– Лучше скажи, когда ты меня уже с ЛК познакомишь? – девушка не скрывала усмешки. – У меня уже почти десяток заказов на его автограф!

– Кто бы меня с ним познакомил? – попытался за шуткой и смущенной улыбкой увильнуть от ответа.

Тот самый неловкий момент, когда даже помимо воли работа входит в конфликт с личной жизнью и приходится врать. ЛК – это сокращение от Легендарный Критик. Пафосно, конечно, но сильнейшему в стране Критику, а возможно, и вообще существу в мире, можно быть немного с завышенной самооценкой. Для выживания полезно.

Согласно легендам, слухам и непроверенным данным, ЛК имел уровень веры в десятки тысяч единиц Истинной Веры, обладал всеми возможными и невозможными способностями и мог чихом разнести планету, одной рукой собрать осколки, плевком склеить, а дыханием возродить всю жизнь. С учётом того, что никто не знал истинную личность этого ЛК, слухи лишь множились, а с ними и Вера…

И всё это было даже в какой-то степени правдой. ЛК за последние полгода помог решить четыре очень крупных конфликта, а также выступил нейтральной стороной в решении одного из конфликтов за рубежом. И когда я говорю о крупных конфликтах, то масштаб идёт от уничтожения города до уничтожения мира.

Вот только… ЛК не существовало. Когда я стал Критиком, то узнал, что ЛК не личность, а должность. Должность, которую получал тот или иной Критик в зависимости от масштаба проблем и требующихся способностей. Например, мисс Спектр помогала решить международный конфликт, о котором я упоминал ранее, примерив данную мантию.

Получив должность, а с ним наряд и множество атрибутов, Критик получал также и Веру. Поистине гигантское количество Веры, накопленное из слухов, баек, новостей и вообще всех средств информации, работающих на целой стране. С этой Верой можно было горы превращать в равнины… вот только недолго – одержимость при таком уровне приходила даже к самым сильным за считаные часы или даже минуты. Поэтому мантия ЛК снималась сразу же после выполнения того или иного задания.

Однако имелось и кое-что покруче: имелись слухи о существовании некоего плана “Т”. Почему “Т”? Что он из себя представлял? Кому хотя бы он служил и был подвластен? Неизвестно. Эдакий “последний рояль в кустах”, даже если ”бог из машины” в роли ЛК не справится. Лично я в это не верил… и даже не потому, что не видел сам, а потому, что даже у Веры есть пределы.

Однако информация была секретная, и я не мог её разглашать даже своей девушке.

– Лучше расскажи, почему опять чуть не уволили? – Надя отнесла моё молчание и смущение на счёт неудачного рабочего дня и в ответ попыталась поддержать: – Признавайся, что опять начудил?

Девушка, значительно повеселев, принялась разливать чай. Мой маленький Редактор…

Если честно, то разницы между Редакторами Верами и Военными Критиками почти нет: мы работаем на государство и ловим тех, кто использует Веру незаконно, и устраняем спонтанные проявления Веры. Да что там, я сам буквально полгода назад был Редактором!

Однако Редакторы работают на уровне города или региона, а Критики в масштабах страны и даже за рубежом. Неплохая аналогия полиции и ФСБ… ну, или армии. Поэтому и масштаб проблем, с которыми встречаются Критики, порой на порядок превосходит бытовые.

Я задумался: грузить спутницу своими проблемами не хотелось… но мне действительно требовался если не совет, то хотя бы поддержка, поэтому я нехотя признался:

– Сегодня снова с напарниками поссорился. Начальство в бешенстве настолько, что послало на самоубийственное задание. Но что хуже всего, я, кажется, нашёл того, с кем мне интересно было бы работать… вот только он ушел от Критиков и, похоже, враждует с ними.

