Что если бы Катя не забежала в спальню? Айк изнасиловал бы меня? Как же хорошо, что я не поехала туда одна.

До сих пор перед глазами стоит его искаженное гневом лицо.

Вспоминаю, как он проводил рукой по моему телу и рычал: «Мои губы, моя грудь, живот…» Как схватил меня между ног.

Нашел, блин, контейнер для своих детей! Он будет бегать по своим секретаршам, а я ему третьего рожай. Ага, щас!

Я для него кто, бесчувственная свиноматка, что ли? Только и годна, чтобы рожать детей и ублажать его величество?

Он вообще во мне человека не видит. Я для него не личность, а собственность. По мнению Айка, я в принципе не могу иметь своих желаний и уж тем более не имею права от него уйти.

Он рассуждает так, будто я не человек вовсе, а дипломат или кресло, которое он купил. Неодушевленный предмет, в общем. Когда такое было, чтобы неодушевленный предмет хотел освободиться от хозяина? Непорядок.

Где тут любовь? Тут сплошное потребление. А ведь это все началось не сегодня. И даже не год назад. Как я могла допустить такое к себе отношение?

Еще и касался меня своими ручищами, после того как лапал Веру!

Фу-у-у…

Смотрю на свою правую руку, чувствую, что под ногтями что-то есть. Очищаю один ноготь и понимаю – это частицы кожи Айка, я ведь здорово полоснула его ногтями. Надо было еще! И по роже тоже.

Быстро лезу в сумку за влажной салфеткой, вытираю руку. Потом беру новую, тру левую щеку в том месте, где он касался меня пальцами. Потом задираю футболку, тру бок. Хочу стереть с себя его прикосновения, память о них. Пока делаю это, чувствую, как по щекам начинают катиться слезы.

Пытаюсь уговорить себя успокоиться и не могу.

– Маа-аш, ты в порядке? – сестра бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– В порядке, – стараюсь задавить в себе всхлип, а он все равно вырывается наружу.

– Прости меня, – тянет Катя.

– За что? – поворачиваюсь к ней.

Сестра морщит губы и отвечает:

– Мне надо было раньше к вам бежать, а я куклы Лианы пихала в сумку, боялась, вдруг он нас сразу выгонит. Она ж без них жить не может… Дура я! Надо было тут же нестись к тебе, тогда бы он не стал на тебя накидываться. Или вообще надо было ехать туда с какой-нибудь охраной или полицией, а не самим вот так…

Вспоминаю то ощущение абсолютного бессилия, когда Айк прижимал меня грудью к стене. На какие-то секунды я реально поверила в то, что он возьмет меня силой. Не знаю, сделал бы он это или все же одумался бы. Хочу верить в последнее, но в любом случае впечатлений я хапнула на всю оставшуюся жизнь. Меня впервые вот так прижали. Однако Катя тут точно ни при чем.

– Ты не виновата, – качаю головой. – Спасибо тебе, что выручила и помогла с вещами.

– П-ф-ф, за это точно не надо благодарить. – Она машет рукой и сворачивает на нужную нам улицу. – Но какой он… Я никогда Айка таким не видела!

– Мне сейчас кажется, я вообще его раньше не знала, – говорю со вздохом.

Меня снова начинает колотить, как будто это вторая волна отходняков.

В довершение всего у меня в сумочке начинает вибрировать телефон.

Достаю, вижу на экране имя мужа.

– Айк, – обреченно вздыхаю.

– Я бы на твоем месте не брала трубку, ничего хорошего ты не услышишь, – фырчит сестра.

– Знаю.

Сбрасываю его звонок. Авось дойдет, что я его слышать после всего не хочу.

Но нет, не доходит.

Айк звонит второй раз, третий, четвертый.

Я сбрасываю и сбрасываю, а он набирает меня опять. Когда он наконец понимает, что я не буду с ним разговаривать, начинает бомбардировать меня сообщениями:

«Немедленно вернись!»

«Если ты сейчас вернешься, я прощу тебе то, что ты сказала про наш брак».

Читаю эти сообщения сестре.

