Действительно, Надежда Николаевна Лебедева имела весьма необычное хобби. Она не вязала крючком, не собирала пазлы, не шила лоскутные одеяла и не клеила картины из опавших осенних листьев. Надежда расследовала преступления. Сначала она помогала друзьям и знакомым, попавшим в сложную ситуацию, потом случайным людям. И все было бы хорошо, если бы не муж, который был категорически против такого увлечения, утверждая, что Надеждин авантюризм не доведет ее до добра, что это опасно и так далее. Спокойный и выдержанный человек, Сан Саныч во время таких разговоров становился совершенно не похож на себя, кричал и даже стучал кулаком по столу и топал ногами. В общем, Надежда давала слово, что больше никогда и ни за что, и, разумеется, слово свое не держала. А потому тщательно следила, чтобы муж ни в коем случае не узнал о ее расследованиях, тем более что дела попадались и правда довольно опасные.

Короче говоря, Надежда Николаевна не приветствовала разговоры о своих приключениях, но сейчас, под ехидным взглядом Марии, не смогла соврать.

– Но ведь нужно что-то делать! По-твоему, я все придумала и никакого убийства не было?

– Да нет, мы же видели камень с кровью… и похоже, что Альбина и правда пыталась кому-то что-то передать с помощью этих вот штучек. А я помешала…

– Да не ты, а убийца! И вот что я тебе скажу: похоже, тот человек, которому Альбина пыталась что-то передать, не из нашего пансионата: в противном случае они как-нибудь здесь пересеклись бы. А вот убийца точно наш, он и про «дорогу смерти» знал, и про грабельки, которые в кадке лежат.

– И кто это может быть? – задумалась Мария, но ответа так и не получила.

– Я знаю, что делать! – заявила Надежда после недолгого раздумья. – Нам нужно обследовать номер Альбины.

– В смысле обыскать?

– В смысле обследовать.

– А как мы туда попадем?

– Очень просто. Ключи от всех номеров висят на ресепшене, на доске за спиной у дежурной. Ты отвлечешь дежурную, а я в это время утащу ключ…

– Почему это я должна ее отвлекать?

– Ну хорошо, я отвлеку, а ты утащишь…

– Ой, нет, лучше я отвлеку! Только вот как?

– Ну ты, в конце концов, писательница, придумай что-нибудь!

Мария задумалась, а потом озабоченно проговорила:

– Допустим, я ее отвлеку, ты украдешь ключ… но только днем мы не сможем попасть в номер, по коридору все время кто-нибудь ходит – то горничная, то дежурная, то кто-то из постояльцев.

– Не беспокойся, я уже все придумала, – заверила ее Надежда Николаевна, и подруги отправились в холл.

К счастью, там не было никого, кроме дежурного администратора.

Надежда остановилась возле столика с журналами, а Мария подошла к стойке ресепшена и взволнованным голосом проговорила:

– Посмотрите, вон там, в окно возле столовой залетело какое-то страшное насекомое!

– Какое еще насекомое? – Дежурная удивленно взглянула на Марию. – Здесь кроме комаров никакие насекомые не водятся.

– Ну что я, комара не видела? А это большое насекомое, вот такое! – Мария показала размеры голубя. – Оно залетело туда и сидит… и шевелит лапами…

– Не знаю, что там у вас такое…

– А вы посмотрите!

Крайне недовольная дежурная вышла из-за стойки и пошла вслед за Марией, даже походкой выражая все, что думает о чудаковатой постоялице. Вот уж денек сегодня выдался – не приведи господи! С утра несчастный случай, полиция, «скорая», все на нервах… так теперь еще эта видит каких-то насекомых. Наверное, глюки от стресса. Надо же, а они еще радовались, когда издательство сняло пансионат на неделю. Думали, писатели – люди приличные, пьянок-гулянок не устраивают, ночью спят, утром на завтрак не опаздывают, женщин в номера не водят. А вон что оказалось! Несчастный случай со смертельным исходом…

Едва дежурная с Марией скрылись за поворотом, Надежда метнулась к стойке, схватила с доски ключ и бросилась к номеру покойной Альбины.

В коридоре никого, к счастью, не было, Надежда торопливо открыла дверь, влетела в номер, подбежала к окну и приоткрыла его. Потом задернула штору, чтобы открытое окно не было видно из комнаты, и бросилась обратно.

