Никакого домофона тут не было, и дверь в подъезд распахнулась, как только Вася потянул за ручку. На первом этаже возле почтовых ящиков стояла полная женщина с сумкой-тележкой, колесики которой торчали посередине самой сумки, в тридцати сантиметрах от пола. Женщина была в шапке и плаще до пола. Сумрак в подъезде сменился абсолютной тьмой, когда дверь сзади захлопнулась. Кошкин тут же включил фонарь и направил его на существо. Алёна вонзила псевдо-женщине в горло нож.

– Похожа на соседку с первого этажа, – сказал Ласкин, – Мария Захаровна. Всегда летом ходила в шапке, да и вообще тепло одевалась.

Кровь брызгала струями из её шеи. Напор с каждой пульсацией ослабевал, и через несколько секунд существо упало сначала на колени, а потом завалилось набок. Багровая лужа возле её тела растекалась, стремясь коснуться ног Алёны, но девушка сделала шаг назад.

Они поднялась по ступеням к лифту, и тут Вася неожиданно рванул вверх по лестнице.

– Стой ты! – Кошкин побежал за ним. Алёна пошла следом.

Ласкин дернул ручку двери в свою квартиру. Дверь распахнулась, и с порога он увидел на кухне сына, сидящего за столом спиной к выходу, а за Мишкой был он сам – псевдо-Василий Ласкин.

В наше сознание понимание чего-либо может приходить бессознательно – мозг диктует нам информацию, хотим мы этого или нет. Мы можем понять что-то, не проговаривая этого про себя в голове и даже не размышляя об этом. Неожиданно какая-то картинка берёт и всплывает перед глазами, или решение задачи приходит внезапно, хотя ты над ней не думаешь уже день или два. Когда Вася увидел Мишу, он ощутил это состояние – противная, нежеланная информация насильно заполняла его разум. Он не говорил сам себе сейчас фразы наподобие – “это не Миша”, “его скопировали”, “что стало с оригиналом?”, “распилили ли моему сыну голову?”, “отрезали ли ему ноги?”, “кричал ли он от боли, когда его калечили?” Нет, Вася не проговаривал это всё в голове. Эти фразы сами звучали незнакомыми голосами, вырывающимися из чертогов разума. Голоса заставляли Ласкина задаваться этими вопросами и представлять эти картины.

Ласкин смотрел на Мишкину спину, на его белую майку, на растрепанные волосы, на узкие детские плечи, на локти. А потом Вася внимательно взглянул в лицо своей копии, и его бросило в холодный пот.

– Похоже, это не Миша, – произнес Кошкин. Голос полицейского вернул Ласкина в реальность. Вася вздрогнул и оглянулся.

Фёдор зашел в коридор, обойдя Ласкина, и направился на кухню. Алёна осталась стоять возле Васи.

– Вода течет, – Кошкин повернулся к раковине.

Ласкин, делая робкие шаги, направился к образу своего ребенка. Фёдор, по-хозяйски, будто он у себя дома, полез проверять полки.

– Ты, Василий, не переживай, – уверенно говорил Фёдор, – мы Мишку найдем. Без него не уйдем отсюда. Если надо, каждый дом проверять будем.

На одной из полок, той, что на самом верху, плотно друг к другу стояли стаканы. Федя достал пару штук и прополоскал их водой. Потом поставил на раковину.

Вася встал так, что сзади него оказался Фёдор, слева – копия Миши, а справа была его копия. Мальчик дышал. Было видно, как вздымается его рудная клетка. Ласкин коснулся плеча сына и резко одернул руку, будто от огня.

– Вода похоже идет с водонапорки, – сказал Кошкин, сложил ладони лодочкой и набрал воду в руки. Принялся её нюхать. Потом добавил, – они бы кран еще под потолком сделали.

Кран находился высоко над раковиной, чуть ли не в метре. Струя воды вяло сочилась из него и утекала в слив.

– Ты без гипса, – сказала Алёна, остановившись в дверном проходе.

– Значит, они затеяли меня создать до перелома руки, – произнес Вася, глядя в глаза своей копии, – выполнили чертеж меня… моего тела, лица, одежды и выстроили из плоти и ткани.

– Но зачем тогда им было похищать Мишку, если они могли и так его воссоздать? – задалась риторическим вопросом Алёна.

– Посмотреть, что внутри у маленьких? – предположил Вася и тяжело вздохнул.

