– Мам, не до этого мне пока. Да и мне всё чаще кажется, что брак это не для меня, – отвечаю я, думая о своей бывшей. Едва ли я смогу снова собрать себя заново, если меня опять бросят. Уж лучше купаться в холодной и обезличенной любви своих фанаток. Так безопаснее.

– Ну, ты скажешь тоже, – улыбается она снисходительно. – Семья – это же здорово. Близкий человек рядом. Детишки. Помнишь, я тебе Юленьку у Марины Павловны всё время сватала. А теперь замужем она. Они недавно с мужем дом достроили. Душа в душу живут. Мариночка не нарадуется. Скоро и внуки пойдут.

При упоминании Юли я вспоминаю вчерашнего ухажёра своей ассистентки. Сколько бы не думал, не могу отделаться от ощущения, что это и есть тот самый муж, с которым Юля живёт «душа в душу». Я откладываю ложку и открываю соц сеть. Нахожу Юлькин профиль и вглядываюсь в её с Егором совместную фотографию. Похож. Похож до безобразия. Должен ли я предпринять что-то? С одной стороны, я презираю людей, что изменяют своим партнёрам. И на всех своих тренингах я повторяю одно и то же: с мужчинами, что склонны к изменам, невозможно построить честных моногамных отношений. Неприятно, что Маша проигнорировала это моё предупреждение. Но с другой стороны, отношения Юли меня не касаются. В них может быть отнюдь не всё так гладко, как мне рассказывает мама.

В конце концов, под действием головной боли я сдаюсь и отпускаю эти тяжёлые мысли. Благодарю маму за заботу и обещаю, что подумаю над её словами.

– Подумай-подумай, – кивает она. – Не всё же тебе только о других беспокоиться. Надо и о себе позаботиться.

По происшествие времени я забываю и о той нашей с Сеней попойке, и о разговоре с мамой. Возвращаюсь к своим тренингам и рекламным проектам и не вспоминаю о том, что было пока в один прекрасный день не раздаётся телефонный звонок. Встревоженный женский голос в трубке произносит:

– Паша! Ты ведь женский коуч?! Помоги мне вернуть мужа!

Не сразу я понимаю, что это Юля. Решаю поначалу, что это одна из моих подопечных и сильно удивляюсь. Но как только до меня доходит, пазл собирается в голове.

– Я не знаю, что мне делать, Паш, – плачет она в трубку. – Он стал как будто совсем другим человеком. Словно она что-то сделала с ним.

Я вспоминаю тот наш разговор с Машей у меня в кабинете и осознаю, что собственноручно толкнул её в объятия женатого мужика. То, что Маша, посещая в качестве моей помощницы все мои курсы, извлекла из них максимум, не может не поражать. И в любой другой ситуации она бы вызвала у меня восхищение. Но сейчас мне крайне неприятно и досадно. Я будто против воли стал соучастником мошеннической схемы.

– Во-первых, перестань реветь, Юль, – отвечаю я строго. – Если ты всё ещё плачешь над этой ситуацией, это говорит, что ты её не приняла. А это в свою очередь значит, что сил, чтобы вернуть своего мужчину, у тебя нет.

– Но ведь!.. – пытается возразить она всхлипывая.

– Ты сейчас находишься в позиции жертвы и жалеешь себя, – продолжаю я ещё более сурово. – Но я не тот человек, кто может пожалеть тебя.

– Я поняла. Извини, что побеспокоила, – Юля снова заходится плачем и бросает трубку.

– Ни черта ты не поняла.

Я тяжело вздыхаю, глядя на погасший экран. Чувствую, как внутри сворачиваются в тугой узел сожаление и вина. Что же ты натворил, Паша?

В последнее время я всё чаще задумываюсь о том, для чего мне всё это. Для чего эти тренинги и курсы, для чего известность? Мне хотелось верить, что я действительно помогаю кому-то. Но практика показала, что окружающие из-за моей помощи и советов только усложняют жизнь себе и другим.

В голову приходит мысль, что если я чего-то стою, как коуч и как психолог, я помогу Юле с её проблемой. Это станет мне своеобразным испытанием на профпригодность.

Часть 3 «Маленькая ошибка»
3.1

Юля

– Будет лучше тебе пока пожить у родителей, – говорит Егор.

Я стою на пороге собственного дома и не верю, что всё это может происходить взаправду.

– Ты что, выгоняешь меня? Из дома, что мы вместе построили?! – мой голос дрожит. На глазах наворачиваются слёзы.

