– С кем ты разговариваешь, Кира? – послышался голос Анны.

Я шёпотом спросила у домового, можно ли сказать. Он кивнул, соглашаясь, и я ответила:

– С гномьим домовым. Сейчас познакомимся. Меня Кира зовут, – сказала я, обращаясь снова к нему.

– Ефим, моё имя, – ответил домовой.

– Ефим, – заторопилась я, боясь, что он может уйти. – Посмотрите, пожалуйста, как пользоваться этим оберегом, чтобы мой домовой меня услышал?

– Ну-ка, ну-ка, – потянулся Ефим к моему оберегу, который я выставила через прутья решётки.

Внимательно разглядев и сам оберег, и руну на нём, он вдруг совершенно другим тоном, настороженным что ли, спросил:

– Ну, и где вы, барышня, этот оберег взяли?

– Не взяла, а мне его в качестве охраны дали, – обиделась я. – Мой домовой и дал, Демьян его зовут. Ещё он сказал, что все его сородичи, увидев этот оберег, обязательно мне помогут, – укоризненно добавила я.

– Демьян, значит, – с облегчением улыбнулся Ефим. – Так он теперь у тебя живёт? Это хорошо, а то намаялся он без дома-то. Ну, что, девоньки, выводить вас отсюда надо, – заговорил домовой совсем другим, командирским тоном.

Взяв со стола ключ, он подошёл к моей камере, и открыв её, тут же направился в сторону Анны. Из камеры к нам вышла очень красивая девушка. Чуть выше среднего роста, стройная, с пышными каштановыми волосами и огромными сере-зелёными глазами, в обрамлении густых чёрных ресниц.

«Ничего себе!» – оценила я внешний вид девушки, сразу почувствовав некоторую ущербность. Не то чтобы я была недовольна своей внешностью. Собственно, по этому вопросу я никогда не страдала. Рост невысокий, да, но мордашка милая, даже симпатичная. Волосы тёмные, вьются крупными локонами, глаза – карие. Нос небольшой, аккуратный. Губы немного пухлые, нижняя – больше. Фигура тоже неплоха: талия тонкая, грудь заметная (не четвёртый номер, но мне и полноценного второго вполне хватало). В общем, до этого момента я о своей внешности не задумывалась. А сейчас рядом с этой красоткой почувствовала дискомфорт. Но, подавив в себе чувство некоторой ревности, я открыто улыбнулась и подала Анне руку.

– Рада познакомиться с тобой.

– И я, – ответила она.

– Так, девоньки, идите-ка за мной, да поторапливайтесь. По нашим ходам вам непросто будет идти.

Мы двинулись за Ефимом, оставив за спиной эту пещеру-тюрьму, надеюсь, что навсегда. Даже думать о неудаче было страшно. Но пока за дверью наших камер было тихо, и я надеялась, что наш побег откроется нескоро.

Мы подошли к дальней от входа стене, которая казалась абсолютно сплошной. Ефим нажал какой-то камень, и часть стены плавно отъехала в сторону, открывая невысокий лаз. Мы зашли в него, и стена за нами встала на место. Увидев, с каким вниманием я наблюдаю этот процесс, Ефим пояснил: магия здесь не работает. Да гномы вообще с магией мало работают. У них всё на механике. Надёжно и долговечно.

Первое время мы шли молча. Я вначале осторожничала, боясь коснуться головой свода, но потом поняла, что мне ещё и подпрыгнуть надо, чтобы его достать и шла уже спокойно. Анна шла за мной, но никаких жалоб я не слышала. Она вообще молчала с того момента, как узнала про домового.

По-видимому, весь этот массив был пронизан такими ходами, потому что, продвигаясь за Ефимом, мы неоднократно пересекали большие и маленькие штольни.

– Ефим, – поинтересовалась я. – А что здесь гномы добывают?

– Нитрон и добывают. Из него амулеты защитные делают безмагическим людям, наручники для магов, артефакты защитные и боевые. Во всем нашем мире это одно такое место. Больше нитрона нигде нет. Так что императору это место дорого.

– А как нитрон на людей влияет?

– Маги теряют магию, но сами живы остаются. Слабеют только. А простые люди и не замечают нитрона.

– А кому принадлежат эти рудники?

