Лучше бы он сказал «Она несъедобная» или что-то в этом роде, мне, право слово, было бы спокойней. Дог подошел ко мне и обнюхал, а я от ужаса вообще дышать перестала. Максим, между тем, снял куртку и разулся, опрометчиво не замечая, что у меня вот-вот сердце остановится от ужаса.

Подавив жгучее желание в панике выскочить из квартиры, я пролепетала:

– Если ты его имел в виду, когда спрашивал, не боюсь ли я собак, то мой ответ: боюсь.

– Он тебя не тронет, проходи.

В ответ я лишь замотала головой.

Терпеливо вздохнув, Максим взял меня за руку, поднес к голове дога и погладил. Короткая шерсть наощупь оказалась вовсе не колючей, мягкой и даже шелковистой. И вот ведь странно, даже страх сам собой отступил. Я просто смотрела в черные глаза пса, и не покидало впечатление, что он уж точно не глупее нас. И даже не думает причинить мне какой-либо вред.

Видимо, Максиму надоело, что я стою истуканом, он вознамерился расстегивать на мне пальто, но я тут же отступила в сторону. Что-то меня этот его жест уж очень смутил.

– Я сама.

– Сама так сама. Проходи уже давай.

Я сняла пальто и ботинки. В квартире царило блаженное тепло, да вот только я все равно никак не могла согреться. Но, может, Макс расщедрится на чашку чая?

Но он заниматься чайной благотворительностью не спешил. Вообще отправил меня в ванную.

– И никаких «но», – тут же перебил мои возражения Максим. – Тебя трясет до сих пор. Так что первым делом теплая ванна. И нечего смотреть на меня с таким подозрением, дверь прекрасно запирается изнутри, если тебе так будет спокойнее. Уясни уже, пожалуйста, что домогаться тебя я не собираюсь, – и чуть мягче добавил: – Ты совершенно зря меня боишься.

– Знаешь, ты странный, – не удержалась я.

– Ага, сказала девушка, ждавшая три часа на морозе прекрасного принца, – усмехнулся он. – Ну все, вперед в ванную. Полотенца там есть, халат тоже.

Ванная своими размерами была больше, чем моя комната в общаге. Удивительно, но черный кафель стен вовсе не добавлял мрачности. Чуть мерцая в свете встроенных лампочек упорно навевал ассоциации с чуть ли не звездным небом. Сама ванна была круглой формы, занимала большую часть пространства. Я тут же открыла воду, просто стояла и смотрела на нее, пытаясь успокоить кавардак в мыслях. Пока не помогало.

У нас ведь в общежитии был только душ – эдакая комнатенка с облупившимися стенами, водостоком на полу и тронутыми ржавчиной распылителями под потолком. Причем, зачастую слив забивался, и вода вообще не уходила. В общем, приятного было мало. А тут такая шикарная ванна… Едва я разделась и забралась в воду, сразу мелькнула мысль, что я прямо здесь просто жить останусь. Ну или хотя бы усну. И ведь только сейчас я окончательно согрелась. Расслабленно лежала и старалась вообще ни о чем не думать.

Едва слышно доносилось, как за стенкой Макс говорил с кем-то по телефону. Я не пыталась разбирать слова, просто слушала его голос, интонацию. И это еще больше меня убаюкивало. Может, так сказался расслабляющий эффект теплой воды после того, как намерзлась, но упорно лезли в голову странные мысли. Хотя бы о том, как все-таки странно, что с совершенно чужим человеком вдруг стало так спокойно. Я даже на какое-то время отвлеклась от трагедии в личной жизни и вправду чуть не уснула.

Но все же старательно перебарывая сонливость, выбралась из ванны, вытерлась чудесно мягким полотенцем и надела свою одежду. Взгляд хоть и замер на миг на мужском махровом халате, но я прекрасно понимала, настолько это будет неприлично, хотя Максим и сам говорил. Расплела собранные заранее в пучок волосы, дабы перед купанием их не намочить, и теперь на голове был так называемый творческий беспорядок. А расчески я тут так и не увидела на полках. Пришлось идти так.

