– Я сегодня булок испёк ароматных, только для вас. Муки мало осталось, надо в город ехать. Скоро сезон, постояльцы понаедут, чем кормить их будем? – продолжал он вываливать на меня тонны информации. – Зима закончилась, весна пришла, скоро можно будет проехать, снова народа тьма набежит, не протолкнуться станет! Вертеться-крутиться придётся, а я один, помощник нужен, сведущий в готовке.

Я тихо вздохнула. День ещё даже толком не начался, а уже какие-то проблемы назрели и решать их не кому-то, а мне.

Глава 4

Сол ушёл, так и не дождавшись от меня хоть какого-нибудь внятного ответа на озвученные проблемы. Я просто промолчала. Мне нужно время, чтобы вообще осмыслить своё пребывание в чужом теле и, по всей видимости, мире.

С помощью Шельки встала и направилась на выход, опираясь на сердобольную женщину. Променад до уборной, затем назад в комнату. По пути мне никто так и не встретился. Странно, я думала в этом доме гораздо больше людей, если судить по обмолвкам новых знакомых.

Помощница помогла натянуть серого цвета платье, и хотела было остаться, чтобы покормить меня с ложечки, но я категорично отказалась и попросила меня не беспокоить. Шелька недовольно поджала губы, но противиться моим словам не стала, кивнула и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Держась за край стола, медленно села на стул и выдохнула. Вот тело молодое, но чувствую себя самой настоящей старухой, которая ещё немного и развалится.

Подтянув к себе глубокую тарелку с кашей на вид овсяной, опустила в густую массу деревянную красиво вырезанную ложку. Зачерпнула и отправила в рот. Солоноватая с отчётливыми нотками сливочного масла и кусочками какого-то разваренного мяса. Очень вкусно! Мне показалось, что я никогда не ела ничего вкуснее! Следом в дело пошла большая округлая булочка, с ароматом мёда, сладковатая, воздушная, и неважно, что серого цвета. Эта сдоба была просто обалденной!

И всё это великолепие я запила горячим травяным взваром: терпкость и "холодок" мяты смешался с кислинкой и сладостью сушёных ягод малины и согревающим нектаром пролился внутрь.

Зажмурившись, наслаждалась каждым глоточком невероятного напитка. После сытного завтрака жизнь уже не казалась такой хмурой, беспросветной. Появилась энергия, кровь словно стала горячее.

Итак, теперь я молодая женщина с интересным, даже красивым именем – Эйлианна Бейл. Незаконнорождённая дочь какого-то графа, это, естественно, гораздо лучше, чем если бы я угодила в тело бесправной холопки или замученной тяжёлым трудом простолюдинки.

У меня есть дом и даже кое-какая землица во владении. А это уже немало! Мне посчастливилось переродиться в человеке с внешностью очень схожей с моей предыдущей и в относительно здоровом теле, но, думаю, раны заживут, и эта проблема исчезнет сама собой. Меня окружают какие-то люди, вроде как готовые прийти на помощь и не бросить в беде. Если всё в действительности так, то это очень неплохо! Но верить без оглядки, кому бы то ни было, не собираюсь. Время покажет, а действия докажут. Если честно, то я бы и одна неплохо себя чувствовала.

Отставив в сторону опустевшую глиняную кружку, посмотрела в окно. Взгляд упёрся в шершавую кору мощного дерева: именно оно отбрасывало тень на эту часть дома, а в частности, на мою комнату, поэтому так сложно было по первости понять, какое время суток. Кряхтя и морщась, встала, обогнула стол и выглянула в окно, в котором не было стёкол, только ставни, сейчас широко распахнутые. Пришлось наклониться вбок, чтобы разглядеть то, что скрывалось за мощным стволом древнего дуба.

Моё сердце замерло на мгновение, зависнув где-то в центре грудной клетки, словно в невесомости, а потом забилось сильнее.

Вдали виднелся густой лес, он был везде, куда бы я ни бросила взор, а за ним… горная гряда с белоснежными пиками, многие из которых скрывались в пелене перистых облаков. Время остановило свой бег… У меня свело бок от неудобного положения тела в пространстве, в ладонь впилась мелкая заноза, но всё это казалось мелочью перед величием природы – я затаила дыхание, боясь моргнуть, а вдруг вся эта красота возьмёт и исчезнет?