– Всё, что наверху, на поверхности, принадлежит императору. Эти места отвоевал для империи ещё Александр Могучий. Раньше-то здесь горное княжество было, а потом они в состав империи вошли. А подземные богатства принадлежат гномам. Александр было собрался с ними воевать, но несколько завалов и небольших землетрясений остудили его. Всё же люди под землёй воевать не приучены, и он предпочёл заключить мир. Гномам тоже воевать не с руки, лучше торговлю вести: в изоляции жить трудно. Поэтому они пошли на соглашение с империей. Ну, а сейчас-то все уже привыкли и порядки устоялись.

– А как же тогда эти бандиты? – допытывалась я, на самом деле не понимая, как гномы допустили их в свои шахты.

Ефим тяжело вздохнул.

– Они обосновались здесь два года назад, как мы недавно узнали, и вначале вели себя тихо. Та штольня и пещера – самые дальние. Выработка там давно не ведётся. Вот и не обратили сразу внимания. Давно уже отгородили их от остальных путей. Но где-то с месяц назад там были попытки применения магии. Вот и начали этот район весь обследовать и обнаружили этих людишек.

– А ты там, что сегодня делал?

– Я должен был потихоньку, незаметно посмотреть кто тут и что тут. Внимания не привлекать. Бандитов пересчитать. Разговоры их послушать. Да ты меня окликнула, а уж как оберег наш увидел, не мог я тебя оставить. Вот и идём теперь. Задание придётся в следующий раз выполнить.

Разговаривать на ходу было трудно, но я всё же сказала Ефиму, как мы благодарны ему за спасение. Ведь шанса выбраться самим у нас почти не было. Мы же хотели уходить поверху, но Ефим подтвердил слова Анны, что мы бы там не прошли. Тропа узкая и без снаряжения некоторые участки не преодолеть. А мы вообще в платьях.

За всё время нашего разговора, Анна, по-прежнему, не издала ни звука. И если бы я, оборачиваясь время от времени, не видела бы её склонённую макушку, то подумала бы, что её нет с нами.

Наконец, мы вышли к большой круглой пещере с высоким сводом, от которой в разные стороны отходили лучи-штольни. Ефим остановился и сказал:

– Здесь сейчас отдохнём и поговорим.

Мы отошли в сторону и обнаружили у стены каменные скамьи и каменный же стол. В самой стене была выдолблена ниша с полками, на которых стояла посуда и горшочки с крупами.

– Ручей там, – махнул Ефим в сторону совсем низкого лаза, – удобства там же чуть в стороне, увидите. Идите, а я тут перекусить приготовлю.

Мы с Анной молча отправились к ручью. Мне стало странно, что она всё время молчит, но вопросов задавать не стала. В стороне от ручья, действительно были удобства: я про себя усмехнулась: экстремальные, однако. Через щель в скале были просто перекинуты доски с дырками. Пользуйся, кто смелый. Но деваться некуда – воспользовались. И Анна тоже, хотя я видела, как она побелела. Потом умылись, и мой нетерпеливый характер, всё же вылез:

– Скажи, Анна, почему ты молчишь?

– Ты на самом деле не понимаешь? – с прищуром посмотрела она на меня.

Я недоумённо пожала плечами, и она нехотя ответила:

– У нас редко кто видит домовых. Такие люди считаются особенными. Сами домовые могут показываться людям по желанию и в исключительных случаях. Ты же сейчас всю дорогу разговариваешь с существом, которого я не вижу, разговариваешь так, будто это твой дядюшка или старый знакомый. Благодаря тебе, нас без всяких проблем забрали от преступников, у которых я провела больше недели. Как ты думаешь, как я должна реагировать на тебя и нашего спасителя? – риторически спросила Анна.

Я опять пожала плечами. Я ничего особенного в ситуации не видела. Да, вижу, ну и что? Да, разговариваю, а что мне, молча идти? Я не смогу, когда мне что-то интересно, я прямо болтушкой становлюсь, пока всё не выясню. Но высказывать ей я ничего не стала, а предложила осмотреть её рану. Рана была интересная. Пуля пробила ладонь, как будто Анна пыталась остановить её рукой.