Выйдя из ванной, я первым делом наткнулась на караулящего за дверью дога. Хотя намерения цапнуть меня за пятку он не проявлял, но мало ли что у него было на уме. Правда, он словно бы понимал, что я его опасаюсь, даже отошел немного назад. А я поспешила туда, где в данный момент горел свет и откуда слышался голос Максима.

На кухне было на удивление уютно. Видимо, здесь никогда не ступала тараканья лапа. Неброский гарнитур из, зуб даю, какого-нибудь жутко редкого дерева, зеленые шторы и лампа, стилизованная под абажур. И только глянцево-черная громадина двухдверного холодильника не вписывалась в интерьер. Вообще я раньше была уверена, что у холостяков в квартире полнейшая разруха. Так что ожидала увидеть, как вариант, горы немытой посуды с прилипшими к тарелкам остатками горелой яичницы, но кухня поразила чистотой и опрятностью. Видимо, периодически сюда все-таки наведывалась какая-нибудь дама. Может, домработница. А, может, кто и поинтереснее. Скромно сев на мягкий стул я исподтишка наблюдала за деловито разговаривающим по телефону Максимом, размышляя, какая у него любовница. Ведь по-любому она у него есть. Какая-нибудь длинноногая фотомодель, у которой один маникюр стоит столько, что мне всей стипендии за год на такой не хватит.

Закончив разговор и поставив передо мной на стол чашку с горячим чаем, Максим тем самым прервал мои негодующие размышления по поводу обделенности бедных студентов. Интересно, но чашка была самая обыкновенная. Небольшая такая черная кружка без каких-либо узоров.

– А ты думала, что я пью чай, как минимум, из вазы династии Мин? – усмехнулся Макс, в очередной раз, видимо, догадавшись по моей красноречивой физиономии о содержании мыслей.

– Типа того, – я вяло улыбнулась и отхлебнула горячий напиток. Уже согревшийся организм после коньяка и ванны воспринял чай без особого энтузиазма. Вот поесть чего-нибудь он бы не отказался, но на предложение Максима перекусить, я ответила отказом, героически проявляя то ли гордость, то ли дурость.

– У меня еще есть полчаса, – осчастливил меня Макс, садясь на стул напротив и закуривая. – Так что там твой прекрасный принц? Его белый конь на всем скаку увяз копытами в сугробе и так до тебя и не доехал? И ты с бессмысленным упорством шаолиньских монахов столько времени на морозе ждала? А если бы твоя меркантильная подружка не подсуетилась мне об этом сообщить?

Меня дико покоробило, что он говорит с нескрываемой иронией. Ну да, какое ему дело до краха всей моей жизни. Но я старательно сохраняла видимость спокойствия. Проигнорировав его вопросы, поинтересовалась:

– А как ты вообще узнал, что я все еще в парке? Быть может, я просто поехала ночевать к любимому.

Макс наградил меня весьма скептическим взглядом.

– Ты бы так не поступила.

– Мне виднее, как бы я поступила, – я раздражалась все сильнее. – Мы с Сергеем, между прочим, друг друга по-настоящему любим.

– Ага, и именно поэтому он не пришел, – Максим стряхнул пепел в черную пепельницу и, внимательно глядя на меня, уже без всякой иронии произнес: – Самое поразительное, что ты действительно веришь в тот бред, который несешь.

– Я думаю, Сережа все-таки приходил, – я не поднимала на него взгляда, чтобы не выдать свои чувства. – Посмотрел на меня издалека, разочаровался и ушел.

Я шумно вздохнула, сдерживая подкатывающие слезы. Нечего реветь, тем более при Максиме.

– Ну-ну. А может, он вообще не приходил, струсил на полпути. Неужели тебе самой еще не надоело идеализировать совершенно незнакомого человека?

– В любом случае это не твое дело, – пробурчала я.

Максим не сводил с меня внимательного взгляда, я это буквально кожей ощущала.

– Что? – я все-таки подняла на него глаза.

– Мне нравится, как ты смотришься на моей кухне. Хотя я почему-то уверен, – он недвусмысленно улыбнулся, – что в моей спальне ты будешь смотреться еще лучше.

– Ты все еще надеешься, что сможешь меня купить? – раздражение всколыхнулось во мне с новой силой.

– Да я готов поспорить на любую сумму, что получу тебя еще до наступления нового года, – его самоуверенность не знала границ.

