Капитал (страница 7)
При этом «что-то» может быть самым разным: и уровнем неравенства, и экологическим загрязнением, и ролью производства в экономике. Нам, конечно же, интересна последняя версия. Сначала общество плавно растёт от сохи до атомной бомбы, доля промышленности в ВВП повышается, а страна богатеет. Деньги текут в «инновации, модернизацию и Чубайса нанотехнологии (с)», и в какой-то момент производительность одной пары рук на фабрике начинает переть вверх. В этой точке страны выбирают разные ветки развития: например, в США число рабочих в промышленности «зависло» примерно на одном уровне, а рабочие места в секторе услуг начали расти, как на дрожжах. В Европе ситуация обратная: там общее число рабочих мест осталось плюс-минус одинаковым, а вот честных работяг из индустрии начали сокращать [49]. Доля занятости в производстве зависит от ВВП на душу населения и неплохо описывается перевёрнутой U-образной кривой того самого Кузнеца [50]. Исход один и тот же: доля занятых в индустрии сокращается, а доля занятых в сфере услуг начинает расти конскими темпами; подробнее об процессе деиндустриализации вы узнаете в конце второй части.
Так в нерушимом фундаменте американской мечты появилась первая червоточина. Казалось бы, невелика беда! Да, занятость в промышленности стагнирует. Да, молодёжь вместо того, чтобы штамповать машины на заводах, впаривает их в качестве продавцов-консультантов. Но это же естественный ход истории! Работягам просто нужно адаптироваться к новым условиям и пойти рубить бабло блогерами и бизнес-коучами!
Но плавному созреванию американской экономики не суждено было сбыться. Ведь в 1980-х на американской торговой сцене доминировали потомки самураев, основательно подъедающие из котелка простых работяг. Что такое Япония в 1980-х годах? Это вторая экономика мира, завалившая мир дешёвыми и качественными машинами, оптическими приборами, электроникой, да много чем ещё. Западные инвестиции вкупе с западными же патентами на технологии сделали из страны фабрику всего высокотехнологичного. Американские производители начали проигрывать японцам конкуренцию за кошельки американских же работяг.
Промышленники рыдали в эфирах радиостанций и угрожали стране «Экономическим Перл-Харбором», а старина Трамп не менее громко жаловался, что «японцы высосали у Соединённых Штатов всю кровь» [51]. К 1985-му году в стране начал нарастать лютый торговый дефицит – состояние, когда ты очень много покупаешь и мало продаёшь. Чтобы хоть как-то выровнять ситуацию, в том же году американцы, британцы, немцы, французы и японцы собрались в знаменитом отеле «Плаза» в Нью-Йорке[14] и дружно девальвировали японскую йену. Соглашение в Плазе запустило цепь необратимых событий, там ещё и японские руководители дружно накосорезили с политикой – и японская экономика… нет, не пошла ко дну, но очень сильно впала в депрессию и перестала мешать американским работягам. Те было выдохнули. Но, как известно, «пришла беда – открывай ворота».
Ворота открылись, но не те.
В смысле, китайские, а не американские. Маленькая красная ящерка к тому времени осознала тупиковость коммунизма, отрастила нефритовый стержень и начала читать «Капитализм для чайников», попутно превращаясь в большого зубастого дракона. Перед американскими промышленниками снова встал непростой выбор: здесь надо платить достойные зарплаты, договариваться с профсоюзами, а там рабочий с такой же квалификацией сошьёт пару кроссовок за пять баллов социального рейтинга, плошку риса и талон на кошкожену. Поначалу в Поднебесную начали перетекать самые простые мануфактуры: шлёпанцы, мебель да лепные петушки с резьбой по калу. Мудрые китайские вожди ухватились за новые финансовые потоки, распахнули двери для зарубежных инвестиций пошире и отправили народ осваивать всё более сложные производства.
