проворковала она. – Ты какой-то напряженный в последнее время… – Приблизившись, она провела по его плечам ладошками.

От Леры навязчиво пахло дорогими духами. Аромат оставался на простыне после каждой ночи, проведенной с ней. И каждый раз после этого он вынужден менять постельное белье. И рубашки…

На ней – его белая рубашка. Снова.

Издав похожий на рык звук, Игорь резко скинул руки Леры и оттолкнул девушку.

– Я не голоден, – процедил он и, схватив Федорову за локоть, поволок в спальню.

На кровати лежали ее вещи.

Подтолкнув Леру вперед, приказал:

– Одевайся и уходи!

– Не поняла, – качнула головой Лера. В карих глазах вспыхнула злость, губы изогнулись в ядовитой усмешке.

Змея. Она всегда была такой, Игорь это знал, и, когда тащил ее в постель, не надевал розовых очков. Секс с ней стал чем-то вроде способа ненавидеть Бердникову еще больше – за то, что не способен переступить через прошлое, выстроить нормальные отношения и связался с этой дрянью Валерией.

И ведь работало. До сегодняшнего дня.

Сейчас Федорову он ненавидел посильнее.

– Между нами все кончено, – буркнул он. – Одевайся и проваливай. – Резкими, неаккуратными движениями расстегивая на ходу пуговицы, Игорь вышел из спальни.

Повесил пальто на вешалку, разулся и направился на кухню. Достал из шкафчика пачку зернового кофе и хотел поставить на столешницу, но вдруг в руку впились цепкие пальцы.

Рывок – и пакет упал, просыпавшиеся кофейные зерна покатились по полу.

– Я что-то не совсем поняла! – повысила голос Лера. – Ты меня бросаешь?!

– Все ты поняла, Лер. – Игорь отцепил ее руку. – Давай без драм обойдемся, а? Мы с тобой – не в тех отношениях, чтобы ты здесь закатывала скандал.

Он поднял упаковку кофе и повернулся к Лере спиной, но она перехватила Крылова.

– А в каких мы отношениях, Крылов?! Я тебе не подстилка, чтобы ты так со мной обращался! – закричала она.

– Хватит! – в тон ей рявкнул Игорь. – Ты прекрасно знаешь, что между нами никаких отношений нет и быть не может! Секс? Отлично! Чего ты еще хочешь? Ты мне надоела! Усекла?

– Как интересно, – цинично усмехнулась Федорова. – Что? Ипатова твоя вернулась, и ты верной собачонкой побежал за ней? Только хвостиком осталось завилять!

– Прекрати! – Во взгляде Игоря мелькнуло предупреждение, но Лера лишь фыркнула.

– Ты опять выть будешь, Игорь, метаться раненым зверем. И крушить все, что попадется под руку. Да. А сказать – почему? Потому что Ипатова, как всегда, тебя кинет. Но сперва в душу нагадит. Я-то уйду, но кто подаст тебе руку?! Учти, в этот раз меня рядом не будет! Ты один должен выкарабкиваться! Вспомни мои слова, когда Рината оставит тебя в дураках. – Лера покачала головой, рассматривая Игоря.

Он никак не реагировал, будто она для него – пустое место. Никто и звать никак. Обидно. Не то чтобы у Леры были глубокие чувства, но все равно неприятно.

И Бердников смотрел на нее точно так же, и все они. Ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Уходи, – повторил Игорь.

Спорить Лера не стала. Молча двинулась в коридор, а спустя несколько минут в полной тишине покинула квартиру Крылова.

Едва за ней закрылась дверь, Игорь дал волю эмоциям. Свернул со стола сахарницу, потом и подставку под горячее, в бессильной ярости опустился на табурет, и, сжав голову руками, оперся локтями о стол.

Ему хотелось разнести все вокруг. В прах, вдребезги, чтобы камня на камне не осталось. В чем-то Федорова права. Точно выдала, чтоб ее! Но слушать ее не хотел. Слушать, слышать, думать о так называемых отношениях. В мыслях у него – совсем иная женщина – лживая принцесса мрачного подземелья.

Снова и снова он видел ее лицо, искривленные в презрительной усмешке губы, мысленно прокручивал слова о том, что она беременна. От другого. От проклятого Демаре. И так – без конца!

Дальнейшее Игорь помнил плохо. Реальность в каком-то тумане. Хаос чувств грозил перерасти в нечто большее. Странное саморазрушающее ощущение… Захотелось, чтобы она ненавидела его. Люто. До безумия. И пусть забудет, что в нем когда-то было что-то хорошее. Взять и снести школу Богославской к чертям! Перестроить каждый угол, закуток, чтобы все, связанное с ней, исчезло. Смог бы он? Пожалуй. Но что делать теперь?

Поймал птичку и держит за крыло. Надавить – и хрупкие косточки переломятся. Вот она – власть.

Разрушить. Стереть, сжечь. Чтобы уже ничего не было: ни радости, ни любви. Или… разжать ладонь и выпустить птичку на волю. Чтобы парила где-то в вышине, у счастья, у солнца. Чтобы щебет звучал в шуршащих листьями кронах деревьев, чтобы гнездышко вила и птенцов учила летать. Высоко. Там же, где порхает сама.

Но тогда ему придется запереть гнев глубоко внутри и научиться как-то с этим жить.