– Считай, что ты заранее проиграл, – холодно парировала я и допила остывший чай.

Практически бесшумно на кухню вошел дог и посмотрел на хозяина. Не знаю, могут ли собаки смотреть вопросительно, но складывалось именно такое впечатление.

– Вон в том кухонном шкафу его корм, – просветил меня Макс, – ну а на прогулку Акбар сам попросится.

– Акбар? – переспросила я. – Странноватое имя для собаки, мягко говоря.

– У его бывшего хозяина было странное чувство юмора, – Максим бросил взгляд на часы на своем запястье и встал. – Ну все, мне пора.

– И ты вот так вот запросто оставишь совершенно незнакомого человека в своей квартире? – я последовала за ним в прихожую. – А если я вынесу отсюда все ценное или вообще пожар устрою?

– То, что мы знакомы совсем недолго, не значит, что я не успел тебя полностью изучить. Лер, да ты настолько правильная, что хоть в музее тебя показывай, как редкий вид на грани исчезновения, – обувшись, Макс накинул куртку и взял лежащую на тумбочке папку с документами. – Так, ключи вот здесь на полке. Продукты в холодильнике, не вздумай гордо голодать. Вернусь послезавтра, так что ведите себя хорошо, – он напоследок потрепал Акбара по ушам.

Максим ушел, а я еще с полминуты стояла в прихожей. Представляла, что когда-нибудь я стану так же провожать своего любимого на работу. Сережа будет целовать меня на прощанье и говорить, что еще не успел уйти, а уже соскучился. В мои радужные фантазии резко влез тот немилосердный факт, что любимый во мне разочаровался. В том, что он все-таки приходил в парк, я не сомневалась. Жалко, что я его проморгала. А то бы напоследок хоть издалека посмотрела на любовь всей моей жизни.

– Ну что, Акбар, – я вздохнула и робко погладила пса по голове, – ушел твой хозяин, теперь можно и поплакать.

Дог ткнулся мне в ладонь теплым шершавым носом.

– Ты прав, – я зевнула, – сначала лучше поспать. А оплакивать свою рухнувшую жизнь я буду завтра.

Я неспешно обошла квартиру. Кроме кухни здесь имелись просторная спальня с внушительных размеров кроватью и зал, больше похожий на деловой кабинет. Сразу складывалось впечатление, что это жилище исключительно для одного, и Максим добавлять еще кого-то в эту святая святых уж точно не планирует. Но это, конечно, его дело и меня совершенно не касается. С такой вот мыслью я побрела спать. Как говорится, утро вечера мудренее. Завтра уже подумаю, как жить дальше.

Это была счастливейшая ночь в моей жизни. Не гоготали дикие соседи за стеной, не гремела посудой резко проголодавшаяся Ирка, не топали в коридоре и не хлопали дверьми неспящие индивиды. По комнате не гулял сквозняк, не скрипела кровать старыми пружинами, стоило лишь повернуться на другой бок, и не дребезжал припадочный холодильник. Непривычная тишина убаюкивала не хуже снотворного. Учитывая размер кровати, можно было спать хоть вдоль, хоть поперек. Единственное, почему-то очень смущало, что именно здесь обычно спит Максим… Но я постаралась просто об этом не думать. С блаженной улыбкой я закуталась в почти невесомое мягкое одеяло и, чувствуя себя, как минимум, королевой, провалилась в сон.

У меня никогда не было собаки, так что я не имела ни малейшего понятия, во сколько с ними гуляют. Но первое, что я увидела, открыв утром глаза, был укоризненный взгляд Акбара. Дог как верный часовой сидел напротив кровати и выжидал, пока моя царская светлость соизволит проснуться.

– Ой, прости, пожалуйста, – я так торопилась встать, что запутавшись в одеяле, чуть не упала на ворсистый ковер.

А ведь за окном, занимавшим всю противоположную стену, уже было совсем светло. Это же сколько сейчас времени? Часов в квартире я не видела, а мой мобильник не подавал признаков жизни. Я быстро оделась и поспешила в прихожую.

– Слушай, Акбар, а где твой поводок? – спохватилась я.

Стоящий возле двери дог посмотрел на меня с непониманием. Ну по крайней мере, я никак иначе его взгляд трактовать не смогла.