– Юль, не драматизируй, – вздыхает муж, складывая руки на груди. – Я не претендую на твою долю в этом доме, и намерен выплатить тебе за неё полную рыночную стоимость. Я просто рассуждаю с практической точки зрения. У тебя ни автомобиля, ни водительских прав. Как ты собираешься ездить каждый день на работу?

– Но ведь… – мне хочется что-то возразить на его аргументы, но слова застревают в горле.

Он уже всё решил. И с разводом, и с разделом имущества. Вот так быстро и ни с того, ни с сего. Слышу сквозь приоткрытую дверь, как эта его подстилка гремит на кухне кастрюлями. На моей кухне! Моими, сука, кастрюлями! Как же обидно и горько… А самое главное, совершенно неясно, за что мне всё это.

– Егор, послушай, у нас будет ребёнок, – произношу я, проглатывая сухой ком в горле.

Замечаю, как дёргается жилка у него на виске. Он становится ещё более хмурым, закрытым. Смотрит на меня исподлобья и качает головой недоверчиво.

– Юль, перестань, – произносит даже как-то снисходительно. – Я понимаю, что ты готова на всё, чтобы меня удержать. Но настолько низкое и бессовестное враньё – это уже перебор. У тебя что, совсем гордости нет.

– Но я… – начинаю возмущённо и осекаюсь, встретившись с его ледяным взглядом. Он извлекает кошелёк из кармана брюк и достает оттуда несколько банкнот.

– Это на такси, – говорит, чуть смягчившись. – Пожалуйста, убедись в том, что выберешь безопасный сервис. И насчёт своих вещей не волнуйся. Всё будет в сохранности до тех пор, пока ты не надумаешь их забрать.

Он кивает на прощание и закрывает дверь перед моим носом. Хочется закричать от боли и отчаяния. Как же всё это несправедливо! Наверное, если бы он не строил из себя само спокойствие, а бросал бы в мой адрес оскорбления и унизительные обвинения, мне было бы проще. Тогда среди потока грязи, я смогла бы вычленить причину, из-за которой он поступил так со мной. Сейчас же всё, что мне остаётся – это гадать.

Отчаяние, боль и страх толкают на безрассудные поступки. Мне хочется ломиться в закрытую дверь до тех пор, пока меня не впустят внутрь. И даже если мне придётся разодрать руки в кровь, мне всё равно. Мне вообще всё равно, что со мной будет. Мой любимый, единственный мужчина в моей жизни отверг меня. Я готова кричать ему в окна, что намеренно не стану вызывать такси. Пусть меня задерут бродячие собаки! Или маньяк какой-нибудь поймает!

– Вот только… тебе ведь не будет дела даже в этом случае. Да, Егор?

Я бросаю последний взгляд на окна с моими любимыми шторами и ухожу. Нужно быть умницей и позаботиться о себе. Пусть сейчас он мне не верит, но очень скоро мой живот начнёт расти. И тогда он больше не сможет сказать, что мои слова – ложь. Я найду способ заставить его услышать меня. Заставлю вновь полюбить, чего бы мне это не стоило. Паша был прав, жалость к себе мне в этом деле не помощник. Меня ожидает битва за сердце любимого мужчины. Моя соперница привлекательнее и явно хитрее, а значит, я должна стараться в два раза больше. Я вызываю такси и еду в город. К маме с папой стыдно идти. Они ведь так радовались, когда были у нас на новоселье. Не могу их расстраивать. Переночую в гостинице, а завтра попробую подыскать квартиру.

– Ой, Юлия Алексеевна, а вы сегодня на автобусе? – коллега по кафедре Светлана Васильевна догоняет меня у самых дверей в учебный корпус.

Холодная дрожь пробегает по спине. А я ведь ещё в той же самой одежде! Надо было хотя бы на первое время сумку собрать, раз уж была там! Ну, что я за дурёха?

– У мужа дела с утра были, – отвечаю я, приветливо улыбаясь. Господи, как же неловко врать.

– Дела, да? – с такой же фальшивой улыбкой переспрашивает коллега.

Чувствую себя полной идиоткой. Словно она знает, что Егор меня бросил. А что, если и вправду знает? Ведь роман Егора с той студенткой явно не вчера начался. Может, она уже в курсе? А со временем всё больше и больше людей будет узнавать. Представляет ли Егор, в какой скандал вляпался? Едва ли его будут уважать коллеги после того, как узнают что он бросил беременную жену ради студентки. Коллектив-то у нас женский в основном. Его и попросить с работы могут, если большой шум поднимется. Нет, надо поскорее что-то предпринять! Пусть мне больно и обидно, но я не хочу, чтобы его уволили. Он ведь с детства мечтал преподавать.