Аромат трав и ягод разлился по нашей небольшой кухоньке. Надя презирала все продаваемые чаи за их “искусственность”, поэтому готовила исключительно собственные сборы, благо талант понимать и управлять растениями в этом немало помогал. И я не мог не признать, что получалось у неё замечательно. От одного нежного, чуть игривого запаха становилось спокойнее на душе. А стоило пригубить напиток, как по телу разливалась нега и расслабление. Заботы дня чуть отходили в сторону, позволяя насладиться моментом и приятной компанией. Секунды спокойствия и счастья…

Тут в кухоньку, цокая коготками и оставляя заметные царапины на линолеуме, вбежал угольно чёрный кот. Кот был матёрый, о чем тонко намекали костяные пластины по всему телу и шипы вдоль загривка. Глаза его сияли пламенем бездны, а от “мява” сердце уходило ниже ватерлинии. И это маленькое чудовище принялось тереться о ноги Нади, умилительно задрав голову и мурча – прохвост знал, что когда хозяева поели, то пришло время и его кормёжки.

– Пушистик, лапочка моя, сейчас всё будет, – девушка соскочила с меня и погладила адского котика по голове, лишь чудом не поранившись. После чего поспешила к холодильнику, параллельно обратившись ко мне: – Я давно тебе говорила, ты лезешь в чужой монастырь со своим уставом. Это неразумно!

– Но ведь у Редакторов прокатывало!

– Так то у Редакторов! Ты там почти с основания. За руку с начальством здороваешься. Это местный филиал! И то тебя столько раз пытались турнуть, что не сосчитать! А теперь ты Критик, – девушка сказала это так, словно это приговор всем моим мечтам, надеждам и чаяньям. – И сам знаешь, что ты неуживчивый одиночка. Но тебе нужно учиться доверять другим и работать в команде. А для этого сначала нужно перестать считать всех вокруг идиотами и относиться к ним соответственно. Это не нравится людям.

– Сами виноваты, – пожал я плечами. – Чужие заслуги я тоже признаю. Например, сегодня договорился о сотрудничестве с Артефактором – он теперь мой новый технический сопровождающий.

Коровья нога… вернее, её кость с хрустом перемалывалась мощными челюстями и стремительно пропадала в чреве Пушистика. Девушка с умилением смотрела на питомца, а я припоминал, куда убрал револьвер и стоит ли сегодня его прятать под подушку, или и ножом отмахаюсь?

– Псих, – без особого удивления прокомментировала моё признание Надя. – И да, ты признаешь заслуги… вот только они должны превосходить твои собственные. А это, видишь ли, непросто, по себе знаю. Тебе бы снизить планку отсева – вдруг кто-нибудь сумеет показать себя не сразу, а со временем. Ты же тоже не с первого дня полез с богами бодаться!

– В том-то и проблема! Критики должны быть по определению более опытными – это же Критики. Зачем мне подстраиваться под тех, кто менее эффективен?

– Ты себя-то слышишь? Критики – тоже люди. А люди совершают ошибки. Легендарными Критики могут быть только на расстоянии. Да что там, я более чем уверена, что ты опытнее большинства своих коллег: ты сталкивался со всякой дичью не меньше их, но с куда меньшими ресурсами – поэтому и работаешь эффективнее.

– Не эффективнее того, кого я сегодня встретил… он, пожалуй, единственный, кто достоин звания Критика. Пусть начальство на него странно отреагировало, но он действительно сильный и умелый.

– Так в чём проблема? Нужно всего лишь сделать так, чтобы тот, кого ты встретил, вернулся к Критикам. Тогда ты сам себе найдёшь достойного напарника.

Идея была настолько бредовая и абсурдная… что меня неожиданно захватила. А почему, собственно, нет? Вместо того чтобы мне разрываться меж двух возможностей, не лучше ли их объединить? Макеев – один из основателей Критиков, и его возвращение принесёт немало пользы как организации, так и мне лично.

Осталась сущая мелочь: вернуть на службу ушедшего в отставку Макеева, если он ушел сам. А если не сам, то убедить целую госорганизацию, что им кровь из носа как нужен такой человек, как Макеев. Знать бы ещё в чем проблема конфликта.

– Кстати, тебе привет передавали, – вырвала меня из тяжёлых дум девушка.

Мы как раз покинули кухню и укладывались спать. Пушистик не отставал и, наевшись, устроился в углу, умывая свою окровавленную мордочку, отчего по комнате разносился звук работающего наждака.

– Да? Кто? Шеф по мне соскучился? – немного оживился я.

