– Ну, – пожимая плечами, ответил Райан, – не могу сказать, что мне удалось осуществить все свои планы. Это очевидно, поскольку я отверженный и все из этого вытекающее.

Он прищурил правый глаз, в то время как левый со шрамом оставался неподвижным. Шрам все еще был красным. Я задалась вопросом, давно ли он его заработал. Как будто заметив, что я разглядываю его, Райан взъерошил свои кудри и надвинул их вперед, закрывая самую верхнюю часть рубца. Значит, он стыдился его. Странно, большинство сотури выставляли напоказ свои боевые ранения.

– А то, что случилось с твоей матерью, тоже было последствием твоего плохого планирования? – спросил Тристан.

Зарычав и замахнувшись, Райан вскочил со своего места, затем спохватился и откинулся на спинку скамьи. Волна жара от его ауры пригвоздила меня к месту.

Тристан мгновенно вскочил на ноги, красная вспышка света вырвалась из его посоха и прижала Райана к стене.

– У меня сейчас сильное желание выбросить тебя из этого паланкина и позвать Ка Кормака.

– Но ты этого не сделаешь, – сквозь зубы процедил Райан. – Потому что она желает моего присутствия здесь.

– Ты очень уверен в себе для человека, находящегося в бегах от своего собственного Ка и страны. Не забывай, что прямо сейчас твоя жизнь в моих руках.

Райан скрестил руки на груди.

– Ты и двух футов не прошел без своей охраны, лорд Грей.

– Я только что обезвредил ворок. – Тристан кипел от злости.

Я напряглась. Райан тоже замер. Его глаза потемнели, и он внимательно наблюдал за Тристаном.

– Я видел. Очень храбро с твоей стороны поймать слабую девушку.

– Ты ведь никогда не видел, как убивают вороки? – огрызнулся Тристан. – Ты никогда не видел, как это существо разрывает кого-то на части, отрывая конечность за конечностью. Не видел насилие и безумие, которые вспыхивают подобно буре.

Я впилась пальцами в бедро. Я видела это, ощутила на себе этим утром с Мирой. Моя спина все еще болела в том месте, где она расцарапала меня до крови. Руки тоже болели.

– Ты понятия не имеешь, что я видел, – возразил Райан. – Достаточно, чтобы превратить небольшую операцию твоей семьи по охоте на вороков в шутку, каковой она и является.

– Достаточно! – крикнула я, чувствуя подступающую тошноту. – Это не состязание на звание самого стойкого лорда!

– Прошу прощения, – произнес Райан, теперь его взгляд был устремлен на меня. – Меня воспитывали как благородного отпрыска, где же мои манеры? Ваша светлость, я действительно очень рад снова видеть вас. – Он наклонился вперед, выражение его лица внезапно стало серьезным, одна бровь приподнялась, а уголки рта изогнулись почти в улыбке. – Вы хотите, чтобы я использовал ваш полный титул?

– Думаю, мы выяснили, кто я такая, – сухо ответила я. Я ясно дала это понять всей Уртавии.

Тень улыбки промелькнула на губах Райана, когда его зеленые глаза вернулись ко мне.

– Сколько времени прошло с тех пор, как я видел самую молодую из рода Батавии… десять лет?

– Три! – возмутилась я более высоким голосом, чем намеревалась.

Райан почесал подбородок, его пристальный взгляд блуждал по моему телу.

– Но ты была ребенком.

– В твой первый приезд! – Я сердито посмотрела на него. – Но в прошлый раз мне было почти шестнадцать. С чего бы еще тебе называть меня тогда… – Я замолчала, мои щеки вспыхнули.

– Называть тебя как? – лукаво переспросил Райан, приподняв одну бровь.

– Партнером, – пробормотала я, слишком смущенная, чтобы бросить ему вызов, и непрерывно остро ощущая на себе пристальный взгляд Тристана. – Ты называл меня партнером.

– Ты это услышала? – спросил он.

Моя грудь вздымалась.

– Разве не это ты говорил? – с вызовом спросила я, затаив дыхание.

Он пристально посмотрел на меня изумрудными глазами, как будто состыковывал свои воспоминания с моей нынешней внешностью. Его губы растянулись в кривой ухмылке. Вспомнил ли он меня? Вспомнил тот танец? Он не мог его забыть, если только… неужели он перепутал меня с кем-то другим?

