Без тебя (страница 8)
И да… Как только Пол пришёл в себя от первого проникновения, он начал трахать меня грубо, жёстко, быстро. С влажными, пропитанными кровью Пола поцелуями. С хаотичными прикосновениями, мощными толчками и злобным рычанием. Пол даже не трахал меня, а откровенно ебал, вынуждая царапать ногтями стену и выбивая из меня стоны и крики, которые он пытался приглушить, накрыв мой рот ладонью.
Наш секс продлился не дольше минуты, ибо после затяжного воздержания нам обоим не требовалось много времени, чтобы достигнуть оргазма. Но господи! Какой это был оргазм. Я думала, что от удовольствия упаду прямо на грязный асфальт. И, наверное, так оно и случилось бы, если бы Пол не держал меня крепко-крепко. Он намертво вжался своим телом в меня, тяжело дышал мне в шею, покрывал кожу ленивыми поцелуями и что-то неразборчиво шептал. То ли извинялся за столь бурный срыв, то ли продолжал отчитывать меня, то ли матерился. Толком было непонятно, да и мне было по барабану. Я таяла в его руках, пыталась угомонить сердцебиение и улыбалась как умалишённая, чувствуя, как по спине и заднице стекают капли спермы.
– Ты испачкал моё платье, – это первое, что удалось выдавить из себя после оргазма.
Пол сильнее вжался лицом в мою шею и начал щекотать её хриплым смехом.
– Почему ты смеёшься?
– Потому что я только что отымел тебя как шлюху подзаборную возле грязной стены, а тебя во всей этой ситуации волнует только испачканное платье.
– Не только это. Ещё ты порвал мои трусики.
– Ты точно неадекватная.
– А ты зверюга.
– Да уж, – тихо усмехнулся Пол и, обхватив пальцами мой подбородок, вынудил посмотреть на него. Из подбитой губы по-прежнему струилась кровь, а в любимом взгляде плескались отголоски кайфа, разбавленные сожалением. – Прости меня. Я не хотел так. Я не знаю, что на меня нашло. Со мной такое впервые. Просто увидел, как какой-то хер трётся об тебя и лапает, а ты ему спокойно позволяешь, и меня перемкнуло.
– Я уже сказала, почему по глупости сделала это. Но я бы ни за что не позволила ему ничего больше.
– Очень на это надеюсь, потому что я смогу смириться с любыми твоими заёбами, но измену никогда не прощу. Слышишь? Никогда. И эту хрень, которую ты постоянно устраиваешь, чтобы вывести меня на ревность, я тоже больше не собираюсь терпеть. Ты либо только моя, либо мы расходимся. Третьего не дано.
– Я твоя. Только твоя, – без промедлений заверила я, даже в мыслях не желая задумываться о вероятности разойтись с Полом.
– Точно? – он пронзил меня своим тёмным взглядом, и я коснулась ладонью его щеки.
– Точно. Я никогда не предам тебя. Мне никто другой не нужен. Я люблю тебя, – слова сорвались с моих губ раньше, чем я успела хоть что-то обдумать и прикусить свой язык.
Я так долго морозила Пола и прикидывалась недотрогой, а потом бац – и первая призналась ему в чувствах спустя всего два с половиной месяца знакомства. Хуже просто нельзя было придумать. Особенно учитывая, что я сделала это после нашего быстрого траха. Но слова вылетели из моего рта, и было бы глупо пытаться начать выдумывать отмазки по типу: «я так сказала, потому что ещё не до конца оклемалась после оргазма» или же «это всё алкоголь, на деле я так не чувствую». Ложь. Я точно чувствовала, что люблю его. И мне до безумия хотелось услышать от Пола те же слова, однако он продолжал молчать, пристально вглядываясь в моё лицо.
До сих пор помню, как где-то вдалеке была слышна музыка, смех и громкие разговоры тусовщиков, уличный фонарь потрескивал, то включаясь, то выключаясь, ночной ветер охлаждал разгорячённую кожу и игрался с моими растрёпанными волосами, а Пол всё смотрел и смотрел на меня, убивая своим затянувшимся молчанием.
