По правде говоря, я умирала от голода, но меня уже чертовски тошнило от здешней еды. Конечно же, Джейс и Коул приносили мне еду из магазина, однако это ничего не изменило. Просто куча фруктов, овощей и других отвратительных, безвкусных, здоровых продуктов.

Знай я их чуть хуже, я бы решила, что братья так пытаются заставить меня похудеть, но медсестра сказала, что у меня никогда не было лишнего веса, и я сбросила семь фунтов, пока была в больнице.

Тем не менее, я не понимала, почему они продолжали запихивать мне в глотку всю эту здоровую еду каждый день, и очень хотела, чтобы это прекратилось.

Уолтер почесал подбородок, словно задумался о чем-то.

– Если бы ты могла съесть сейчас что угодно, что бы это было?

Я ответила меньше, чем за секунду.

– Огромный жирный чизбургер с беконом, кетчупом и майонезом. – Я постучала ногтями по поручню на кровати. – А еще картошку фри и соленые огурцы.

Мой желудок шумно одобрил такой набор.

– Понял, – сказал Уолтер, добавляя еще что-то в свой блокнот.

Челюсти Джейса и Коула чуть не отвалились.

– Ты хочешь бургер? – воскликнул Коул. – То есть, прям настоящий?

Что ж, мне точно не нужна подделка.

– Ты уверена? – спросил Джейс.

– Абсолютно. – Я вдруг почувствовала себя виноватой. – Я понимаю, что вы, ребята, хотите, чтобы я супер правильно питалась и все такое, но…

Коул рассмеялся.

– Не хотим.

Я засмущалась.

– Нет?

Джейс покачал головой.

– Бьянка, ты вегетарианка и преданная фанатка здоровой пищи. – Джейс усмехнулся. – Я даже вспомнить не могу, когда ты в последний раз ела чипсы.

Это что-то новенькое.

– Правда?

– Ага… ну или, по крайней мере, так было раньше. – Он взглянул на Уолтера. – Это нормально?

Тот кивнул.

– Для тех, кто столкнулся с травмой головы, вполне допустимы какие-то личностные перемены.

Джейс и Коул обменялись взглядами.

– Логично, – пробормотал Коул.

Джейс кивнул, соглашаясь.

– Точно.

Мне не нравилось быть человеком, который не понимает в чем шутка, поэтому я спросила:

– Хотите поделиться с классом?

Вздрогнув, Джейс спрятал руки в карманы своей толстовки.

– Ничего плохого. Ты просто стала… другой.

– Ты хотел сказать доброй, – проворчал Коул.

Погодите.

На прошлой неделе я напала на своего бедного доктора и медсестру, не говоря уже о них самих, и они считают меня доброй?

Коул снова попытался заговорить, но Джейс стукнул его по плечу.

– Давай-ка отложим этот разговор, чтобы мы могли сходить и купить тебе этот желанный бургер.

На губах Коула расплылась усмешка.

– Нужно зайти в «Фэтти».

Я понятия не имела, что такое «Фэтти», но готова была съесть все, что угодно, если это будет что-то вредное.

– Это будет лучший бургер в твоей жизни, – заявил Коул, когда они направились к двери. – Уверена, что хочешь соленые огурцы, кстати? Раньше ты их боялась.

– Боялась соленых огурцов?

Джейс засмеялся.

– Ага. Когда тебе было пять, ты почему-то решила, что соленые огурцы на самом деле – мертвые лягушки в банке, так что ты до ужаса боялась их есть.

Я совсем этого не помнила.

– Это так… странно.

Не говоря уже о том, что совершенно не логично.

– Это точно, – сказал Коул. – Но наблюдать за тем, как ты кричала на людей, чтобы они перестали есть лягушек, каждый раз, когда мама и папа водили нас в ресторан, было чертовски смешно.

Еще бы.

Уолтер поднялся.

– У меня сейчас следующий пациент, но как ты смотришь на то, что я зайду через пару дней, и мы еще с тобой пообщаемся?

– Конечно. – Я указала на кровать. – Я буду здесь.

Думая о том, кем я была раньше и что стало с этой девушкой.

Глава шестая

– Тебе что-нибудь принести? – спросила Сойер. – Я могу что-то для тебя сделать?

Кроме того, что вернуть мою маму из мира мертвых и найти Лиама… пожалуй, нет.