Не успела она повесить ключ на доску, как Мария и дежурная вернулись в холл.

– А я вам говорю, что там было какое-то насекомое! – горячилась подруга.

– Но мы ничего не увидели…

– Значит, оно уже улетело. Или где-то спряталось и потом снова вылезет!

– Да вам, наверное, показалось…

Мария переглянулась с Надеждой, и та подняла вверх большой палец – мол, все в порядке. Тогда Мария неожиданно успокоилась и примирительно проговорила:

– Хотя, может быть, вы и правы. Наверное, мне показалось. Вы же знаете – у нас, у писателей, такое богатое воображение…

Дежурная не нашла, что ответить, и только недоуменно пожала плечами.

Отойдя от стойки ресепшена, Мария прошипела:

– Ничего не получилось?

– Почему же? Все получилось!

– Да? А ключ висит на прежнем месте, я видела.

– Ну конечно, иначе его хватятся. Но я обеспечила нам гарантированный проход.

Весь день делать было решительно нечего, так что подруги прогулялись до станции, зашли в кафе и напились кофе.

Обед, как ни странно, оказался вполне приличным – куриный суп с лапшой и обычные сосиски с гречневой кашей.

– Вот интересно, отчего в этой столовой я чувствую себя так, будто нахожусь в пионерском лагере? – тихо сказала Надежда пожилым супругам, с которыми сидела за одним столом.

– И не говорите, – вздохнул муж, – просто хочется встречать эту повариху пионерским салютом: «Будь готов!»

– Всегда готов! – засмеялась его жена. – Как Гагарин и Титов! А если не будешь сосиску есть, отдай мне, чтобы добро не пропадало!

– Нет уж, сам доем. Вспомню пионерское детство: в лагере, если не доешь, два наряда вне очереди давали!

Вторую хорошую новость принесли вездесущие Галя и Ляля: Валентин Виленович Волчок наконец очухался, отпустил фельдшерицу Сусанну и потребовал обед в номер.

Вечером, после ужина, Надежда с Марией вышли на улицу и отправились в сторону залива, сообщая встречным писателям, что хотят посмотреть лунную дорожку на море. Однако, отойдя от пансионата метров на двести, свернули с дорожки и вернулись, прячась за кустами.

– Ну и как мы попадем в ее номер? – спросила Мария вполголоса.

– Очень просто. Через окно. Я его открыла… Вон, видишь, третье от угла…

Подруги осторожно подкрались к окну, и Надежда уже ухватилась за подоконник, чтобы взобраться, как из номера донесся гулкий, раскатистый голос:

– О скалы грозные дробятся с ревом волны…

– Это ВВВ! – зашипела Мария. – Он вечно эти арии поет – то варяжского гостя, то индийского…

Надежда Николаевна захихикала:

– Хороши бы мы были… и что бы он о нас подумал…

– Ну, и что теперь?

– Извини, я ошиблась. Альбинино окно следующее…

– Уверена?

– На сто процентов!

Соседнее окно тоже было полуоткрыто, но изнутри не доносилось ни звука. Правда, Надежде показалось, что в кустах неподалеку идет какая-то возня. Может, кошка поймала мышь? Или ночная птица?..

На этот раз Мария первой ухватилась за подоконник и, попробовав пару раз подтянуться, пропыхтела:

– Подсади меня!

Надежда ухватила ее за талию и стала подталкивать, бормоча:

– Тяжелая ты какая…

– Ничего не тяжелая! Я очень много хожу пешком!

– Есть надо меньше…

– Но-но, я бы попросила!

– Давай лучше я попробую залезть, а ты меня подсадишь!

Но Мария собралась с силами, влезла в окно и помогла Надежде.

Цель была достигнута.

Надежда Николаевна посветила вокруг фонариком в телефоне и тихонько чертыхнулась. В номере царил полный порядок – все вещи были убраны, кровать аккуратно застелена, на мебели ни пылинки.

– Надо же, и когда только успели все прибрать?

Мария открыла шкаф, но и там было пусто и чисто, только плечики для одежды покачивались на штанге.

– Черт! – воскликнула Надежда, проведя пальцем по письменному столу. – Опоздали. Человека еще не похоронили, а они… Как наш номер убрать – так уборщицу не дозовешься, а тут поспешили…

Она подошла к мусорной корзине и, заглянув в нее, вздохнула:

– И здесь ничего не осталось…

– А что ты рассчитывала найти?