Тяжело вздыхаю и иду в лекционную аудиторию. Сегодня я опять подменяю заведующую у старшекурсников. Очень надеюсь, что у этой Марии хватит чувства такта, чтобы не приходить на занятие. Не представляю, что буду делать, если увижу её.

Ещё до того как занять место за преподавательским столом, замечаю косые взгляды студенток. Вот чёрт! Она не только здесь, ещё и подружкам своим разболтала про свою интрижку с преподавателем. Теперь понятно, откуда взялись все те насмешливые взгляды. Ощущаю дрожь в ладонях и сжимаю их кулаки. Что ж, веселитесь, пока можете.

3.2

Ну, что за несправедливость? Я же пострадавшая сторона, так почему я ещё и чувствую себя виноватой? А эти студентки глядят на меня злорадно. В их взглядах читается: «И где твоя любовь на всю жизнь?» И никуда от этого не скрыться. Даже в столовой. И кусок не лезет в горло.

– А что это вы, Юлия Алексеевна, и не ели ничего? – спрашивает меня буфетчица.

– Да как-то нехорошо себя чувствую, – отвечаю я морщась.

– Ясно-ясно, – произносит она со странной улыбкой. – Но вы всё равно потом покушайте. Без этого никак. И не перенапрягайтесь.

Я бросаю на неё недоверчивый взгляд. Неужели догадалась о беременности? Вот так быстро? И что мне делать теперь? Подтвердить или опровергнуть? Так и не найдя ответа, я благодарю и ухожу. Возвращаясь на кафедру, понимаю, что мне нужно срочно заняться поиском квартиры. Но я совершенно не чувствую в себе сил. Меня одолевает физическая слабость.

– О, Егор Александрович, давненько вас не было видно! – восклицает Ирина, и я вздрагиваю от неожиданности. Не знаю почему, но я будто не ожидала увидеть его так скоро. Робея оборачиваюсь на него и встречаюсь с растерянным взглядом.

– Привет, Юль, – бросает он и отводит глаза. Я, не найдя в себе сил ответить, лишь легонько киваю. Он такой же, как и всегда, может быть, лишь немного понурый. Это даёт мне надежду, что для меня ещё не всё потеряно.

Егор быстро берёт свой журнал и уходит. Ирина задумчиво провожает его взглядом до двери.

– Вы поругались, что ли? – спрашивает неожиданно.

– Да нет, вроде, – отвечаю, справившись наконец с онемением. – А что?

Ирина только пожимает плечами и вздыхает. Мне хочется расплакаться и рассказать обо всём хоть кому-то. Сколько бы я не крепилась, сколько бы не гнала эмоции прочь, от них всё равно никуда не деться. На экране телефона отображается входящий вызов от Паши. Дрожащими руками я хватаю телефон и ухожу в преподавательскую уборную.

– Как ты, Юль? – спрашивает он участливо.

– Нормально, – отвечаю, пытаясь не выдавать расстройства.

– Я тут подумал… В прошлый раз я перегнул палку. Твои эмоции важны. Ты не должна их подавлять. Если тебе грустно, то грусти. Главное, чтобы эти эмоции не затягивали тебя слишком надолго и не перерастали в нечто более серьёзное.

Я слушаю его вкрадчивый, спокойный голос, и слёзы катятся по щекам. Не уверена, что могу рассказать ему, что я совсем одна и как мне страшно. Что я не могу никому открыться, ведь я преподаватель. Вся моя жизнь на виду у моих студентов.

– Спасибо тебе, Паш, – произношу сквозь всхлипы.

– Да не за что пока, – отвечает он. – Ты приходи ко мне в офис. Тут мы с тобой сможем поговорить спокойно. И не бойся ничего, ты не одна.

Сердцебиение ускоряется. Я с силой сжимаю телефон. Как же мне хотелось услышать хоть от кого-нибудь эти слова!

– Я приду, – обещаю решительно. – Сегодня у меня пары допоздна. Но завтра я после обеда свободна, так что приду.

– Ну, вот и славно, – с улыбкой в голосе отвечает Паша. Совсем на чуть-чуть на душе становится теплее.