Хозяйка постоялого двора «Рыжая лисица» (страница 8)
– Да, по закону всё так: оригинал всегда находится у поверенного. Но вы не волнуйтесь. Как только составим новое завещание, старое аннулируется. Я лично направлю запрос к мистеру Пульрицу, и он обязан вернуть недействительный документ в канцелярию. Это в идеале.
– Замечательно, – кивнула я, – что же, приступим.
– Как только текст будет составлен, отправимся в королевскую канцелярию, где перепишем всё на гербовую бумагу и зафиксируем в их учётных книгах, – ого, как тут всё серьёзно! Мне нравился такой основательный подход к делу! Не совсем тут дремучий народ оказался.
Через час мы составили приемлемое для меня завещание, а ещё полчаса спустя вышли из королевской конторы с полностью готовым, с нужными печатями, документом. А после вернулись домой к Нику, и он тут же отправил гонца к Жоку. Посыльный к моему глубочайшему удивлению выглядел непривычно – не тощий юркий пацанёнок, а крупный мужчина поперёк себя шире, с внушительным пузом и большими ручищами.
– Ллойд, если потребуется, примени силу, ну, ты и сам всё прекрасно знаешь, – небрежно махнул ему рукой Олдредж, а этот Ллойд плотоядно усмехнулся, продемонстрировав шокированной мне отсутствие передних зубов. – Это я так на всякий случай, вдруг Жок отложит столь важное дело на неопределённый срок. А вот с помощью Ллойда есть шанс, что всё утрясётся сегодня же, хе-хе.
Ждать долго не пришлось, через четверть часа оригинал моего завещания лежал на столе Ника. Деловито проверив документ, старик положил лист в конверт и отдал Ллойду:
– Снеси в канцелярию.
– А теперь перейдём к вопросу оплаты ваших услуг, – стоило двери закрыться, вздохнула я, мысленно готовясь расстаться со своими кровными.
К моему великому изумлению, озвученная старичком сумма, была гораздо меньше предполагаемой.
– Н-но… – нахмурилась я, ничего не понимая.
– Вы ведь не дали мне договорить, – хитро прищурился мужичок-старичок: – Я знавал вашего отца, и граф Леман лично просил помочь вам, ежели возникнет такая необходимость, вот только отчего-то за помощью вы обратились не ко мне, а к Жоку. И мне сие обстоятельство несколько ошеломило. Пульриц ведь, мхм… М-да. О коллегах говорят либо никак, либо только хорошее, но вы сами всё разумеете, – развёл руками старичок.
"Если честно, слабо понимаю. Я упала и ушибла голову, и все воспоминания меня покинули", – хотелось сказать вслух, но сумела вовремя прикусить язычок. Не стоит болтать на каждом углу, что есть проблемы со здоровьем. Бережёного, как говорится.
– А заставлять вас пользоваться именно моими услугами как-то неправильно, не буду же я бегать за вами с просьбой обратить на меня внимание, – криво улыбнулся Олдредж.
Расставались мы вполне довольные друг другом. Я была уверена, ушлый поверенный получил от моего биологического отца внушительную сумму за возможные услуги для меня в будущем. Скорее всего, граф даже сказал об этом Эйле, но я-то ничего не помню! Вот только девушка не послушалась советов отца…
Отогнав воспоминания о странном старике-поверенном, выдохнула: я почти дома, правда, прибуду в окружении людей Джека. Даже любопытно, какой он, этот блахародный разбойник с большой дороги.
К постоялому двору подъехали через полчаса неспешного хода. Ныли рёбра и чуток тянуло в пояснице, но в целом я чувствовала, что стремительно иду на поправку. Ещё бы немного воспоминаний прежней хозяйки тела вернулось, но тут уж ничего не поделать – их как не было, так и нет.
Въехав во двор, не стала больше притворяться спящей, резко дёрнула задвижку и выглянула наружу: вокруг копошился народ, занимаясь повседневными рутинными делами. Но что-то в их облике и в том, какие резкие движения они совершают, меня напрягло. Тут и там вразвалочку, словно хозяева, бродили странные неухоженные бородатые мужики.
Та-а-ак…
Карета толком не успела остановиться, а я уже выпрыгнула наружу и опрометью кинулась в дом, крепко прижимая к груди заветную корзину.