Я прикусила губу, глядя на него, внутри меня бушевала буря эмоций. Я хотела, чтобы он снова сказал «возлюбленная», хотела доказательств того, что он помнит меня – помнит наш поцелуй. Но мне так же отчаянно хотелось, чтобы он сказал «партнер».

– Партнер, – улыбаясь, ответил он. – Потому что мы были партнерами по танцам. В тот вечер.

– В-верно, – запнулась я, снова вернувшись в тот вечер летнего солнцестояния. Рука Райана на моем бедре, его губы касаются моих, пробуя меня на вкус, он стонет мне в рот, когда поцелуй углубляется, и я притягиваю его ближе.

Сейчас он сидел напротив меня в черных кожаных сапогах до колен, которые переходили в гораздо более мускулистые бедра, чем я помнила. Его черные доспехи пересекал обычный ремешок для клинка, только толще, чем у моего Ка. Он прикрывал его символ – серебряные крылья грифина. Зеленый плащ сотуриона был изорван и покрыт грязью, свидетельствуя о том, что жизнь Райана была суровой. Ботинки, слишком теплые для южного лета, также служили доказательством этого – он не мог позволить себе даже сандалии. Его золотисто-каштановые кудри нуждались в мытье и стрижке, они спадали на лоб слишком длинными прядями, что шло вразрез с требованиями для сотуриона. Темная щетина покрывала щеки и подбородок, как будто Райан не брился несколько дней. Вблизи он выглядел еще старше, черты его лица были слишком резкими для двадцатидвухлетнего мужчины. Все это и шрам составляли главные изменения. Но даже с этими изменениями… О Боги, он был прекрасен.

Он приподнял свою неповрежденную бровь. Во взгляде зеленых глаз читалась та же напряженность, как и в тот вечер, и у меня перехватило дыхание. Сердце затрепетало, и тепло разлилось по всему телу. Он назвал меня возлюбленной.

Лжец.

– Что случилось с твоим лицом? – прямо спросил Тристан.

Райан моргнул, его глаза приобрели сероватый оттенок, когда он отвел от меня взгляд.

– Это, – ответил он, – долгая история. Тебе тоже придется рассказать историю об одном из твоих шрамов.

Тристан с любопытством приподнял брови. Учитывая, что его действия выглядели театрально, я задалась вопросом, не специально ли он это сделал. Райан, казалось, не мог пошевелить левой бровью.

– Ты можешь видеть левым глазом? – поинтересовался Тристан.

Райан кашлянул и перевел взгляд на Тристана, затем снова на меня, словно доказывая, что у него отличное зрение.

– Я прекрасно вижу. Травма, увы, поверхностная.

– Увы, – повторил Тристан с северным акцентом.

Я пихнула его локтем в ребра.

– Он убийца, – прошептал Тристан мне на ухо, сжимая мою руку. Райан прищурился, заметив, как Тристан касался меня. – Он убил свою мать, вот почему он отверженный.

Я тяжело задышала, разволновавшись, что совершила серьезную ошибку – в конце концов, я на самом деле не знала Райана. Мы всего лишь потанцевали вместе. Однажды. И поцеловались. Однажды. Но я была слишком упрямой, чтобы отказаться от своего решения. В худшем исходе Тристан ловко управлял своим посохом, а четверо сопровождающих нас магов находились снаружи паланкина, готовые по первому зову прийти нам на помощь.

– Итак, вы двое? – спросил Райан, многозначительно глядя на мою руку. – А где кольцо?

– Мы не помолвлены, – ответила я.

– Пока, – яростно добавил Тристан.

– А почему? Уже прошло… сколько? Три года? – невинно спросил Райан.

– Два, – ответила я. Три года назад я целовалась с Райаном.

Райан нахмурился.

– Что за сомнения? Боишься, что она слишком умна и красива, чтобы ответить «да»?

– Я собираюсь сказать «да», – огрызнулась я.

Райан откинулся на спинку скамьи со сдержанным выражением лица.

– Это было довольно резкое «да». Лорд Грей, вам стоит задуматься, если возмущение слишком громкое, значит, что-то назревает.