– Ну, мало ли… Какую-нибудь записку, обрывки… мусорная корзина многое может сказать о своем владельце.

– Тебе виднее. Но в любом случае там ничего нет. И вещи унесли… – заметила Мария. – Интересно куда?

– Наверное, в кладовую. Знаешь, комнатка позади ресепшена…

– А что это у тебя глаза загорелись? На взлом кладовой я не согласна. Это уже подсудное дело!

– Да я тебе и не предлагаю… – ответила Надежда Николаевна и, опустившись на четвереньки, заглянула под кровать.

– А там ты что ищешь?

– Мало ли, уборщица что-нибудь пропустила… – пропыхтела Надежда. – А тут и правда что-то лежит… у тебя нет чего-нибудь длинного, а то мне рукой не достать?

– Разве что язык… и то вряд ли.

– Ох… ну ладно, кажется, и так дотянулась…

Надежда задом выползла из-под кровати, держа в руке трофей – книжечку в мягкой обложке:

– Смотри, что я нашла! Все-таки уборщица под кроватью пыль никогда не выметает!

– Сборник кроссвордов! – прочитала Мария, наклонившись. – Вот уж не думала, что Альбина увлекается кроссвордами! Но вряд ли нам это что-то даст…

– Ну больше-то мы ничего не нашли. А этот сборник может что-то сказать о покойной.

– Мне он говорит только одно: у нее не было никакой личной жизни. Иначе она кроссвордами не увлекалась бы.

Надежда возблагодарила Бога, что в комнате темно и подруга не видит ее лица. Уж кто бы говорил о личной жизни, только не Машка! У самой там полная неразбериха.

– Все-таки я возьму этот сборник. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

– И пойдем уже отсюда! – опасливо прошептала Мария, услышав шаги в коридоре.

– Да, пойдем, тем более что здесь все равно делать нечего…

Надежда Николаевна вылезла из окна и огляделась. Ей снова показалось, что кусты отцветшей сирени зашевелились. Вообще-то не похоже на кошку… Она присмотрелась, но больше ничего не заметила и, повернувшись к окну, прошептала, подражая героям кинобоевиков:

– Все чисто!

Мария вылезла вслед за ней, и подруги, пригнувшись, добрались до дорожки, и уже по ней, оживленно переговариваясь, направились к пансионату, словно возвращаются с прогулки.

– Ты знаешь, – произнесла Надежда Николаевна нарочисто жизнерадостным голосом, – я так довольна, что приехала сюда! С погодой нам определенно повезло, и если бы не комары…

– Если бы не комары! – подхватила Мария, одним ударом прихлопнув на своей шее двух кровососов.

– Девки, как там ваша лунная дорожка? – поинтересовалась Варвара, возникнув у них на пути. По вечернему времени вместо балахона на ней были необъятные полосатые штаны и пончо, над которым очевидно трудилась целая деревня мексиканцев.

– Имеет место быть! – ответила Надежда, ловким хоккейным финтом обойдя Варвару и вызволив Машку, которая умудрилась запутаться в пончо.

Они проследовали в свой номер, и Мария снова перешла на взволнованный шепот:

– Как вспомню бедную Альбину на берегу, мурашки по коже! И ведь самое ужасное, что убийца наверняка один из постояльцев пансионата! Один из нас!

– Точно не я и не ты. В этом я уверена.

– Ну, это само собой!

– Давай уже спать, завтра утром обдумаем все на свежую голову. Как говорится, утро вечера мудренее.

– Не знаю, смогу ли заснуть. Как закрою глаза – так и вижу ее мертвое лицо…

– Угу… ты овец считай, что ли… или слонов…

– Слоны большие… – сонно сказала Машка, – в голове много не поместится…

И только Надежда хотела спросить, что, собственно, подруга имеет в виду, как услышала ровное дыхание, изредка прерываемое негромким храпом. А сама принялась прокручивать в голове события сегодняшнего дня в деталях. Пуговица, пломба, алюминиевая ложка мелькали перед ее внутренним взором. Она уже знала, что это не случайный набор предметов, что в них зашифровано слово «большие», однако одно это слово ничего ей не давало. Явно чего-то не хватало, что-то она упускала из виду…

Надежда думала, думала – и не заметила, как заснула.