– Так и было, – кивнула она на моё замечание, залечивая рану магией. – Там был папин подчинённый, Игнатий Трофимов, он пробивался ко мне, когда я увидела, что в него целится бандит рядом со мной. Вот я машинально руку с сумочкой и выставила. Но выстрел его револьвера был усилен магией, и пуля пробила и сумочку, и руку. А я увидела, что Игнатий был ранен, хотела броситься к нему, но меня в это время, Борис уже переносил порталом. Очень беспокоюсь за Игнатия, он такой бесшабашный. Но папа его очень уважает и ценит.

(У-у-у, какой у нас Игнатий-то, оказывается, популярный. Но лучше помолчим со своими замечаниями.)

Мы вернулись к Ефиму, где уже кипела вода в котелке, и он готовился заварить чай. В другом котелке доходила ароматная каша.

– Быстро ты, – похвалила я домового.

– А чего ж не быстро-то. Всё готово было: каша – готова. Только воды добавь и грей. Чай только вскипятить.

– Как это – каша готова?

– Обыкновенно, приготовлена заранее, и стазис наложен. Такие заготовки мы по всем точкам – остановкам разносим. Кому нужда будет там быть, те и пользуются. Раз в месяц запасы обновляются.

– Ну, вы и…,  – хотела сказать – монстры, но подумала, что домовой может обидеться, – молодцы. Здорово заботитесь о своих.

– А как же, – и Ефим горделиво приосанился.

Когда мы поели, Ефим, убрав посуду, предложил поговорить. И тут я влезла с просьбой:

– Ефим, Анна тебя не видит и не слышит. Только меня слышит и ей странен наш разговор. Ты не мог бы проявиться для неё?

– Просишь за неё? Доверяешь ей? – требовательно уточнил домовой.

– А что в этом такого? – не поняла я.

– Как что?! – воскликнул Ефим. – Почему тебе Демьян ничего не объяснил?!

– Да потому что не успел! – воскликнула в ответ я.– Я вообще из другого мира и ничего про вас и ваш мир не знаю!

– Да, ты что?! – всплеснул руками Ефим и горестно покачал головой. – Горемычная, значит… Ладно, поясню тебе. Мы не показываемся людям, потому что они могут знать слова-подчинения. И, если человек, видя домового, эти слова произнесёт, то и этот домовой, и весь его род должен будет служить тому человеку, пока их не отпустят.

– Ну, так вы же и так служите?! – не уловила я разницы.

– Мы служим добровольно. Если нам хозяин не понравится, то можем уйти, а от подчинения не уйдёшь, так-то девонька. А уж люди горазды задания выдавать и тайные, и преступные. Поэтому и не показываемся. Нас видят только видящие, те, кто призваны миром помогать нам, и те, кто не нанесёт нам вреда.

– Интересно, что же в моей напарнице по несчастью плохого, что она тебя не видит?

– Не знаю, девонька, а вот ты можешь знать, дар у тебя такой есть.

– Так она сейчас меня слышала? – мне вдруг стало неловко: всё-таки, неприятные вещи говорила.

– Да, нет, тут наш паучок висит у неё над головой. Чары сонные на неё наслал. Дремлет она сейчас.

– Вы ещё и паучков приручаете?! Ну, вы даёте! – восхитилась я.

– Ну, что, показываться ей?

– Не знаю, Ефим, но я в ней никакого зла не чувствую. Да и настрадалась она у бандитов целую неделю. Покажись, а? – попросила я.

– Ну, ладно, я тоже беды не чую.

– Анна, – осторожно позвала я. Она вскинула голову и непонимающе взглянула на меня.

– Прости, я кажется задремала.

– Анна, Ефим хочет с нами поговорить, ты не против?

– Конечно, нет! Буду только рада.

И Ефим проявился за столом. Спрашивать он начал про то, как Анна оказалась в пещере. Кто её туда привёл и что требовали. Анна всё подробно рассказала. Ефим ненадолго задумался, а потом предложил:

– Вот что девоньки, придётся вначале идти к нам в подземное королевство гномов. Я вас могу, конечно, вывести наверх и отпустить, потому как дальше мне пути нет, но лучше сделать всё правильно. Придём в нашу столицу, оттуда вашему императору депешу и отправим. Согласны? Или всё же сами пойдёте на страх и риск?

Мы переглянулись, и Анна спросила:

– А вы можете вывести нас к какому-нибудь городу?