– Не, ну он обнаглел вконец! – ругается она. – Простит он тебя! Совсем ошалел…

– А то… – пыхчу с обидой.

Но окончательно меня добивает именно следующее сообщение: «Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь непоправимое?»

Читаю это сестре и просто взрываюсь от эмоций:

– Он вообще берегов не видит! Ты посмотри, это я… Я совершаю непоправимое! А вовсе не он! Это ж не он у нас делает детей на стороне, так? Не он чуть ли не оприходует секретаршу на дне рождения у собственной дочки. Вообще вины никакой за собой не чувствует, подонок. Хоть как-то попытался бы извиниться. Но куда там, не царское это дело перед челядью извиняться. Неужели он не понимает, как больно мне сделал? Катя, у меня от него волосы дыбом!

Айк все продолжает писать сообщения:

«Мария, будь разумна».

«Я не дам тебе развод. Только через мой труп!»

Сестра косится на меня, пока я читаю его художества.

– Да заблокируй ты его! Чего он над тобой издевается? – советует она.

– Заблокировать его телефон я могу, – вздыхаю с горечью. – Но как я его заблокирую от собственных детей?

Прячу лицо в ладонях.

Четко понимаю, что наши сегодняшние разборки с Айком – это только начало…

Глава 14. Дипломат

Айк

Я паркую машину на стоянке возле школы.

Специально приехал пораньше, чтобы занять лучшую выжидательную позицию.

Полвосьмого, рановато, но я очень не хочу пропустить момент, когда Мария приведет Давида на занятия. Потом подловлю ее и заставлю меня выслушать.

До чего дошел…

Я выслеживаю собственную жену, чтобы с ней поговорить!

А что еще делать, если дебил.

Перечитываю вчерашние сообщения, которые отправил ей, и от собственного идиотизма на затылке начинают шевелиться волосы. Ведь ни слова по делу не написал, никак не объяснил ситуацию с Верой, ребенком. А именно на это мне стоило сделать упор.

В эсэмэсках одни голые эмоции и крики души.

«Немедленно вернись!»

«Я тебя люблю».

«Ты не можешь меня бросить…»

Последние сообщения она, к слову, даже не прочитала.

А еще я как последний придурок поперся к ней вчера ночью.

Стучал, звонил.

Мне не открыли.

Меня попросту не пустили в квартиру.

А ведь там моя жена и дети.

И ключей от квартиры тещи у меня больше нет, я ведь оставил их в прошлый визит там, на диване.

Смотрю на правую руку, точнее на багровые борозды царапин, которые Мария мне вчера оставила. Вспоминаю, как прижимал жену к стенке, и не понимаю, что кому хотел доказать, пытаясь взять ее, несмотря на явный протест.

Вот оно мне надо было вчера с наскока начинать на нее рычать?

Как услышал про развод, так кукушку и снесло. Напрочь.

Это для меня самый сильный триггер и самый страшный страх еще с тех времен, когда только начал встречаться с Марией.

Великолепно помню, как она целый гребаный год игнорировала меня в школе. Мне так безумно хотелось ее внимания, что я был готов на что угодно, лишь бы она со мной встречалась.

Когда Мария легла со мной в первый раз, я чуть не сделал ей предложение там же, на заднем сиденье машины. Я тогда получил с ней такое нереальное удовольствие, что по сравнению с этим все остальное в моей жизни меркло.

До сих пор, когда сплю с ней, чувствую тот же безумный кайф от контакта.

Понятия не имею, будет ли так же с кем-то еще и не хочу проверять.

К слову, в первые месяцы наших отношений мне почему-то казалось – еще чуть-чуть, и она меня бросит. Я очень постарался, чтобы она этого не сделала.

Потом страх забылся, у меня с ней все стало шоколадно. И я почему-то решил, что так будет всегда. А оно вон как неправильно в итоге сложилось. Одна паршивая командировка, один несчастный секс, которого я даже не помню. И все, звездец отношениям всей моей жизни.

Нет, не позволю.

Я подробно и не таясь объясню Марии все про Веру. Она поймет, она же умная женщина.