Я уже собиралась сказать ему, что он не обязан отвечать мне тем же, однако стоило мне только открыть рот, как Дэвенпорт запечатал его своими губами, снова закрутив меня в воронку чувственности, любви и счастья. А когда разорвал до невозможности сладкий поцелуй, ошарашил меня до полусмерти:
– Выходи за меня.
И больной на голову и по уши влюблённой Кортни потребовались всего полминуты, чтобы согласиться. Чуть позже, конечно, Пол организовал второе предложение руки и сердца. Романтичное, с кольцом с бриллиантом и в элегантном ресторане с видом на весь Спрингфилд, но я по сей день считаю первое предложение в подворотне после сумасшедшего секса самым лучшим и незабываемым.
Такое уж точно мало у какой девушки происходило. Без сомнений.
Глава 8
Припарковав машину возле дома, я сглатываю горький ком в горле и выбираюсь на улицу. Сердце сжимается, грудь сдавливает удушливой болью. Вспоминать начало нашей с Полом бурной истории всегда даётся мне с трудом. Это бередит старые раны, злит и огорчает, потому что мы просрали всё прекрасное, что было между нами. А точнее, это сделала я.
Пол замечательный мужчина. А если его нарочно не доводить до бешенства, как частенько это делала я, то можно сказать, он идеальный. И идеальность его заключается не только в неотразимой внешности, состоятельности, уверенности в себе и способности решить любую, даже, казалось бы, самую нерешаемую проблему. Но и в том, что, несмотря на первое обманчивое впечатление, которое он производит, Пол честный, верный и семейный. Он однолюб. И всегда мечтал создать большую дружную семью со множеством детишек, о чём и сообщил мне ещё в самом начале, до того как мы ясным летним днём во время каникул расписались и устроили пышную свадьбу.
С моей стороны была лишь парочка подруг и мама, а со стороны Пола не только родители, лучшие друзья и товарищи из команды по регби, но и орава родственников. Людей было море.
Когда я получила список гостей от матери Пола, не сразу поверила, что у них настолько много родственников и со всеми ними они тесно общаются. Но это так. Пол со всеми имел близкие отношения, а в мелких племянниках души не чаял.
И, наверное, большинство женщин умилились бы последнему факту и нарадоваться не могли бы тому, что их любимый мужчина настолько обожает детей и жаждет обзавестись своими, но только не я – конченая детоненавистница.
Сколько себя помнила, я терпеть не могла детей. Я не видела в них ничего милого и прекрасного. До дрожи не выносила их плач, крики и истерики. Не любила их молочный запах и даже трогать их не хотела. Я всегда держалась от них подальше, а о том, чтобы родить и посвятить всю себя одному из этих маленьких созданий, мне было даже страшно представлять. Для меня это было сродни концу моей жизни. И как же прекрасно, что Пол не затрагивал тему детей до моего выпуска из университета и ещё два года после, пока он был сфокусирован на своём бизнесе.
Однако стоило его компании по торговле строительных материалов обрести стабильность, как Пол начал заводить разговоры о том, что нам пора задуматься о пополнении в семье. Я же, надеясь, что моя ярая нелюбовь к детям с возрастом исчезнет, постоянно выискивала веские причины, почему нам стоит ещё повременить со столь серьёзным решением.
Но увы, годы шли, а я по-прежнему на дух не переносила детей и совершенно не ощущала в себе желания стать матерью. Наоборот. Меня воротило от одной только мысли об этом. А Пол до жути хотел ребёнка. И даже несколько.
Я знала это, пусть он и не говорил мне об этом часто. В отличие от его мамы и тёти, которые при каждом удобном случае начинали капать мне на мозги своим «пора», «дети – это счастье», «главная миссия женщины – это рожать и воспитывать детей», «тебе нужно родить, Кортни, часики тикают» и всё в том же духе.
После каждой встречи с родственниками Пола я возвращалась домой злющая и заведённая до предела. И, разумеется, это сказывалось на наших отношениях с Дэвенпортом. Мы часто ссорились, спорили и, бывало, разругавшись в пух и прах, даже спали в разных комнатах. Он тоже отказывался понимать, почему я, имея много свободного времени и окружённая деньгами, благоприятными условиями жизни и заботой любящего мужа, не хочу сделать нас ещё более счастливыми.