На дворе шёл 2001 год. Американцы всё ещё в шоке от потери двух ладей в партии, а Китай тем временем наносит удар нефритовым стержнем в спину и вступает в ВТО. Торговый представитель США звонит Клинтону прямо из женского туалета в Вашингтоне и радуется такому повороту событий. Билл ещё не знает, что за следующие семь лет каждый пятый синий воротничок потеряет свое рабочее место из-за переноса производства в Китай. А за 20 лет с момента вступления Китая в ВТО рабочий класс потеряет каждое третье место у станка.
Хотя виноваты в этом не только китайцы, но и поголовная автоматизация всего и вся. Работников надо учить, им надо обеспечивать условия труда, помимо зарплаты, им нужна страховка и отпуск. Роботам же нужно только электричество и – иногда – техобслуживание.
Впрочем, глобализация открыла возможности и для самих американцев, отвесив очередной пинок белым необразованным рабочим. Развитие компьютерных технологий позволило американским компаниям производить айфоны в Китае, продавать их по всему миру, а налоги платить в родной солнечной Калифорнии, засушливом Техасе или снобистском Нью-Йорке. Или – ещё лучше – в Ирландии[15]. И всё это на фоне закрывающихся производств в пока ещё не ржавом поясе! Как следствие, в 2000-м Калифорния зарабатывает лишь в 10 раз больше медианного Кентукки, а в 2022-м – в 15 раз больше! Двадцать лет назад Техас и Нью-Йорк зарабатывали в 5–6 раз больше Луизианы, а теперь – в 8 и 9 раз больше Юты [46]. Экономика страны растёт, но некоторые тёплые места перетягивают на себя одеяло сильнее соседей, оставляя их с голыми пятками.
Ослабла и сила профсоюзов. В 1983-м году в них состоял каждый пятый рабочий. Это не космические цифры, однако они позволяли синим воротничкам доносить свои мысли до высоких начальников. К 2020-му году доля профсоюзных работяг сократилась вдвое – до каждого десятого. А значит, если ты недоволен зарплатой, на твоё место гораздо проще взять парня из бедной страны. Ещё и экономия выйдет! А если ты вступил в профсоюз, то прогневал святого Илона и будешь уволен.
И денег тебе не хватит не то что на бейсбол, а даже на хот-дог по выходным.
Глава 5
Свободное время одного класса
Самые популярные места семейного отдыха становятся недоступными простым американцам. Да что там американцам! Летом 2022-го я водил детей в зоопарк, там абсолютно примитивная, я бы даже сказал, дебильная карусель стоила 350, Карл! 350 рублей на человека! Если тебе больше четырёх лет, ты на ней просто заснёшь!
Мне попалось на глаза замечательное исследование Захара Крокета, которое я нашёл в рассылке TheHustle [52]. Как у традиционного американского лонгрида, там был и есть герой: некто Стивен Мартинез с типично американской фамилией. Для нас это такой сферический ковбой в вакууме. Он живёт в Лос-Анджелесе, работает в техподдержке, и у него двое маленьких детей. Весной он обещал свозить их в Диснейленд. Самое волшебное место в мире! Удалось ему это или нет, вы узнаете в следующей главе, а сначала я расскажу вам про бейсбол.
Дело в том, что, кроме Диснейленда, в Америке есть семейная традиция ходить на спортивные игры: американский футбол, баскетбол, хоккей, бейсбол и расшибалочку. И ещё в кино. Довольно долго это были очень популярные и вполне доступные развлечения. Но в последние годы это становится привилегией более состоятельных семей. А когда Мартинес увидел цены на Диснейленд, волшебство куда-то исчезло. Пропало волшебство!
«За один день в парке и одну ночь в отеле надо было заплатить больше 1000 долларов – и это даже без еды», – говорит Стивен. «Я попытался объяснить детям, что Микки папочке не по карману».
И это неудивительно. В большинстве американских семей ситуация похожая. Да что там Америка! Посмотрите хотя бы на Читу! В 1950-е и 1960-е – уже известный нам золотой век американского капитализма – семейные выезды были доступны большинству медианных американцев. Медиана – это когда половина зарабатывает больше тебя, а половина – меньше. Для таких показателей, как зарплата, медиана гораздо более репрезентативна. Среднюю зарплату очень сильно искажают сраные топ-менеджеры. Вот почему.