Я бездумно пялилась в потолок.

– Нет.

– Хочешь, я сделаю тебе макияж? – предложила она. – Или накрашу ногти?

Судя по тому, как часто она говорила о макияже и ногтях, должно быть, мне это очень сильно нравилось.

– Нет, спасибо. – Повернув голову, я взглянула на нее. – Сойер?

– Да?

– Где Лиам?

С тех пор, как я узнала, что он жив, прошла неделя, но он так и не объявился. Без него в этом мире было холодно и одиноко. Словно кто-то выключил солнце.

Сойер нахмурилась.

– Я…

Она затихла, когда Коул вошел в палату.

– Привет. – Он указал на бумажный пакет с жирными пятнами в своей руке. – Принес тебе бургер и картошку. – Усмешка. – Без огурцов.

– Нет, спасибо.

Я закрыла глаза, тихо надеясь, что все оставят меня в покое.

– Что случилось?

– Она скучает по Лиаму, – сказала ему Сойер.

Больше, чем просто скучаю.

Ощущение такое, словно я потеряла очень важную часть себя.

– Я очень устала, – процедила я сквозь зубы, надеясь, что они поймут намек.

– Поспи. – Сойер сжала мою руку. – Если тебе что-то понадобится, зови нас.

Мне нужен Лиам.

Прошлое…

– Д‐д-думаешь, мама п-п-попала в Рай? – прошептал Лиам в темноту.

Я взглянула на лицо брата, спрятанное в тени.

– Конечно, она попала в Рай. С чего ты решил, что могло случиться иначе?

С тех пор, как мама умерла, прошло почти шесть месяцев, а боль так никуда и не ушла. Иногда я просила Лиама поспать со мной в комнате.

Прогнать кошмары.

– Дрю Харрисон, – серьезно сказал мне Лиам. – Он с-с-сказал, что т-т-те, кто с-с-совершают с-с-самоубийство, отправляются в ад.

– Дрю Харрисон – идиот, – перешла я на шепот, чтобы никто, кроме него, меня не услышал. – Кроме того, мама не совершала самоубийство.

Лиам нахмурил брови.

– Да, с-с-сове…

– Нет, не совершала, – принялась спорить я, включая маленькую лампу на прикроватной тумбочке. – Она хотела не умереть в тот день, а избавиться от боли. Разные вещи.

По крайней мере, так должно было быть.

Перевернувшись, Лиам стал рассматривать потолок моей спальни.

– Да, наверное, ты права. – Он шумно выдохнул. – Бьянка?

– Да?

– Как ты думаешь, кто такой Марк?

Мое сердце сжалось.

– Не знаю.

И не уверена, что хочу знать.

– Она с-с-сказала, что любит его, – прошептал Лиам.

– И?

Мама была хорошим человеком. Она многих любила.

Братец бросил на меня острый взгляд.

– А к-к-как же папа?

– А что папа?

Я понятия не имела, на что он намекает.

Он снова нахмурил брови.

– Ч‐ч-что, если папа не б-б-был единственным мужчиной, к-к-которого она л-л-любила?

От ярости, подкатившей к горлу, у меня едва не перехватило дыхание. Прежде чем я успела остановить себя, мой кулак встретился с его предплечьем.

– Папа – ее муж, придурок.

– Ауч, – вскрикнул Лиам. – Больно.

Я снова стукнула его. Сильнее, чем в первый раз.

– Забери свои слова обратно.

– Нет. – Лиам с угрюмым видом встал с постели. – Я х-х-хочу рассказать п-п-папе правду.

У меня в желудке мгновенно свернулся комок ужаса.

– Ты обещал.

Его глаза застлали слезы.

– А м-м-мама всегда обещала л-л-любить нас, – он ударил себя в грудь, – но она б-б-бросила нас. Она п-п-пыталась уби…

Я прикрыла его рот ладонью, прежде чем он успел закончить предложение.

– Она была больна, Лиам. Так больна, что люди этого не замечали, потому что болезнь пряталась в мозге.

Я изучила этот вопрос после аварии. Пыталась выяснить, что с ней было не так. Почему она решила, что уйти из жизни было единственным вариантом.

Я мало что поняла, но, очевидно, что-то было не так в ее голове. Мозг работал не так, как нужно, поэтому ей часто было грустно. Настолько грустно, что ничто не могло заставить ее почувствовать себя лучше.

