Дикие Куры (страница 5)
– Я чуть не уснула за рулем. Вот и сказала себе: поезжай-ка лучше домой, сделай дочке сюрприз. И что ждет меня дома? – Она со вздохом прислонилась к косяку входной двери. – Записка: «Мама, я ночую у бабушки». И больше ничего. А ведь ты отлично знаешь, что я бы тебе не разрешила. Чтобы вот так, в полном одиночестве…
– Прости, – пробормотала Шпрота. – Но мне ужасно не хотелось ехать домой и ночевать в пустой квартире.
– Ну, ничего страшного, – сказала мама и обняла ее. – Но впредь так не делай, обещаешь?
Шпрота кивнула.
Мама поцеловала ее в волосы, и они вместе прошли в кухню.
– Ты ведь даже не спала. Как же ты завтра в школу пойдешь, а? – Мама потерла колено.
– Что с тобой? – озабоченно спросила Шпрота.
– Да это все твоей сигнализации спасибо. Боже, я до смерти перепугалась. Я ведь угадала, это сигнализация?
– Вообще-то я ее для Пигмеев готовила. – Шпрота сложила свои школьные вещи. – Заварить тебе чаю?
Мама зевнула.
– С удовольствием попью. Что еще за Пигмеи такие?
– Да так, банда Фреда, – сказала Шпрота. – Я сегодня собрала здесь свою банду, а мальчишки нас выследили и выпустили всех кур.
– Ой! Бабушкиных кур?! Надеюсь, они все на месте.
Мама устало присела к столу и положила ноги на соседний стул.
– В том-то и дело, что нет! – Шпрота принюхивалась к различным сортам чая. – Все просто ужасно. Изольда пропала!
Из глаз Шпроты брызнули слезы. Она торопливо утерла их.
– Что ты выбираешь: из лепестков роз или кокосовый?
Экзотические сорта чая были единственной роскошью, которую позволяла себе бабушка Слетберг.
– Давай лепестки роз. – Мама вздохнула. – Ох и достанется нам, когда бабушка вернется. Что же нам делать?
– Может быть, сегодня ночью Изольда сама найдет дорогу домой, – тихо сказала Шпрота. – Она ведь гораздо смышленее других несушек.
Но голос ее звучал не очень уверенно.
Она осторожно залила лепестки кипятком, и кухня тут же наполнилась благоуханием роз.
– Знаешь что? – сказала мама. – Сейчас попьем чаю и пойдем вместе искать Изольду. У меня фонарик с собой.
– Это было бы здорово. – Шпрота всхлипнула, и на глаза у нее снова навернулись слезы. – А то я ужасно переживаю.
* * *
Ночь была черной-черной, как смола. Фонари на улице, где жила бабушка Слетберг, стояли редко. Лучик от маминого фонарика, словно тонкий дрожащий палец, ощупывал темноту вокруг.
– Изольдой ведь белую зовут, верно? – тихо спросила мама.