Да только я и без детей была счастливее некуда. И меня бесило, что Полу перестало хватать меня одной, чтобы ощущать себя стопроцентно счастливым.
Однако, как бы смешно это ни звучало, вовсе не мои отказы попытаться забеременеть положили начало концу нашего брака, а тот факт, что я забеременела.
Это произошло совершенно неожиданно для меня, ведь я много лет принимала противозачаточные. Разумеется, я слышала, что они, как и любые другие контрацептивы, защищают лишь на девяносто девять процентов. Но я никак не была готова к тому, что я попаду в этот чёртов мизерный один процент и забеременею.
Для меня вид двух полосок на тесте был схож со свалившимся на мои плечи роялем. Меня придавило тяжестью отчаяния, и я сползла по стене на кафельный пол ванной комнаты. Руки тряслись, всё тело лихорадило, а по щекам стекали слёзы. Ни хера не радости. Ведь я понимала, что, когда Пол узнает о беременности, он будет летать от счастья и ни за что не позволит мне её прервать. А сделать аборт за его спиной я не могла. Совесть не позволила бы так поступить с любимым человеком, как бы меня ни угнетала мысль о материнстве.
Я сообщила Полу об этой «замечательной» новости тем же вечером, и, о, Боже! Он радовался куда сильнее, чем я предполагала. Сжал мне до хруста в костях и чуть ли с ног до головы не зацеловал. Пол так сиял, что своим счастливым светом мог осветить весь город.
Следующие несколько недель он летал вокруг меня, как вокруг принцессы, сопровождал на все узи и приёмы у гинеколога. Начал планировать ремонт в одной из спален, чтобы сделать из неё детскую. Скупил всевозможные книги для будущих родителей и оповестил всех своих родственников и друзей о том, что скоро станет папой.
С одной стороны мне было приятно видеть Дэвенпорта настолько воодушевлённым и счастливым, а с другой – я бесконечно грустила, потому что ни в какую не могла разделить с ним его вечно приподнятое настроение.
Во мне как не было и тени материнского инстинкта, так она и не появилась. Моё сердце не откликнулось ни когда я на мониторе увидела маленькое пятно, пока ещё нисколько не напоминающее человека, ни когда наблюдала за мамами с детьми, играющими на детской площадке, ни когда проходила мимо детских магазинов и видела миниатюрные вещички. Ноль щемящей радости, какую испытывают нормальные беременные женщины.
Видимо, я куда больше похожа на свою бессердечную мать, чем хотела это признавать. И я в очередной раз убедилась в этом, когда однажды посреди ночи проснулась от сильной, пронизывающей всё тело боли и увидела кровь на светлых простынях. Я с криками разбудила Пола, но не потому, что испугалась за жизнь комка в моей матке. Я испугалась за себя. И только за себя. А когда на следующее утро проснулась в больнице и узнала о выкидыше, из моих глаз не вытекло ни одной слезинки. Вот такая я эгоистичная дрянь.
Вместо грусти и скорби, я испытала невыразимое облегчение. В то время как Пол места себе не находил от горя. Я никогда прежде не видела его настолько подавленным и печальным. Моё сердце рвалось на куски при виде его страданий. Мне хотелось сделать что угодно, лишь бы утешить любимого и хоть немного его приободрить, однако все мои попытки не только не увенчались успехом, но ещё и возымели обратный эффект.
– Ты всего неделю назад потеряла ребёнка и уже хочешь пойти на пафосный праздник какого-то там безмозглого блоггера-инфлуэнсера? – сердито выпалил Пол после того, как я предложила ему выбраться из дома.
– Я не особо хочу туда идти, но считаю, что нам стоит развеяться. Что случилось, то случилось, Пол. Нам остаётся лишь смириться и жить дальше.
– Ну да… Смириться, – недобро фыркнул он, пронзив меня гневным взглядом. – Ты, как посмотрю, быстро смирилась. Хотя чему я удивляюсь? Ты же не хотела этого ребёнка. И в тайне даже радуешься, что случился выкидыш.