Шумно выдохнув, Игорь потер лицо ладонями. Провел по волосам и, тряхнув головой, невесело усмехнулся. Достал из кармана брюк кольцо. Положил на стол и тронул пальцем.

Тонкое колечко из белого золота с маленькими, рассыпанными по поверхности бриллиантами. Оно бы идеально сидело на ее тонком пальчике, гармонировало с бледной сияющей кожей.

Отпустить или сломать? Дать возможность упорхнуть далеко за океан или посадить в клетку из незабытого прошлого? Прочную, скованную из ярости, ненависти и опаленной когда-то любви?

Глава 9

Россия, Москва, апрель 2021 года

Рината отперла дверь и вошла в темную прихожую. Пошарила по одной стене в поисках выключателя, по другой, наконец нашла и включила свет.

Рина была здесь всего пару раз: первый, когда ей отдали ключи, второй – когда сюда завозили и устанавливали мебель. Маленькая квартирка, скорее, напоминала студию, но размеры, честно говоря, значения не имели. Все лучше, чем старая, продуваемая ветрами нора в бараке. При желании можно обменять ее или вовсе продать и купить что-то более стоящее, но зачем?

Вся жизнь ее – там, в далеком, пахнущем океаном Сан-Франциско. Дочь, Ник, уютная обжитая квартира и любимое дело. Но карьеру она завершила, а Николас… При мысли о нем горло сковал спазм. Если Крылов пойдет до конца…

Разувшись, Рината повесила связку ключей на ключницу, сняла пальто и прошла в комнату. Щелкнула выключателем. Стильная бледно-розовая люстра зажглась маленькими лампочками. Осмотревшись, Рина тяжело вздохнула. Вся мебель накрыта прозрачной пленкой. Стащив ее с дивана, устало присела и уставилась в потолок. Она наврала матери, отцу, даже Алисе солгала… Родителям сказала, что переночует у Алиски, подруге – что не может встретиться, потому что папа приезжает…

И сбежала в единственное место, где могла побыть одна. Соскучилась по отцу, но мама способна тактично молчать, давая дочери право лично разобраться с проблемами, а вот Владимир Николаевич… Мало того, что видит Рину насквозь, вдобавок знает куда больше, чем Алла.

И молчать не будет, вытрясет из Ринаты остатки души, но выведает, отчего она плачет.

Глупо, конечно. Сколько ей вот так прятаться? От себя не убежишь. У нее есть жених, ребенок, люди, которым она не безразлична. Но, как и прежде, она прячется, не желает вмешивать в свои дела других. Ну как ее может поддержать отец? Признайся Рина, что Крылов шантажирует ее школой матери, он сделает все, что в его силах.

А за Крыловым стоит Максаков. Схлестнутся они, а что дальше? Игорь придумает новый способ надавить на Ринату. Разумеется, есть вероятность, что после всего сказанного ею оставит в покое. На какое-то время. Глупо думать, что он способен пожелать ей счастья и отпустить. Нет…

Выйти замуж за Крылова… Рината неверяще покачала головой и уныло усмехнулась. Когда-то она ждала его. Верила, что он очнется и прилетит хотя бы поговорить, мирно, без злости. Но Игорь плевался ядом в интервью. А она читала. Каждое его слово впитывала, копила злость, взращивала ненависть. Ту самую, что помогла когда-то не сдохнуть от боли из-за предательства родителей.

Копила, собирала, но ненависть неизменно натыкалась на веру. Чертову, неубиваемую – в то, что он приедет и заберет ее из этого мира, в который она и сбежала от него. Какое-то зазеркалье… вроде все прекрасно, только она – вовсе не она. И реальность вокруг – лишь иллюзия, и люди рядом – плод воображения. Но время, день за днем, падало в копилку разочарования, пока не наполнило ту до краев.

А потом разочарование растеклось внутри обжигающей лавой. И вера все-таки умерла. В сентябре четырнадцатого, когда Рина поняла, что теперь должна жить только ради ребенка. Сделать счастливой дочь, добиться успеха, чтобы девочка гордилась мамой. А Игорь Крылов должен остаться в прошлом.

Должен был… Что теперь?

Рината поднялась и прошла в кухню, где едва помещался небольшой кухонный гарнитур, стол, два стула и холодильник. Проверила шкафчики и нашла пачку чая.

Налила воды в чайник и, поставив греться, уселась на стул. Покрутила кружку и снова вздохнула. Что делать, если Крылов не передумает? Как сказать Нику?

А как же Николь? Рината не знала.

Внезапно в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Рина напряглась. Вытащила смартфон, но только после того, как увидела фотографию Алисы, облегченно выдохнула. Отвечать, естественно, не стала. Сил с кем-то разговаривать нет, даже с подругой, а все потому, что…

Чайник, закипев, отключился. Рината налила кипяток, бросила пакетик в чашку и опять уселась на стул.

Телефон завибрировал, а после пиликнул. Эсэмэска… Рина нехотя потянулась к мобильному. Игнорировать подругу нельзя, ибо дело может кончиться появлением Самойлова с очередной кошкой. И пожалуй, это будет не бенгал, а, например, мейн-кун… За Алисой не заржавеет. Дама злопамятная. Усмехнувшись своим мыслям, Рината сняла блокировку. Улыбка тотчас сползла с лица: сообщение – вовсе не от подруги.

США, Сан-Франциско, сентябрь 2014 года