Местами у лесной кромки виднелись подтаявшие, ноздреватые, но всё ещё крупные сугробы. Пели птицы, радостно приветствуя весну и солнце, что настойчиво согревало землю и вскорости должно было растопить "дары" зимы.

– Госпожа! – дверь скрипнула, и я вернулась в реальность. – Да что же это такое! Из окна так недолго и выпасть!

– Я скорее ваших криков напугаюсь и свалюсь, – негромко проворчала под нос, но втянула корпус назад в комнату. Потирая сведённый судорогой бок, повернулась к Шельке и вяло улыбнулась: – не переживай, мне просто было любопытно, что там скрывается за деревом.

– Дык сказали бы! Проводила бы вас вниз, у нас такое крыльцо большое, скамейки стоят, красиво вокруг и удобно посидеть, отдохнуть.

– Это всё прекрасно, – кивнула я, благодаря женщину за вовремя подставленное плечо, – но давай теперь я буду задавать вопросы, а ты дашь мне как можно более чёткие ответы, – обращаться на "ты" к женщине по сути намного лет меня старше, оказалось непросто, но я выше по положению, статус обязывает. Правила на то и существуют, чтобы им следовать, и никуда не деться от новых реалий. Придётся просто привыкнуть.

Устроившись на кровати, откинула саднящую спину на большую взбитую подушку, дождалась, когда Шелька усядется на стул напротив, и начала своеобразный допрос:

– Итак, кто такой Джек? И почему я, словно с ума сошла, отправилась к нему на ночь глядя?

– И я вам также говорила, но вы упрямая, если что втемяшите себе в голову, так всё, ни за что на свете не отступите! Возможно, вы соскучились по Джеку, ведь он давно к вам не захаживал, считай целую зиму. Вот вы и отправились к нему под благовидным предлогом: договориться о временном убежище для нас, тех, кого по его же просьбе и приютили. Джек – главарь банды разбойников, что промышляет на основном тракте и на дорогах по ту сторону гор. Сильно не наглеют, обдирают только богатеньких, потом продают через свои какие-то пути, помогают тем, кто голодает.

Час от часу не легче! Какие-то шуры-муры с местным «Робином Гудом». Пфе!

– Своим промыслом занялся аккурат два года назад, когда случился первый сурьёзный неурожай в обоих королевствах. Но вам тут повезло больше – король не самодур и хоть как-то, но заботится о своих подданных, например, выделяет из казны средства на покупку зерна. Не то, что в соседней стране, там совсем плохо. А прошлой осенью, когда старики и дети его родного поселения пухли от голода, взял, да и перевёз нас всех сюда. Уже тогда вы были знакомы с ним и, – женщина помялась, но всё же сказала: – любили Джека больше жизни.

Ага-ага, притащил кучу нелегалов и загрузил ими же влюблённую в него девчонку. А что, удобно. Как ни крути, со всех сторон он хороший, герой.

Но моя собеседница явно что-то недоговаривает, нужно надавить на неё и выяснить всё до конца.

– Как только дорога полностью оттает, сюда приедет проверяющий. Он появляется здесь раз в пять лет. И если найдёт нас, вас упекут в темницу.

"Что-о?" – мысленно взвыла я, сумев удержать восклицание и не выпустить его наружу. Но бурлящие во мне эмоции не позволили затмить голос разума:

– Погоди-ка, – помассировав вдруг заломившие виски, я замерла на минуту, обдумывая услышанное, – почему меня могут посадить? Какая причина?

– Налоги. На вашей земле числятся люди, за каждого из них вы платите в казну круглую сумму. Таких людей, прикреплённых к вашей земле и имеющих подтверждающие бумаги, всего ничего: два конюха, два повара, три помощницы на кухне, три горничных, две подавальщицы, один принеси-подай сколоти-почини. Итого тринадцать душ. За нового работника раз в год надо платить один серебряный, считай полноценные две коровы отдать. Это очень большие деньги.

– А по факту? То есть, сколько здесь живёт на самом деле? – чувствуя, что ответ мне не понравится, осторожно уточнила я.

– С прошлой осени нас стало тридцать человек, – выпалила Шелька, а моя челюсть против воли поползла вниз.