– Перестань ты, – возмутился Кошкин, – не нагоняй лишнего страху, ладно?

Плеснув с ладоней себе в лицо холодную воду, Фёдор огляделся, выдыхая.

– Хорошо, – произнес он, – вода обычная. Но не выключается, вентилей нет. Надо бы с собой набрать. Эх… бутылку бы…

– Ты будешь её пить? – спросила Алёна. Как раз в этот момент Кошкин присосался ртом к струе из крана.

– Буду, – ответил он спустя несколько секунд, – еще как буду. Неизвестно, сколько нам тут еще куковать.

Он взял два стакана, наполнил их до краев и поставил на стол.

– И вам советую, – произнес полицейский – мы тут уже сколько ходим? Часов семь? Восемь? Десять? Всем надо попить.

Фёдор снова набрал в ладони воды и начал отмывать лицо от засохшей крови. Алёна обошла мальчика и взяла стакан. Понюхала воду и коснулась её кончиком языка. Кошкин в это время уже вовсю плескался у раковины, охая и ахая. Девушка сделала первый небольшой глоток, потом второй, побольше, а третьим она допила до дна. Фёдор, вдоволь напившись, отошел от раковины. А вот Васино внимание вода привлекла по другому поводу. Он, прищурившись, уставился на струю воды из крана.

– Только не говори, что её нельзя было пить, – произнесла девушка, когда поняла, что Ласкина что-то заинтересовало в этой воде.

– Посмотрите с моего ракурса на струю, – сказал Вася.

Когда Алёна встала возле Ласкина лицом к раковине, то сразу же ощутила дискомфорт от находящихся позади псевдо Миши и Васи.

– Лампа взойдет не скоро, – мелькнула у нее мысль, – мы пока в безопасности.

– Видишь? – спросил Вася.

– Нет, – ответила Алёна, – обычная вода. А что с ней не так?

– А я вижу, – раздался сзади голос Кошкина, – она под наклоном. Наверное, дом криво стоит.

Струя воды, действительно, падая вниз, отклонялась на несколько сантиметров в сторону окна.

– Почему это тебя заинтересовало? – Алёна повернулась к Васе, а он повернулся к ней. Впервые за много лет их лица оказались так близко друг к другу.

– Потому что я с момента, как мы сюда зашли во второй раз, ищу каике-то нестандартные проявления в фундаментальных законах, – ответил Ласкин, – например, нестандартное проявление гравитации.

Вася еще несколько секунд молча смотрел на нее с такого близкого расстояния.

– Они тут дома строят кое-как, – сказала Алёна и отвела взгляд от Васи.

– Да, в таких условиях проводить научные эксперименты нельзя, – произнес Федя, подняв указательный палец вверх.

– Так… – Ласкин начал суетливо озираться, – знаете-ка что…

– Что опять не так? – спросила Алёна.

– Есть… это… как его… – невнятно произнес Вася и полез шарить по полкам, – что-то типа…

– Да что надо-то? Говори уже? – сказал Кошкин.

– Да я сам не знаю, погодите вы…

Вася сел напротив струи воды из крана и закрыл один глаз, но тут же встал со вздохом разочарования.

– Не то… низко.

Он взял со стола стакан.

– Эх… побольше бы ёмкость, ну да ладно… – произнес Василий и набрал в стакан воды.

– Федя, вставай на стол – скомандовал Ласкин.

– Зачем? Я же его сломаю.

– Не сломаешь, давай, лезь быстрее.

Кошкин осторожно поставил сначала одно колено на стол, потом второе. Медленно развернулся под звуки скрипа дерева.

– И? – произнес полицейский.

– Давай вставай и лей воду сверху на пол, но тоненькой струйкой, – Ласкин протянул ему стакан.

– Надеюсь, Вася, это действительно важно, потому что если я отсюда навернусь… как бы весь дом не обрушился, – Кошкин сел на корточки, взял в руки стакан и потихоньку встал, но распрямиться полностью не смог – стоял, сутулясь, упираясь затылком в потолок.

– Лей.

Федя наклонил стакан, и струя, падая, приближаясь к полу, начала заворачиваться в сторону окна. Для смотрящих за процессом Алёны и Ласкина это было вправо, ту да же куда отклонялась и вода из крана. Отклонение в сторону было хорошо заметно возле пола и составляло оно сантиметров десять от вертикальной линии – от той траектории, по которой должна была падать вода в обычных Земных условиях покоя.