– Госпожа! – неслось мне вослед, но я даже не приостановилась – сердце тревожно стучало. Маленьким вихрем ворвавшись в обеденную залу, чуть притормозила, осмотрелась: те же подростки и старики, все что-то делают, кто-то моет полы, кто-то натирает столы, а кто-то стены.
– Где Шелька? – воскликнула я, вглядываясь в лица людей. Те попрятали взоры, лишь бы не смотреть мне в глаза, – я спрашиваю: где моя Шель?!
– В конюшне, – прозвучал ответ со стороны лестницы. По ступенькам медленно, даже величественно спускалась Донела. Шикарная коса была перекинута через плечо и колыхалась на внушительной груди в такт шагам.
Я прищурилась:
– Что она там делает?
– Страдает. Поскольку солгала, скрыв твоё отсутствие. Джек строго-настрого наказал нам не выпускать тебя за пределы постоялого двора. Ты очень важна для него, он о тебе заботится.
Стараясь не дать гневу прорваться наружу, подозревая худшее, я, чеканя каждый шаг, буквально вбивая пятки в пол, вышла во двор. И так же промаршировала до сарая. Никто не чинил препятствий, а наоборот, завидя выражение на моём лице, стремился освободить дорогу.
Скрипнула деревянная дверь, и вот я внутри.
– Шелька! – громко позвала я, в ответ тишина.
– Она тама, – из бокового денника выглянул один из конюхов, вроде его имя Олав, грязный палец ткнул в самый конец большого строения, и я поспешила в указанную сторону. Олав пристроился позади, негромко докладывая о случившемся.
Женщина нашлась на ворохе сухой травы, она лежала на боку, глаза её были плотно закрыты. Старушку укрыли старым, но чистым пледом. Подойдя к помощнице, осторожно коснулась её хрупкого плеча. Тихий стон раздался в ответ, а меня, даже через ткань опалил жар её кожи.
Шель получила десять плетей, её спину исполосовали алые раны, уже успевшие зарубцеваться.
– Кто, говоришь, это сделал? – я не узнавала свой голос – тихое утробное рычание.
– Данелка собственными руками, – шарахнувшись в сторону, проблеял паренёк.
– Почему никто не воспрепятствовал?
– Так, ведь, это… – начал мямлить он, а я с каждой стремительной секундой теряла остатки благоразумия.
Трусы.
Перед моими глазами колыхнулась алая пелена гнева. Ищущим взором уставилась в стену, стараясь не разреветься. И тут увидела их.
– Отнеси Шельку в мою опочивальню, – велела я стальным, ледяным тоном. – И корзину мою туда же снеси. Ясно?! – последнее слово рявкнула так, что единственная старая лошадка, стоявшая в стойле напротив, от неожиданности тихо заржала.
Сорвав со стены два внушительных сыромятных кнута, с хрустом в суставах прокрутила кисти и рванула на выход.
– Ах ты, гадина такая! …! – проорала я что есть мочи.
Данела, стоявшая неподалёку от конюшни, завидев опасность в моём лице, хотела было рвануть прочь, но хищно щёлкнувший прямо перед её прекрасным ликом кнут заставил деваху притормозить и замереть испуганной крысой.
– За всё надо платить, а за мерзкие дела вдвойне! – оскалилась я и занесла руку для удара…
Глава 12
Алая пелена, застившая взор, поблёкла. Мои руки от самого плечевого пояса до кистей свело судорогой, аж до боли! Рёбра готовы были сломаться окончательно, а затылок полыхал жгучим пламенем. Дыхание с трудом вырывалось из ходившей ходуном груди – настолько я устала, а всего-то нанесла с пяток ударов!
Валяющаяся под моими ногами Донела надрывно стонала, на секунду показалось, что чрезмерно, словно притворно. Неважная из неё актриса. Мне даже одежду на её плечах надорвать не удалось – настолько несильными были потуги нанести этой гадине те же раны, что и она бедной старушке.
Моё тело оказалось недостаточно окрепшим.
И дух, как оказалось, тоже.
Когда сошла первая волна гнева, я пожалела о своём поступке: так неправильно, ведь по факту уже ничего не исправить. Можно лишь, пока не поздно, не дать Шельке умереть. Но зато будет этой высокомерной девице уроком – на любую силу найдётся сила больше и масштабнее.