– Как вы, то есть мы, пережили зиму?

– Дык, госпожа, ради того, чтобы Джек смотрел на вас одобрительно, вы готовы были работать не покладая рук.

Охохонюшки! То-то тело такое измождённое!

– Пойдём! – свесив ноги с кровати, решительно заявила я, – вопросы мои ещё не закончились, но мне хочется подышать свежим воздухом и поглядеть на свои владения!

Шелька понятливо кивнула и помогла мне натянуть на ноги какие-то знавшие лучшие времена, благо хоть кожаные, сапожки. Если у бывшей Эйлианны в женихах ходил лихой разбойник, неужто не мог обеспечить её приличной обувью? Моему возмущению не было предела! Такого ухажёра в шею гнать надо было!

Глава 5

Лестница скрипела. Бедная стонала на каждом нашем шагу, пусть пока негромко, но неприятно. Мы ступали с Шелькой вниз по ступенькам, делая короткие передышки. А я, сосредоточившись на спуске, не обращала более ни на что внимания. В голове был ворох мыслей, но боль в членах и рёбрах не давала сосредоточиться хотя бы на одной из них.

Держась одной рукой о стену, обитую тонкими деревянными дощечками, потемневшими от времени, местами отвалившимися или расколовшимися, мы медленно двигались, переступая со ступеньки на ступеньку. Наконец-то преодолев последнюю из них, облегчённо-протяжно выдохнула и смогла осмотреться: не только стена у лестницы, но и всё вокруг было обшито деревянными тонкими дощечками. Пол же покрывали толстые доски, начисто выметенные. Вообще, мне нравилась чистота тут царящая, люди стремились к порядку. Это радовало.

Лестница, по которой мы буквально черепашьими шагами сползли, оказалась боковой и ютилась в тёмном углу большого обеденного зала. Народа здесь было немного.

Итак, кроме законных тринадцати душ, за которые платится налог, на теперь уже моей шее висят ещё семнадцать. В данном помещении я насчитала всего десять человек. И они точно не являлись постояльцами, поскольку никто из них не ел. Все чем-то занимались: трое мальчишек подросткового возраста натирали столы до блеска, словно хотели превратить их в гладкие зеркала, две девчушки помладше разделились: одна мыла полы, другая тёрла стены до той высоты, до которой ей позволял стул. Между ними ходила какая-то женщина и раздавала короткие указания. У стены напротив нас с Шелькой стояла скамейка, на ней устроилось четверо стариков, они о чём-то негромко переговаривались, а одна из них так и вовсе эмоционально жестикулировала, явно несогласная с собеседниками.

– Мхм-мхм! – вперёд вышла моя помощница, я же устало привалилась к крепким перилам и замерла в ожидании. На нас тут же уставились все присутствующие.

– Хозяйка очнулась!

– Госпожа пришла в себя!

– Ледюшка живая!

Разные возгласы посыпались на меня со всех сторон! И все они были весьма искренни, полны радости и обожания. Значит, Эйлианну любили и точно переживали за её благополучие. Быть злодейкой как-то не особо хотелось.

Только одна из присутствующих отреагировала странно: та самая высокая девица, что следила за работой детей, ей было около тридцати лет, статная такая, с косой цвета спелой пшеницы, толщиной с мою руку, ой, ну теперь, наверное, с ногу. В общем, красотка! Я рядом с ней моль бледная, полуобморочная, не иначе. Лишь эта женщина едва заметно недовольно поморщилась и поджала губы, превратив их в тонкую линию.

Меня же мучил вопрос: а где же обретаются оставшиеся двадцать?

– Мы так рады, что вы идёте на поправку! – та самая бабушка, что эмоционально жестикулировала, шустро подскочила со скамьи и быстро подошла ко мне, – милочка, вы заставили нас крепко поволноваться! Кабы вы померши, нас бы того, выкинули, как никому не нужное старое барахло прямиком в яму долговую.

Я удивлённо посмотрела на подвижную бабусю и не сдержала улыбки: забавная и говорит то, что на самом деле думает. Кожа светлая, с чётко выделяющимися старческими пигментными пятнами, которые, впрочем, нисколько её не безобразили. Морщин много, но они были неглубокими и не портили приятное лицо.