Она должна простить меня и принять обратно.

Все продолжаю вглядываться в прохожих на улице и вдруг вижу Марию с Давидом.

Мои дорогие, любимые.

Одеты легко, но оно и неудивительно – на дворе вторая половина мая, тепло и солнечно. Давид в черных брюках и белой рубашке. Мария в джинсах и кофточке.

Таю, пока смотрю, как они идут к школе.

У самых ворот Мария тянется к Давиду, обнимает его, и он уходит. Почти завидую сыну. Как бы мне хотелось, чтобы она вот так обняла и меня тоже или по крайней мере позволила мне прижать ее к себе.

Для меня наша размолвка – худшее, что могло произойти.

Пропускаю момент, когда Мария поворачивается и идет обратно к остановке.

Эдак я ее упущу!

Завожу машину и подъезжаю к перекрестку, паркую джип у тротуара. Успеваю выскочить как раз в тот момент, когда Мария проходит мимо.

– Стой, – прошу ее. – Давай поговорим, пожалуйста.

Мария округляет глаза, смотрит по сторонам, явно намереваясь от меня сбежать.

Не позволяю ей этого, в момент нагоняю, хватаю за руку.

– Ты не сбежишь, – качаю головой. – Мы поговорим, хочешь ты того или нет…

– Отпусти, – шипит она, при этом смотрит на меня испуганно.

– Ничего плохого тебе не сделаю, обещаю, – говорю примирительным тоном. – Просто побеседуем. Пойдем в машину, пожалуйста! Потом я отвезу тебя домой.

– Нет! – визжит она и старается вырвать руку.

Да что ж такое! Что за упертое создание мне досталось в жены.

– Мария, – говорю строже. – Ты прекрасно понимаешь, что нам нужен этот разговор. Можешь устроить истерику на людях, но ты со мной поговоришь!

Тут я лукавлю, конечно.

Мария не любит устраивать разборки при посторонних.

Подмечаю, как она оборачивается на прохожих, которые уже вовсю на нас косятся.

– Ладно, – говорит она, нахмурившись. – Но в машину все равно не сяду. Согласна на разговор только в людном месте.

– В людном так в людном, – киваю ей.

Мне сейчас все сгодится.

Оглядываюсь по сторонам, почти сразу вижу круглосуточный ресторан неподалеку. Мы даже сидели с ней там как-то, приличное место.

– Пойдем, – тяну ее за собой.

Мария вырывает руку.

– Сама, – твердит упрямо.

Гордо вскидывает подбородок и делает шаг вперед.

Ишь ты какие мы, за руку с мужем пройтись – ну никак.

Проглатываю и это, для меня сейчас главное – настроить ее на мирный лад.

Мы молча проходим полквартала, заходим в ресторан.

Тут пусто, прямо как было во времена карантина. Большие столы застелены белыми скатертями, сервированы.

Словно из ниоткуда появляется официант и спешит к нам:

– Здравствуйте, хотите позавтракать? У нас есть чудное меню для завтрака. Куда хотите присесть?

– Я не буду завтракать, – сообщает Мария недовольным голосом.

Шумно вздыхаю, киваю на дальнюю вип-кабинку, что находится в левом углу.

– Мы сядем там, принесите нам два кофе и минеральную воду.

Достаю бумажник, вытаскиваю оттуда пятитысячную купюру и вручаю официанту.

– Сдачи не надо. И не беспокоить нас.

– О, конечно, конечно. – Он спешит удалиться.

Мы с Марией усаживаемся за стол – друг напротив друга.

Внимательно слежу за женой.

Она молчит, на меня даже не смотрит. Кажется, ей милее выкрашенные в светло-лиловый цвет стены, их и разглядывает, причем очень внимательно.

Кофе приносят быстро. Аромат тут же забирается в ноздри, обещает обласкать язык вкусом. Но ни я, ни Мария не тянемся к чашкам.

– Ты привел меня сюда помолчать? – она не выдерживает первой.

Нет, не помолчать, у меня для нее тысячи слов. Только как бы их сформулировать четче и понятнее? Чтобы наверняка дошло.