– Мы ожидаем ее церемонии Обретения, тупица. Хотя это совершенно не твое дело.

– Дела государственные – это дела каждого, – растягивая слова, произнес Райан. – Но раз уж мы затронули эту тему, какой путь вы выберете сегодня вечером, ваша светлость?

– Мага, – ответил Тристан вместо меня.

– Да ну, – сказал Райан. – Я и не знал, что вы должны участвовать в сегодняшней церемонии, мой господин. Я полагал, вы мой ровесник.

– Она выбирает путь мага. – Шея Тристана покраснела.

– Думаю, что мой партнер может сам за себя ответить, – сказал Райан.

– Я собираюсь выбрать путь мага, – процедила я сквозь зубы.

– Как и твой жених, – продолжил Райан. – Прости… почти жених. Ты уверена, что не хочешь быть сотурионом?

– Лир предначертано гораздо большее, чем просто бить людей по лицу и отжиматься.

– Ты прав, – весело согласился Райан. – Твои слова в точности подытоживают то, что делают сотури, лорд Грей. Возможно, если бы меня не били по лицу так часто, я бы вспомнил твое имя, когда увидел. – Он снова закатил глаза и отчужденно отвернулся к окну, словно надев броню.

Паланкин замедлился и остановился. Мы достигли границ Уртавии и вылезли в бухте серафимов. Мой серафим присел, пропуская нас в свой украшенный голубыми драгоценностями экипаж.

Тристан помедлил, когда мы забрались внутрь. Казалось, он считал, что Райан, будучи отверженным, должен сидеть за перегородкой с охраной, словно заключенный. Но так ли это? Он был отверженным, и я, третья в очереди на правление Бамарией, приказала ему отправиться со мной в Крестхейвен. Но в то же время он был наследником Верховного Лорда и Наместника. Или когда-то им был. И у него все еще оставалось право на неприкосновенность в соответствии с законами Бамарии, особенно сегодня, даже если… даже если слухи окажутся правдивы. Райан вел себя грубо, сдержанно и замкнуто во время своих визитов, за исключением того вечера, когда мы танцевали. Но был ли он способен на убийство? Я решительно задвинула перегородку за сопровождающими, и мы втроем остались сидеть в неловком молчании. Все это время Тристан держал посох направленным на Райана.

Когда мы прибыли в крепость, хранители времени огласили очередной час. По всему небу разноцветными огнями переливались гривы лошадей-ашван, пока они описывали круги над Бамарией. Когда мы вошли в стены Крестхейвена, над нами нависла тень.

Стремительный быстро шагал по водному каналу, чтобы поприветствовать нас, красный плащ арктуриона развевался у него за спиной, а традиционные золотые доспехи Ка Батавии покрывали торс. На плечах броня была выполнена в виде заостренных перьев серафима, которые сверкали на солнце, ослепляя всех вокруг. Свое суровое лицо в обрамлении коротко стриженных густых черных волос он опустил вниз.

Арктурион Эмон Мелвик командовал армией Бамарии и имел репутацию самого смертоносного воина в Люмерии. Все называли его «Стремительным» с тех пор, как много лет назад он в одиночку подавил восстание против моего отца на улицах. Он добавил атмосферы суровости его правлению. Но прямо сейчас эта суровость была направлена на меня. Резко ударив кулаками по своей броне, он приказал мне выйти вперед.

– Арктурион Эмон, – произнесла я, пытаясь оценить, насколько сильно мне попадет. Я улизнула в город без сопровождения, нарушив запрет, и вдобавок к этому приняла в дар украденный бесценный люмерианский артефакт для своей личной коллекции, публично отчитала солдат иностранных сотури, была окружена и едва не растоптана безумной толпой… и привезла домой отверженного с другого конца империи, который, возможно, виновен в убийстве.

Темные брови Эмона сошлись на переносице, придав его лицу убийственное выражение, которым был так знаменит Стремительный. Его аура изливалась черным клубящимся туманом, темным и бесконечным, как ночь, потрескивая крошечными искорками. Становясь Стремительным, он превращался в бога Смерти, и его аура вспыхивала достаточно сильно, чтобы все знали об этом. Подобно тому, как это происходило сейчас.