– Всё, хватит, – Ласкин повернулся к окну. Задумчиво он уставился на еле уловимый в сером тумане образ дома напротив.

– Мне слезать?

– Да.

Вася здоровой рукой принялся чесать затылок.

– Как такое возможно, – бубнил он, – центрифуга короткого радиуса. Но на небе мы ничего не видели.

– Я поняла, что какая-то сила сносит воду чуть в сторону, – сказала Алёна, – но хотелось бы пояснения от физика.

Кошкин спустился на пол.

– Пойдемте к школе, – сказал Вася, – я по дороге объясню, что это значит.

– Это как-то указывает на то, что Мишка в школе? – спросил Федя.

– Нет, – ответил Вася, – это независимые вещи. Смещение падающей струи воды говорит нам многое об устройстве этого мира, а то, что Мишка может быть в школе, это моё логическое предположение. Если эти существа имитируют нас, то велика вероятность, что ребенок может находиться в школе. Если и там не окажется, то… (тяжело вздыхает) я не знаю, что я буду делать… лягу и умру.

У Ласкина снова заблестели глаза.

– Отставить “лягу и умру” – грозно произнес Кошкин, – я сказал, что мы найдем его! Если там нет, пойдем проверять все дома по порядку! Я не шучу!

Алёна по-быстрому кое-как отмыла лицо и руки от засохшей, превратившейся в мерзкую корку, крови. Мыться полностью времени не было, так что остальная поверхность её тела осталась бардовой. Потом все трое выпили еще по несколько стаканов воды и направились к выходу.

Школа

– Вода отклоняется в сторону из-за силы Кориолиса, – Ласкин стоял на ступенях за Федей, который замер возле лифта у первого этажа и заглядывал за угол, освещая фонарем темный участок подъезда. Алёна была за Васей.

Труп женщины так и лежал возле почтовых ящиков.

– Пошли, – произнес Кошкин, а потом добавил, – что такое сила Кориолиса? Только я тебя прошу, выражайся простым языком.

– Сила Кориолиса, – начал Вася, – это одна из сил инерции, которая может возникать при движении материальной точки относительно вращающейся системы отсчёта.

– Вася, мы не на уроке. Давай всё то же самое, только по-русски, – Фёдор выключил фонарь и приоткрыл дверь подъезда. Выглянул на улицу. Туман стал настолько плотным, что уже напоминал дымовую завесу, дальность видимости внутри которой не превышала и пятидесяти метров.

– Представьте, что вы с Алёной крутитесь на карусели, на обычной карусели на детской площадке, – Вася вышел вслед за Федей. Алёна – следом.

– Если я сяду на детскую карусель, я её сверну тут же, – сказал Кошкин, озираясь, – поганый туман… ничего не видно… дом слева обходим. За мной.

Ласкин с Алёной шли по тротуару плечом к плечу за широко шагающим Фёдором.

– Вы крутитесь, – продолжил Вася, – и в какой-то момент ты, ты, Федя, решаешь плюнуть в Алёну. Ты целишься ей в лицо и плюешь. Слюна попадет в нее или нет?

– Нет, – сказала Алёна.

– Слюну снесёт в сторону, – сказал Фёдор.

– А вот и нет. Никуда слюну не снесет. Она как летела прямо, так и будет лететь. А в сторону снесет Алёну, она же крутится.

– Ну да, точно, – Фёдор потер подбородок.

– Но если ты на карусели, то тебе будет казаться, что слюна и правда сама отклоняется и летит в сторону, хотя по факту она летит по прямой. Этот же эффект мы увидели со струёй воды. Вода по инерции падала по прямой вниз, но мы видели, как она отклонялась, потому что мы сами постоянно смещаемся вместе со всей этой планетой подобно карусели.

– Но на карусели слюна будет смещаться в горизонтальной плоскости, а у нас вода отклонялась по вертикальной. Почему так? – спросила Алёна.

Они подошли к углу Васиного дома. Школа была чрез дорогу, но из-за густого тумана видно её не было. Девушка ударила ножом в шею очередное одиноко стоящее на тротуаре существо.

– Потому что мы на вертикальной карусели. Вы, может, видели, как в научно-фантастических фильмах показывают космические корабли в виде огромного кольца?

– Видели, – ответил Кошкин, – кольцо крутится и внутри появляется гравитация. Там нет невесомости и можно ходить.