– Шеф? Он каждый день тебя вспоминает, вознося хвалу небесам, что от тебя избавился. Он вчера обещал нам премию, ибо “некоторые индивиды не рушат всё на своём пути, вот в бюджете и стали водиться деньги”.

– Вот ведь старый хрыч, – с ностальгией буркнул я, думая, что стоит навестить старика: вдруг повезёт, и его инфаркт прихватит?

– Нет, тебе привет передавала Маша. Она сегодня к нам вновь приходила отметиться.

На эти словах я скис. Стыдно признаваться, но с момента воскрешения моей бывшей девушки я её ни разу не видел. Хотя она и предлагала встретиться… но я самым наглым образом отговаривался, или отмалчивался, или… короче делал всё что угодно, лишь бы не встречаться. Я банально не знал, о чём с ней говорить. Я не знал, зачем мне… да и ей это. Это было подло, но я просто не мог пересилить себя.

– Я, между прочим, договорилась о встрече для вас. Завтра в восемь часов “У Семёныча”. И не обсуждается! Мне надоело смотреть, как ты изводишь себя, бегая от неё!

– Завтра не могу! – взбрыкнул я. – У меня на завтра важное задание. Не знаю, когда освобожусь… И освобожусь ли вообще, – как-то немного сник.

Если всё получится так, как мы с Артефактором запланировали, то уже завтра я навещу Макеева. Но вот чем эта встреча закончится, сказать не мог.

– Что ещё за задание? – недовольно нахмурилась Надя, явно подозревая меня в очередной попытке сбежать.

– Прости, душа моя. Но я не могу ничего сказать. Если всё пройдет хорошо – поведаю, а сейчас нет. Вдруг сглажу.

– Опять что-то самоубийственное затеял, – вздохнула девушка, и меня утянули на свежезастеленную постель. – Встречу с Машей перенесу на послезавтра. И больше никаких отговорок.Хоть конец света, но чтобы был на месте! – пригрозила она. – А теперь займись делом, чтобы завтра лишних мыслей не было!

– Но я устал… – крик отчаянья был нагло опровергнут зовом плоти. Мне ничего не оставалось, как подчиниться сладостному моменту.

Глава 5. Или почему окна – это маленькие двери? Часть 1.

Информации о Сергее Макеевом оказалось много. Хотя репортёры окрестили его Глагол. Должен заметить, это прозвище ему очень подходило. Чувствовалась в нем эдакая твёрдость. Сказано – сделано! Такой человек просто так трепаться не будет, и каждое слово равняется делу. Перекрёстный поиск по имени и фотографии принёс множество статей, но по большей части он упоминался там мельком, как один из участников действий.

Однако из них я узнал, что Глагол участвовал в таких важных событиях, как штурм Кремля и уничтожение одичавших политиков. Зачистки соборов с истово верующими. Истребление обезумивших писателей, художников и прочих невменяемых. Вылазки в зоны заражения Верой в центре Питера и Москвы. И это только самое основное. Десятки заданий только в открытой прессе.

В архивах Критиков информации обнаружилось на порядок больше. Там почти сотня томов информации! Подробной! И совершенно секретной… Как то, что Глагол минимум трижды примерял мантию Легендарного Критика.

На знакомство с половиной того, что обнаружила программа поиска Артефактора, у меня ушло всё утро. А ближе к обеду мы запустили наш план.

– Мисс Спектр, разрешите? – раздался из динамиков голос Артефактора.

При этом в правом верхнем углу экрана, с которого я читал, появилось изображение кабинета моей начальницы. На компьютер в лаборатории, где обосновался Артефактор, а сейчас сидел я, поступал прямой поток данных с его наруча.

– Заходите, господин Чунаев. У вас какое-то дело? – не отрываясь от бумаг, поинтересовалась мисс Спектр. – Хотите запатентовать новое изобретение? Помните: каждое – минус год к вашему сроку.

– Не в этот раз, – Артефактор поморщился от подобного, судя по всему, давно доставшего его приветствия.

– Зря, зря. До сих пор не понимаю, почему вы не запатентовали своё устройство по удалению Веры? Мы, Критики, с удовольствием вдвое бы скостили ваш срок за него. Тем более что вы сами мечтали уничтожить Веру, а тут такое распространение будет!