Даже ее родные дети.

– Возможно, я т-т-тоже б-б-болен. – Лиам опустил взгляд в пол. – Иногда я д-д-думаю о т-т-том, чтобы п-п-поступить так же, к-к-как она.

Мое сердце сжалось от боли, заставив мир вокруг кружиться.

Он не сможет.

Лиам – единственный, кто понимает.

Меня затрясло, и слезы покатились по щекам.

– Надеюсь, ты не серьезно.

Я заметила грусть в глазах Лиама, но он ничего не ответил. Нет. Он не может так поступить. Я люблю его больше всех на свете.

– Ты не можешь бросить меня. – Я задыхалась от собственных слов, голос звенел, подобно бьющемуся стеклу. – Ты не можешь. Я люблю…

Одним резким движением брат заключил меня в крепкие объятия.

– Я знаю. Это г-г-глупо. П‐п-прости.

Этого мало.

– Пообещай мне, – прошептала я, поднимая мизинец. – Обещай, что останешься со мной. Не важно, насколько все плохо, насколько тебе больно.

Мне нужно, чтобы он поклялся, что мы пройдем через это вместе. Что мы всегда будем вместе.

Облегчение наполнило мое тело, когда он схватился своим мизинцем за мой.

– Обещаю.

Глава седьмая

В комнате было темно, когда я открыла глаза. Судя по подносу с едой на тумбочке, я проспала ужин.

Я потянулась за новым телефоном, который Джейс принес мне, потому что мой не пережил аварию, но краем глаза заметила высокую фигуру, стоявшую в тени.

– Боже.

– П‐п-привет.

Я едва не подавилась, когда ко мне пришло осознание.

– Черт возьми. Лиам?

Несмотря на боль, охватившую нижнюю половину моего тела, я села в кровати.

– Ты здесь.

Неудивительно, что взрослая версия Лиама выглядела совсем как его брат-близнец.

Господи, мне хотелось столько всего ему сказать, но я не знала, с чего начать. Казалось, с тех пор как я видела его в последний раз, прошла целая вечность.

– Как т-т-ты с-с-себя чувствуешь? – спросил он через какое-то время.

– Нормально, наверное… учитывая обстоятельства. – Я одарила его самой широкой улыбкой, на которую только была способна. – Теперь, когда ты здесь, мне намного лучше.

– Это, – он прочистил горло, – это х-х-хорошо.

Я хотела завести разговор обо всяких мелочах, чтобы избавиться от неловкости.

– Как там учеба?

Он пожал плечами.

– Нормально.

Теперь он не был таким болтливым, каким я его помнила. Но опять-таки, я бы тоже понятия не имела, что сказать человеку, который потерял память.

– У меня ретроградная амнезия, – сказала я, потому что больше не знала, что сказать.

У него на лице проступило беспокойство.

– Я з-з-знаю.

Между нами повисла неуютная тишина, и я не могла понять, почему мой самый любимый на свете человек внезапно казался мне незнакомцем.

– Ты злишься на меня?

Я желала понять, почему все ощущалось таким странным между нами. Почему он не хотел смотреть мне в глаза. Почему сейчас он выглядел таким измученным. Словно ненавидел себя за то, что здесь находился.

Покачнувшись на каблуках, Лиам засунул руки в карманы своих спортивных штанов.

– Нет.

Сердце неприятно кольнуло, ведь Лиам, которого я помнила – добряк, который заключил бы меня в теплые неловкие объятия и принялся бы убеждать, что все хорошо.

Этот Лиам был отстраненным и далеким. Практически холодным. Словно он не мог находиться рядом со мной.

Я пристально изучала его лицо. У него были все те же черные волосы, те же зеленые глаза, та же бледная кожа, изрезанная шрамами… погодите.

– Твои шрамы. Они пропали.

Его глаза распахнулись.

– Я… п-п-пользовался очень хорошим к-к-кремом.

Тянущее чувство внизу живота усилилось. Возможно, я многого не помнила, но я достаточно доверяла своей интуиции, чтобы понять – здесь что-то было не так.

– Лиам?

– Да?

– Почему ты ведешь себя так, словно ты вовсе не ты?

Он скрестил руки на груди.

– Неправда.